Книга Любимая игрушка - Галина Краснова

Он рассмеялся, а у меня по спине побежали мурашки. Он псих. Точно псих. Но главное сейчас - отвести беду от Дея. Пусть он хоть с сотней девок переспит, зато останется невредим.

– Ладно, способы пыток мы обсудим чуть позже. А сейчас у меня есть более важные дела. Позволишь откланяться?

Он издевательски поклонился и вышел, не забыв прихватить шипящую от злости блондиночку. И факел забрали. Я, конечно, не боюсь темноты, но все-таки неприятно.

Не знаю, сколько прошло времени, но явно уже несколько дней, потому что меня кормили аж целых шесть раз. И за все это время меня никто больше не навестил. Что самое удивительное - капитан не приходил, чтобы поиздеваться. И Камилла не объявлялась позубоскалить. Только мой молчаливый страж, приносящий скудную еду в виде плошки каши, куска хлеба и стакана воды. А я ослабела. Некоторые раны воспалились, некоторые синяки поджили, но еды мне явно не хватало. Я старалась не двигаться, беречь энергию, но все равно чувствовала себя сильно пьяной. И лишь во сне приходило облегчение, так как снился мне Дей, который обнимал мен, защищая от всего мира, и рассказывал, как хорошо все будет. От некоторых его заявлений я краснела, а он смеялся, заявляя, что все именно так и было в нашу единственную ночь. Но не всегда сны приносили мне тепло. Чаще снились обычные кошмары.

Наконец, что-то стало меняться. Я как раз дремала, когда в мою камеру ввалилась парочка качков. Они сняли с меня цепи и вытащили в коридор. Там меня обыскали (не поняла, правда, зачем) и снова заковали, но теперь уже в более легкие кандалы. Так сказать, мобильный вариант.

А потом мы долго шли. Точнее, шли эти качки, а меня они тащили на своих могучих плечах, так как ноги передвигать я уже не могла. В конце концов, меня затолкали в какое-то помещение, ярко освещенное факелами. И теплое! Многого я разглядеть не смогла, так как ноги подкосились, и моя бренная тушка грохнулась на пол. А глаза, отвыкшие от света за те несколько дней, которые я провела в своей милой камере, отчаянно слезились.

Кто-то грубо схватил меня за предплечье, заставив заскулить от боли, и поставил на ноги.

– Леди Лина, мы несказанно рады, что вы все же нашли время нас посетить.

Будь ты проклят Дрэн, со своей иронией! Как же я тебя ненавижу, голыми руками удавила бы, если бы силы были!

– Не могла отказаться от такого замечательного предложения.

Глаза привыкли к освещению и я разглядела... Дея! Он сидел на деревянном массивном столе, скованный по рукам и ногам, но живой! Сколько раз в своей камере я просыпалась от кошмаров, в которых мой кнерт был мертв. Я плакала и молила богов, чтобы забрали у меня все, что пожелают, но спасли его.

– Ну как? Ты рада видеть своего женишка? Мы старались сильно его не калечить.

Он издевательски ухмыльнулся и приобнял меня за талию, из-за чего Дей ощутимо напрягся и оскалил преобразившиеся клыки. А я разглядывала его так, будто никогда раньше не видела. Оголенный торс, вызывающий обильное слюноотделение, красивые черты лица, сейчас больше похожие на звериные, сильные руки. Природа создала его совершенным. Против воли я ему улыбнулась, потеребив свой браслет, который никто так и не сумел снять. Все-таки я дура, что сопротивлялась нашей свадьбе. Он прекрасен даже в таком состоянии!

– Убери руки от моей аматы, покойник.

Дрэн дернулся, как от пощечины, оттолкнул меня и направился к Дею, замахиваясь для удара. И я рассмеялась. Вернее, дико захохотала, как обезумевший филин в ночном лесу. Громко, истерично, заставив бывшего капитана ошарашенно застыть. Всего на секунду, которая была так необходима Дею...

Турвон Дей Далибор

Страх за Лину меня просто убивал. Еще когда на нас напали, я понял, что моя амата до дрожи в коленках боится этого уродливого типа. И когда она назвала его по имени, я все понял. Пропавший капитан графа, тот самый садист, о котором она говорила с таким ужасом. И те шрамы на ее спине - его работа. Злость захлестывала, но я не мог себе позволить действовать необдуманно. Этот человек слишком осторожен, постоянно держит Лину вне моей досягаемости. Она его заложница. И он прекрасно видит, что пока моей девочке угрожает опасность, я буду держать себя в руках. Он знает значение слова "амата". Он вообще слишком много знает.

А я, что я могу сделать? Я заперт, скован, и не способен даже утешить Лину. Очень редко мне удавалось сосредоточиться на нашей связи, чтобы хотя бы во снах немного успокоить, подбодрить, перетянуть на себя ее боль. Я говорил со своей аматой в ее снах, мечтая о том времени, когда она станет моей женой, и никто больше не станет угрожать нашему благополучию. А она заразительно смеялась и верила мне.

Я как раз высчитывал предателя, продавшего информацию Дрэну, когда в мою камеру просочилась Камилла. Нет, не прав был Целестин, когда помиловал эту дрянь. Надо было ее четвертовать, пока была возможность. Я предчувствовал, что она может причинить нам много вреда, и все равно не настоял на смертной казни. А теперь за мою мягкотелость расплачивается Лина бесконечными кошмарами и постоянным страхом.

– Доброго дня, мой принц. Ты ведь помнишь меня?

Бесшумно подкравшаяся Камилла игриво поправила локон и улыбнулась, а я с трудом сдержал рык. Вот ведь стерва! Как только Лина окажется в безопасности, убью Дрэна. А эта будет следующей.

– Чего ты хочешь, Камилла?

– Ты недогадлив, мой принц. Конечно же, я хочу тебя.

Я фыркнул. Правильно кто-то сказал, что все бабы - дуры и источник мирового зла. Есть, правда, одно исключение, но это отнюдь не блондинка, мило мне сейчас улыбающаяся. Как же она мерзко улыбается! Так и выбил бы зубы, даже несмотря на то, что она - женщина.

– Я помолвлен, Камилла. И от своей избранницы не откажусь.

И скоро я смогу убедить Лину, что пора бы и замуж за меня выйти. Во избежание эксцессов, так сказать. Только бы выбраться. И ее вытащить. Хотя нет. Ее надо вытащить любой ценой, а остальное - как получится.

– Да что ты в ней нашел, Дей? Тощая, безгрудая, да еще и человек! Она же уродина! Посмотри на меня. Сотни мужчин готовы умереть за право обладать мной, а ты хочешь променять меня на эту страшилку?

Я стиснул зубы, внушая себе, что глупо злиться на такую гадину. Но промолчать я все равно не могу.

– А у тебя-то на что смотреть? Безмозглая раскрашенная кукла. Любую деревенскую дуру умыть и нарядить - не хуже будет. А то и получше.

Она зашипела и кинулась на меня, норовя расцарапать лицо, но я успел перехватить ее руку. Благо, оковы позволяют некоторую свободу действий в этом плане.

– Ты дурак! Если бы ты выбрал меня, то спасся бы! И девку, может быть, пощадили бы. А теперь вы оба умрете! Вы умрете, слышишь меня?!

Она плакала, вызывая у меня еще большее отвращение. Дверь вновь заскрипела, оповещая нас о приходе новых гостей. Зарычав от досады, я толкнул блондинку в пришедших. Ну надо же, Дрэн, собственной персоной.