Книга Простые вещи, или Причинение справедливости - Павел Шмелев

После скальперной разминки дошло до позиционной торговли — Наталья посмотрела, как ведут себя длинные (месяц, порою три) позиции некоторых финансовых инструментов. Конечно, внимание привлекли «голубые фишки», оно и понятно — волатильность имеется, показатели стабильны и условно предсказуемы, аналитики — масса. Так ведь доступна и статистика за годы, которая убедительно говорила: «Купи, забудь о проблемах и наслаждайся прибылью». И правда — почему нет? Чтобы жить (и даже большой семьей, и не стесняя себя ни в чем), двадцати — тридцати миллионов рублей, вложенных, допустим, в акции «Сургутнефтегаза», более чем достаточно. Подтверждение верности такой «ленивой» стратегии нашлось в корпоративной трейдерской пословице — «By in May and go away». Грозовой, черемуховый май вошел в поговорку по причине закрытия в этом месяце реестра большинства акционеров, так называемой «отсечки». С недавнего времени эта плавающая дата сдвинулась к июлю, но тенденция сохранилась. Купив бумаги некоторых эмитентов, «ленивый инвестор» живет спокойно целый год, получая в итоге и дивиденды (где пять, а где и девять процентов готовых), и естественное увеличение стоимости портфеля. В совокупности доход составляет больше, чем проценты по рублевым вкладам в банке.

Шесть недель (с небольшими перерывами на покупку продуктов и часовые велопрогулки) ушли у Натальи лишь на то, чтобы уверенно чувствовать себя, оперируя инструментарием торговой площадки. А ведь главная часть Плана подлежала реализации до нового года. Время утекало.

Глава 51

Публикации о скандальной пресс-конференции на короткое время заняли первые полосы региональных печатных изданий, да и он-лайн СМИ в стороне не остались. Хедлайнеры привычно посоревновались в остроумии: «Кто копает под министра», «Неожиданный поворот», «Нестерюк отнерестился», «Дураки и дороги», «Предпоследний из могикан», «Доедет ли колесо в Москву?». В сущности, не произошло ничего сенсационного: очередной журналист с небезупречной репутацией по чьему-то (а как иначе?) заказу вылил ушат грязи на чиновника областного уровня. Поэтому обсуждали не призрачные миллионы министра, а мотивы и предполагаемые персоналии скрытых до поры политических шахматистов, разыгрывающих свою партию.

Нестерюк поступил предсказуемо, по крайне мере, для Ранге. И для Натальи Сапаровой. К концу недели иск о защите чести и достоинства поступил на рассмотрение в суд.

Ответчиком по иску являлось «Излучинское обозрение», опубликовавшее материал, якобы порочащий деловую репутацию министра. Автора привлечь к суду не представлялось возможным — аккредитованный журналист с редакционным заданием лишь выполнял работу, и, по мнению суда, являлся ненадлежащим ответчиком.

Статья под заголовком «Испанский гость» вышла в привычном для издания формате. Публикация не содержала глубокой аналитики, разворачивая перед читателем список общеизвестных, но подзабытых фактов — кто, где, когда, чем руководил, владел, состоял в родстве, сожительствовал, судился, уехал в неведомые палестины, скончался или тихо исчез в сферах, через орбиту которых проходила карьерная траектория Нестерюка.

Подзаголовком к нескольким абзацам жирным шрифтом выделялись все до одного вопросы Марата Юрьева. И вслед за каждым — многозначительное «уклонился от ответа». В целом статья порождала у читателя убежденность в следующем: честный журналист задал прямые и чрезвычайно неприятные вопросы напыщенному высокопоставленному чиновнику, фактически разоблачил его. Чиновник глумливо посмеялся над правами четвертой власти и цинично отказался отвечать на вопросы, ему никто не указ. Красной нитью проходила тема Совета Федераций, куда Нерестюк рвется, как лосось на нерест. «Излучинское обозрение» умело расставлять акценты, Ранге ел свой хлеб недаром.

Иск рассматривался в суде центрального и самого престижного во всех отношениях Железнодорожного района. Поскольку областное правительство, мэрия города, губернская и городская думы располагались здесь же, практически все «громкие» и резонансные дела подсудности судов общей юрисдикции в первой инстанции рассматривал судейский корпус этого района. Именно тут выносились приговоры и решения, игравшие ключевую роль в жизни региональной элиты. Некоторые дела, конечно, выходили на уровень областного суда и даже Верховного, но начиналось все тут. Потому и судей подбирали не абы как, а с «прицелом». Хотя каждый из федеральных судей и утверждался указом Президента России, правильным тасованием колоды занимался председатель областного суда и квалификационная коллегия.

Федеральный судья Калашников в судейской когорте стоял особняком. Коллег сторонился, да и не заведены у судей совместные пикники с посиделками, специфика работы такая. Наверх не рвался и даже избегал. Взяток и подношений не брал принципиально. Бывший воин-афганец, следователь военной прокуратуры с двадцатилетним стажем, разменявший седьмой десяток Юрий Борисович не боялся никого и ничего. К завуалированным, а, порой, неприкрытым угрозам относился равнодушно: жена давно умерла, дети выросли и работали за границей, за себя постоять умел.

Лет пять назад, после вынесенного им приговора группе торговцев героином, Калашникова встретили на парковке у дома. И дом-то непростой: шлагбаумы, автоматические калитки, ограждения и видеокамеры — все это присутствовало. Тем не менее, встретили — что вся эта электроника супротив наглости, злой силы и натянутых на голову балаклав?

Однако вышла накладочка, недоумки не читали газет. Неделей раньше было совершено резонансное покушение на председателя областного суда Сорокину, и многие судьи после этого беспрецедентного преступления получили оружие. А у Калашникова оно и раньше было выдано «на постоянку». Намерение двоих, целенаправленно вылезших при его приближении из «девятки» без госномеров, сомнений не оставляло — пришли за ним. Судья дождался, когда самый шустрый вытащит нож, и хладнокровно засадил ему в колено из малогабаритного «ПСМ», а уж затем — в воздух: поди, разбери потом, что не было «предупредительного». Остроконечный патрон «ПСМ» калибра «пять-сорок пять» со стальным сердечником обладал слабым останавливающим действием. Существовала и обратная сторона этого свойства — высокая пробивная способность пули. С большой вероятностью даже легкий бронежилет не спас бы нападавшего от смерти, поэтому Калашников целился в ногу, не хотелось брать грех на душу. Убедившись, что первый бандит обезврежен, судья движением ствола положил второго клоуна прямо в лужу и, примерившись, до хруста втоптал его щиколотку в асфальт, а уж затем вытащил из кармана телефон.

Группа СОБР, руководитель СК, прокурор области и начальник Главка МВД оказались на месте происшествия через пятнадцать минут, когда там уже осматривался руководитель УФСБ. Заместитель губернатора по блоку общественной безопасности приехал через двадцать и нервно покуривал в сторонке. Происходящее имело признаки системности, а системность в делах такого рода попахивает отставкой. По этой причине обоснованность применения оружия федеральным судьей не вызвала сомнений ни у кого, кто был уполномочен принимать решения. На сломанную ногу второго нападавшего, у которого не оказалось ничего опаснее газового баллончика, предпочли не обращать внимания — законность в наше время идет рука об руку с текущим представлением эпизодически прозревающего общества о принципах необходимой самообороны. Все же судья — не какая-то там беременная женщина, зарезавшая напавшего на нее таксиста его же ножом.