Книга Когда пришла чума - Василий Сахаров

Скольких врагов мы уничтожили, сказать трудно, но десятка полтора выбили, и это их, конечно, разозлило. Они стали искать нас ещё активнее, выдвинули в горы несколько дополнительных групп и снова получили по сопатке. Но вертушка их отслеживала, местные следопыты с лёгкостью выводили на цель стрелков, и разведчики попадали в засады. Сбоев не было, и благодаря дядьке, который грамотно планировал каждую операцию, потерь аборигены не имели.

Однако затем Берсерк стянул всех воинов обратно в факторию и затих. Он чего-то ждал, добивал захваченных оленей и был настороже. Поэтому провести повторный авианалёт не представлялось возможным. Очень рискованно. И сегодня утром, когда мы улетели заправлять вертолёт, один из ненцев, Ефим Бобриков, предложил план. Дать пленнику, которого захватил Ехэр, возможность убежать и устроить на людоедов засаду, ведь наверняка беглец укажет Берсерку, где наш лагерь, и перебить самых активных.

Других предложений не поступало, держать факторию в осаде дело долгое, и местными вожаками план был принят. Пленник сбежал, быстро добрался до фактории. А когда мы вернулись, Андрей Иванович хотел набить Бобрикову морду, но я его удержал. Всё равно уже ничего не изменить, и мы должны принять новое решение. Уходим или остаёмся? В итоге решили остаться, перегнали вертушку подальше, под охрану подростков, замаскировали её и помогли аборигенам подготовить засаду. А людоеды тем временем под покровом темноты выдвинули к Тиманскому кряжу отряд из шестидесяти бойцов. Это не так уж и много. Но их больше нас, у них много оружия, и все они сильные опытные бойцы, поскольку слабаки в стае не выживали.

Впрочем, шансов на победу у нас больше, поэтому мы и остались. Подходы прикрыты минами МОН-50 и ОЗМ, а на высотах вокруг лагеря, в котором несколько человек изображали активность, четыре ручных пулемёта, стрелки и два бойца с огнемётами «Шмель». Пусть только сунутся, огребут так, что мало не покажется. А потом догоним и добьём выживших, ворвёмся в факторию и уничтожим оставшихся без вожака бандитов, не только мужчин, но и женщин. Раз каннибалы, то это клеймо на всю оставшуюся жизнь, и таких людей щадить не стоит. Пока схема боя такая, а как дальше сложится, посмотрим.

Тишина… Покой… Ничего не происходило, и я едва не задремал, но услышал шорох и обернулся. Кто-то приближался. Я окликнул:

– Назовись.

– Валерка.

Я усмехнулся и расслабился. За неделю, что мы находимся среди аборигенов, я познакомился со всеми бойцами, но ближе всех с Валеркой. Мой ровесник, наполовину ненец, наполовину манси. В чём разница между этими народностями, мне непонятно. Да и не важно. Главное, мы с ним быстро нашли общий язык, хотя характеры у нас разные. Я люблю стрелять и люблю приключения, а он – спокойный и работящий оленевод. Что странно, фамилия-то русская – Комаров. Спросил его как-то об этом, и он объяснил, что это для паспорта и удобства, а на самом деле фамилия у него Ненянг, на местном наречии – комар.

– Меня Иваныч прислал, – замерев рядом, сказал Валерка.

– Зачем?

– Сказал, у всех пулемётчиков есть второй номер, а у тебя нет. Вот я и вызвался. Не прогонишь?

– Нет, конечно.

– Хорошо. – Он раскатал на холодной земле пропиленовый коврик, лёг на него и выставил перед собой автомат: – Мне что делать?

– Рядом с тобой короба-сотки, если понадобится, подашь. А пока держи фланг. Понял?

– Да. – Он шмыгнул носом и попросил: – Вань, дай винторез.

– Держи. – Я пододвинул к нему ВСС.

Мы замолчали, близился рассвет, и по-прежнему ничего не происходило. Я наблюдал за окрестностями в ПНВ, а Валерка в прицел винтореза. Всё спокойно. Но напряжение нарастало, и нервы были будто натянутые струны. Кажется, прикоснись к ним или резко повернись, и они вздрогнут. И когда я уже хотел вызвать на связь Андрея Ивановича, чтобы узнать, есть ли новости, как он сам появился в эфире:

– Внимание! Противник рядом! Всем ждать подрыва мин! Это будет сигналом! Кто сорвётся, лично башку откручу!

Только он замолчал, как на тропинке, которая вела к лагерю, появилась тень. Она приближалась, и вскоре можно было различить фигуру человека. Есть! Людоеды действительно рядом.

Передовой боец противника замер и поднял бинокль, наверняка ночной. Он увидел лагерь, огни, палатки и караульных. Обернулся, махнул рукой, и появились его товарищи. Людоеды шли небольшими группами очень тихо, обходили лагерь, и пока всё было именно так, как нам нужно. Вот только оказалось их меньше, чем сообщал Ехэр, не больше сорока.

«Где остальные?» – промелькнула в голове мысль.

Однако подумать об этом я не успел. Один из вражеских бойцов обнаружил «монку», запутался в полёвке, которая крепилась к электродетонатору, и закричал:

– Мина!!!

Его громкий крик разнёсся по окрестностям, и это было его последнее слово. Тянуть время дальше смысла не было, и Андрей Иванович стал подрывать мины.

МОН и ОЗМ взрывались одна за другой, и половина людоедов попала под осколки, а затем пришла очередь стрелков.

– Пора! – крикнул я Валерке.

Кругом хаос, но невдалеке два врага, они как раз на линии огня, и я открыл огонь. Пули 7,62 мм ударили в их тела и отбросили с тропы. Один ещё был жив, попытался уползти, но короткая очередь остановила его. После чего в бой вступил мой напарник. Он бил из автомата, и я заметил, что он прижал к земле группу из нескольких людоедов. Цель достойная, так что я развернулся и накрыл их огнём. Патронов не жалел, и сотка закончилась быстро.

– Короб давай! – закричал я.

Валерка подтолкнул запасной короб. Я стал перезаряжаться, а он продолжил бой. Стрельба. Вспышки. Взрывы и вопли людей. Рубило серьёзное, уничтожить людоедов оказалось непросто. Их осталось немного, меньше десятка, но они продолжали держаться и не отступали.

– А-а-а!!! – неожиданно возник рядом с окопом рослый людоед в цифровом камуфляже и с автоматом.

Что он хотел, понятно – прикончить нас, и у меня в голове промелькнула мысль:

«Конец!»

Однако тело действовало само по себе. Не знаю как, но я смог перевернуться на спину, задрал ствол пулемёта вверх и потянул спусковой крючок. Длинная очередь врубилась в грудь противника, и он отлетел в темноту. А затем всё стихло.

Руки и ноги слегка дрожали. Сказывалось нервное напряжение. Но я приподнялся, осмотрелся и увидел, что сражаться больше не с кем. Упрямых людоедов закидали гранатами, для верности по ним отработали из огнемёта. Остались только посечённые осколками и пулями трупы да обугленные обрубки.

– Вань… – простонал Валерка.

– Чего? – Я посмотрел на него и увидел, что он прижимает к груди раненую руку.

– Зацепило меня… Помоги…

– Сейчас.

Я стал перевязывать приятеля, а наши бойцы покинули позиции и занялись сбором трофеев. Дядька попытался навести порядок, я услышал его голос в рации, но ополченцы есть ополченцы. Они не хотели никого слушать, не научила их жизнь осторожности. Поэтому разбрелись и поплатились за свою беспечность.