Книга Дьявольская рулетка - Себастьян Фитцек

— Так, — кивнула Ира. — У вас и Мариуса есть сходные интересы в одном пункте: вы оба хотите заполучить Леони. Есть лишь одно маленькое отличие — он хочет ее убить.

— И поэтому Шувалов должен был воспрепятствовать штурму студии. — Тело Яна снова напряглось. — Любой ценой. Меня же ни в коем случае нельзя было убивать, прежде чем станет ясно, что на самом деле случилось с Леони. Понимаете, какая ерунда? Мафия саботирует штурм. Мариус Шувалов оказался вашим тайным союзником, Ира. Чем дольше вы вели переговоры, тем больше возрастала опасность для Леони.

— И для Фауста.

— Верно. Если бы речь шла только о процессе, он мог бы соединить Леони со мной по телефону. Но он же получил грязные деньги. Шувалов ни при каких обстоятельствах не должен был узнать, что его дочь еще жива. Фауст обязан был заставить меня замолчать. Как можно скорее. Поэтому он оказал давление на Штойера, чтобы саботировать мероприятия по расследованию и отстранить вас от переговоров. Он хотел штурмовать любой ценой.

Ира покачала головой.

— Что-то в этой истории не сходится. Почему же тогда нет в живых ни Штука, ни Онассиса? Онассис ведь не мог застрелиться по ошибке?

— Встречный вопрос: долго ли вы исследовали трупы?

Ира заколебалась.

— Штойер открыл мешок для трупа, и я заглянула туда.

— Я так и думал. Могу спорить, что они еще живы.

«Значит, здесь должен быть замешан еще и Штойер. — Ира откинула голову и на мгновение прикрыла глаза. — Но это лишено всякого смысла».

23

— Вы совершаете большую ошибку!

— А вы должны радоваться, что я еще не отстранил вас от руководства командой.

Обоих спорщиков разделял лишь массивный письменный стол Штойера в командном пункте на десятом этаже. Гетц двумя минутами ранее ворвался в офис шефа спецназа, захлопнув за собой дверь. Ира уже больше часа находилась у террориста, и они ничего о ней не слышали.

По радио звучала запись с хитами восьмидесятых. Хотя время следующего раунда Casch Call еще не было объявлено, передачу транслировали почти все двести пятьдесят радиостанций Германии. Перед своими приемниками собралось столько же народу, как в 1954 году, когда в Берне случилось чудо и Германия стала чемпионом мира по футболу.

— Вы что, Гетц, совсем спятили?

В помещении они были одни, но оба говорили раздраженным шепотом, чтобы никто снаружи не мог уловить что-нибудь из конфиденциального разговора.

— Что это вы себе вообразили? Что я без объяснений смирюсь с тем, что вы позволяете сбежать подозреваемой? Да кто вы такой? Вы покидаете без предупреждения свою команду, тушите какую-то горящую забегаловку на заднем дворе и с отстраненной от дел подозреваемой вламываетесь к главному прокурору, вместо того чтобы здесь, на месте, беспокоиться об освобождении заложников. А теперь снова хотите улизнуть?

— У меня есть подготовка пилота вертолета, как вы знаете. Леони приземлится в Тегеле самое большее через пятьдесят минут. Я могу быстро и надежно доставить ее к зданию МСВ.

— Нет.

Штойер оперся пальцами на свой стол. Он выглядел как спринтер перед стартовым выстрелом.

— Но почему? Мы не можем здесь никому доверять. Фауст ведь должен был с кем-то работать. У Мариуса Шувалова наверняка тоже среди нас есть агент. Если вы дадите мне задание, я смогу лично гарантировать жизнь и благополучие Леони.

— Не люблю повторять. Вообще мне бы следовало полностью отстранить вас от дел, как Иру Замин. Но, к сожалению, вы еще здесь понадобитесь. — Штойер снова уселся, откинувшись в кожаном кресле. — И я имею в виду здесь, а не где-нибудь в воздухе. Я ясно выражаюсь?

«Что-то здесь не так, — подумал Гетц. — С чего это он так уперся?»

— Это же чушь, и вы это знаете. Как только Леони приземлится, снайперы обеспечат ее прикрытие. Они уже заняли места на крышах. Моя команда готова. Если я действительно должен защитить Леони, то мне надо с самого начала быть рядом с ней. Позвольте мне хотя бы сопровождать пилота.

Внезапно глаза Штойера сузились, и он собрал лоб в складки. Затем подвинул к себе громоздкое переговорное устройство.

— Что вы собираетесь делать? — спросил Гетц.

— Я инструктирую всех служащих на выходе, чтобы они проинформировали меня в том случае, если вы снова без разрешения захотите покинуть здание.

«Старик, наверное, свихнулся», — подумал Гетц и повернулся, чтобы идти, но задержался.

— Вы по крайней мере знаете, кто заберет Леони?

— Да. — Штойер больше не обращал на него внимания и ответил, глядя в компьютер, на котором печатал какой-то приказ. Вероятно, информировал все службы о запрете Гетцу покидать здание. — Леони в безопасности: GSG9 высылает своего лучшего человека. — Словно это стоило ему больших усилий, он поднял наконец голову и послал Гетцу иронический взгляд. — Доверьтесь мне.

24

— Вы уже думали, что с вами будет дальше, когда все это закончится? — Ира следила за каждым мускулом его лица. Если эта мысль и беспокоила Яна, то он сумел это хорошо скрыть. Когда он никак не отреагировал, она ответила сама: — Вас ждет заключение. Леони не фея, которая прилетит с тремя желаниями в ручном багаже. Не уладится все лишь от того, что вы подержите ее за руку. Вы пойдете в тюрьму, Ян. На годы. В конечном итоге вы так ничего не добились.

— Чепуха. Еще несколько часов назад ее официально считали мертвой. Я же доказал обратное и раскрыл заговор. Леони жива. И она вернется.

— Это случилось бы и так. Послезавтра, на процессе.

— И еще раз чепуха. Фауст лгал до последней секунды. Он манипулировал системой защиты свидетелей и сделал из этого свой личный печатный станок. Он хотел взять три четверти миллиона и растратить их.

— У него был рак печени, — бросила Ира.

— Именно поэтому ему совершенно безразличен процесс. Подумайте-ка сами: сколько еще давали ему врачи? Полгода? Могу спорить, он хотел остаток своих дней наслаждаться роскошью, а Леони при этом оставил бы прозябать за границей.

— Но ведь это абсурд. Такое долгое время не утаишь. Когда-нибудь все всплыло бы.

— Каким образом? Леони добровольно никогда бы не встретилась со мной. Из страха перед отцом она могла бы скрываться от него всю жизнь. А даже если и нет? С чего бы Фаусту беспокоиться о том, всплывет ли когда-нибудь его ложь? Он был смертельно больным человеком. Когда все выяснилось бы, он наверняка уже давно был бы под землей.

— Возможно. И тем не менее вы не правы в отношении того, что сегодня происходит. — Она подняла руку, отметая тем самым возражения Яна, прежде чем он успел открыть рот. — Да-да, я знаю, что сейчас последует. Вы лишь жертва обстоятельств, верно? С вами нечестно играли. Жаждущий власти обвинитель манипулирует государственным аппаратом, чтобы выиграть процесс своей жизни или получить деньги. Все равно. К тому же он всех обманывал. Своих коллег, Леони и даже мафию. И вы из-за этого потеряли все, что было для вас важно: работу, состояние и честь.