Книга Прокаженный - Феликс Разумовский

— Как следует посмотри, — раздался внезапно под низкими сводами голос. — Это дыба.

Говоривший, человек невысокого роста, лицо которого терялось под черным капюшоном, дотронулся рукой до бурых веревок.

— Есть два способа ее применения. Это — страп-падо и скуозейшн. В первом случае тебя подвесят за веревки, привязанные к запястьям, а к ногам прикрепят груз. — Инквизитор указал на валявшиеся неподалеку куски железа. — Представляешь, как ты сразу подрастешь. — Он хрипло рассмеялся, и это было очень страшно. — Ну а если ты закостенел в грехе, тогда испробуешь скуозейшн — подбрасывание. Веревку сначала отпустят, потом резко натянут, прежде чем ноги коснутся пола, и все суставы твои выйдут из сочленений. Так будет продолжаться раз за разом, пока тело твое не превратится в выжатую тряпку. Если и это не поможет, есть еще способ. — Инквизитор внезапно перешел на шепот. — Под стулом, на котором ты сидишь, будет разведен медленный огонь, и ты будешь долго жариться. Потом тебя вытащат и протрут специальным бальзамом, чтобы наутро посадить в бочку с кипящей известью. А потом, полуживого, будут скоблить проволочными щетками.

Он выдержал паузу и посмотрел в угол.

— Смотри! Это мясорубка для костей ног. Слышал бы ты, как кричат попавшие в нее!

От ужаса аспирант перестал понимать происходящее. Его трясла мелкая дрожь, на теле выступил холодный пот, а рассказчик, видимо, почувствовал прилив вдохновения.

— Если ты признаешься в грехе и покаешься перед господом нашим, то примешь быструю и легкую смерть через повешение, тогда как закостеневших еретиков мы сжигаем заживо на свежесрубленных дровах. Представляешь, каково задыхаться в дыму? А для особо упрямых есть еще более жуткая казнь — «качалка». Тебя будут окунать в пламя и сразу вытаскивать, и так от рассвета до заката, пока утроба твоя не закипит, не раздуется чудовищно и не лопнет.

Итак, готов ли ты признаться в ереси?

Пе дожидаясь ответа, инквизитор:

— Для начала следует поискать амулет, который делает его невосприимчивым к боли. Надо посмотреть под ногтями, а в первую очередь, конечно, в мошонке.

Палач понимающе кивнул и забренчал чем-то металлическим на столе. Титов увидел в его руке острый ланцет и зашелся в долгом, животном крике…

Внезапно он увидел яркий свет галогеновых ламп. Мрачные каменные своды исчезли, и аспирант ощутил себя полулежащим в удобном кожаном кресле, которое стояло в центре просторного застекленного бокса. Жутко болела голова, желудок пульсировал у самого горла, и казалось, что не было сил даже на то, чтобы пошевелить рукой.

— Ну-с, как, молодой человек, спалось? — Совершенно мерзкий по тембру голос вынудил Титова повернуть голову, и он увидел небритого мужчину в неопрятном, когда-то белом халате. Тот, издевательски ощерившись, курил «Радопи». — Снилось что-нибудь приятное?

— Ах ты сука. — Аспирант хотел было подняться, но сразу же в глаза ему уперся взгляд худосочной брюнетки, устроившейся на стуле неподалеку, и он, мгновенно сникнув, откинулся на спинку кресла. Небритый довольно хмыкнул и закинул ногу на ногу. — Меня зовут Григорий Павлович, я профессор и член-корр, кроме того, имею звание полковника. А с вами, Титов, беседую в служебном порядке.

Он замолчал, щелкнул зажигалкой и бесцеремонно выпустил табачный дым в лицо аспиранту.

— Вам известно, наверное, Юрий Васильевич, что мысли, чувства и ощущения человека материальны? Ничто в природе не исчезает, все откладывается в определенные информационные поля. Одна из подобных структур связана с убийствами, насилием, болью. Впрочем, с ней вы уже знакомы. Преотлично. Так вот, — голос его внезапно стал жестким и очень похожим на давешний, инквизиторский, — вас, Титов, приговорили к расстрелу, то есть формально вы мертвы. Если вы не согласитесь работать с нами или станете себя плохо вести, сознание ваше снова будет напрямую подключено к этому информационному полю. Только на этот раз до победного конца — до тех пор, пока вы не сойдете с ума. Наверное, это и есть муки грешника в аду? Вы сами-то как считаете? А?

«Да у тебя у самого крыша поехала». — Аспирант мрачно глянул на него, нашел в себе силу тоже улыбнуться и сказал:

— Ну ты и гнус!

В старшем сыне Степана Игнатьевича степная материнская родня о себе заявить не постеснялась. Он был небольшого роста, с улыбчивым, плоским, как блин, лицом, на котором блестели умные раскосые глаза. Одетый в простенький серый костюм с плохо завязанным галстуком, на высокой трибуне он смотрелся скромно, и, хотя рассказывал о вещах по-настоящему интересных, публика томилась — на воскресную лекцию в музей пригнали две роты стройбатовцев.

Речь шла о культурном наследии древних ариев, пришедших на землю, если верить легендам, аж с самих звезд Большой Медведицы. Жили они на материке Арктида, находившемся в Северном океане, а когда случился глобальный катаклизм, переселились в район Уральских гор. Затем учение пришло в упадок, и только родившийся сорок веков назад в районе слияния рек Камы и Чусовой пророк Зара-туштра вернул его к изначальным истокам.

Стройбатовцы мечтали о горячих бабах и холодном пиве, думали о доме и отчаянно скучали.

— Священной книгой ариев является Авеста, то есть в дословном переводе «Первовестье», принесенная на Землю в незапамятные времена и передаваемая исключительно из уст в уста хранителями сокровенного. Впервые древние знания были записаны на древнеперсидском языке в седьмом веке до нашей эры золотыми чернилами на двенадцати тысячах воловьих шкур, но были сожжены покорившим Персию Александром Македонским. Сейчас в Авесту входит двадцать одна книга, из которых только пять имеются в письменном виде, остальные же передаются изустно.

Рассказчик прервался и, глянув на смурную аудиторию блестящими глазами, с чувством произнес:

— Трудно даже представить всю значимость наследия древних ариев. Куда мы ни кинем взор — повсюду его следы. Именно от них унаследовали мы деление зодиакального круга на триста шестьдесят градусов, а года на двенадцать месяцев, семидневную неделю и семь основных цветов, выделяемых в солнечном спектре. Широко распространенные игры, такие, как домино, шахматы, шашки, также имеют древнеарийские корни.

Двадцать восемь костяшек домино соответствуют двадцати восьми лунным стоянкам, а игральные карты ведут свое происхождение от ста восьми древних золотых пластинок, и Таро это тоже их упрощенная версия. Шахматы также родились из древнеперсидской игры.шатранг, правда, в ней участвовали четыре человека.

А если перейти от игрушек к вещам серьезным, то такие явления, как ясновидение, телепатия, ле-витация, словом, все то, что поражает наше воображение, издавна практиковались среди арийских жрецов — зерванитов, взять хоть бы общину «красных шапок», согласно легендам основанную самим Пад-масамахвой. Или вот, к примеру, один из основных древних трудов по алхимии «Изумрудная скрижаль» Гермеса Трисмегиста обычно считают частью наследия египетской мудрости. Однако можно смело сказать о заимствовании этого текста из Авесты, где он изложен в гораздо более полном виде. Обязательно следует отметить вклад ариев в мировую медицину. Из древних преданий следует, что раньше жрецы умели составлять из трав и минералов лекарства, содержащие сто восемь компонентов и рассчитанные на данного конкретного человека. Они излечивали любую болезнь за три дня. Современные ученые поражаются мастерству древних арийских хирургов, проводивших сложнейшие операции даже на черепе, причем они не нуждались ни в ультразвуковом, ни в рентгеновском просвечивании человеческого тела, так как владели искусством видеть сквозь живую ткань организма…