Книга Взрослое лето - Владимир Голубев

Полог палатки открылся и копатель осмотрелся по сторонам. А после достал пачку сигарет и закурил.

– Нервы стали ни к чёрту в этом грёбаном лесу. Всё что-то слышится или видится. Вчера в сумерки углядел, будто кто-то ходит по болоту, прямо по трясине. Может, леший? Или водяной? Нет, наверно, болотник, такой весь в сером и такой высокий? Как ты думаешь, кто это?

– Отстань от меня со своими сказками, детям будешь рассказывать. А пока не шуми, дай поспать хоть полчасика, – недовольно закряхтел Утюг.

– Ладно, спи, а я покурю и тоже подремлю.

Алёна лежала, боясь дышать, собственное дыханье казалось ей громким и гулким. В эти минуты девочке хотелось услышать родные звуки лесного оркестра: стрекот сороки, переливы сойки, барабанную дробь дятла, гром и скрип стволов в ураган. Но кругом тихо, и небо хмуро, только листва на осинах дрожит по привычке, да иногда сзади нежданно зафыркает ёж. Девочка улыбнулась, вспомнив своего Колючего колобка, а потом испугалась, а вдруг копатели подумают, что здесь кто-то прячется. Но её страхи утихомирил зашумевший в верхушках берёз и осин ветер, а следом хором заскрипели стволы, и поднялся птичий гомон.

Успокоившись, она поползла дальше, и когда оказалась в метрах тридцати от опасного края кургана, очутилась в ямке между сухой сосной и дубом. Впадина показалась ей местом для укрытия, где можно встать и размяться и потом, согнувшись, как можно скорее покинуть холм. Алёна спустилась в ложбину – шрам на теле холма от кладоискателей, и привстала, с опаской оглядываясь по сторонам. Она отряхивалась от травы и иголок, когда земля под её ногами предательски просела, песок по трещинам посыпался в чрево кургана и следом за ним, в облаке пыли, туда рухнула и девочка, царапая ноги и руки, даже не успев перепугаться…

Девочку спасло от копателей только то, что при падении в подземелье она не закричала и даже не вскрикнула. Либо время, предшествующее её провалу вниз, заставило её перестроиться и забыть обыкновенные привычки, либо само небо оберегало девочку в этот день.

Вскоре она пришла в себя и кое-как поднялась с разбитых колен. Когда облако пыли осело, Алена открыла глаза и увидела, что провалилась под землю. Находилась она словно в узком колодце, чьи стенки можно ощупать руками, а сверху, в полутора-двух метрах, светился маленький лаз, за которым оказалось самое дорогое в жизни – свобода. Прыгнуть так высоко обычной девочке немыслимо, цепляться не за что, можно попробовать сделать ступени в отвесной стене. Ноги после приземления саднили, а ещё ныли поцарапанные локти, коленки и пальцы. Пыль попала в горло, и пришлось потихоньку откашливаться.

А ей нестерпимо хотелось разрыдаться, вопить, звать на помощь. Как можно в нескольких метрах от убийц угодить в такую переделку? Девочка стояла и, прикусив нижнюю губу, плакала. Сколько прошло времени, она не знала, но в эти тягучие минуты, ей казалось, что миновала целая вечность. Алёна перестала плакать: то ли иссякли солёные родники, толи разум приходил в себя после панического бегства.

Девочка сняла с плеч рюкзак, достала бутылку с водой и чистые носки. Попив, промыла царапины и ссадины, после кое-как удалось остановить кровь, прижав к ранам гольфы. Придя в себя, Алёнка осмотрелась по сторонам и достала фонарик. Осветив каменный мешок, в который угодила так нелепо, стала ещё раз руками ощупывать стены пещеры. Сухая почва крошилась в руках, и Алёнка бросала её под ноги, в надежде подняться поближе к спасительной поверхности. В эти минуты она многое отдала бы, чтобы поскорее попасть наверх. Но даже нож не был подспорьем, – сухая земля оказалась твёрдой, как камень, и отковырять небольшой кусок было совсем не просто.

Девочку радовало только одно – копатели не услышали звуков от её падения, иначе они давно были бы здесь и, возможно, этот вертеп сделался бы её могилой. Но их до сих пор не было, значит, у неё оставалась надежда выбраться и остаться живой. Но если затея выбраться самой не удастся, то тогда остаётся только ждать людей, которые начнут её искать уже этим вечером. Мама увидит записку и, не дождавшись возвращения дочери, начнёт бить во все колокола. Понятно, ночью искать практически невозможно, но утром здесь точно будут полицейские и спасатели. Надо только ждать и надеяться. Однако девочка не могла сидеть сложа руки, вооружившись ножом, она отбивала комья грунта от стен, шепча про себя слова маминой молитвы.

Пальцы вновь наливались силой и она снова рубила стену. Но когда в проёме над головой девочки стемнело, нож уткнулся во что-то твёрдое. Расчистив небольшой пятачок, она ощутила холод металла. Вскоре она отыскала ребро ёмкости, о которой говорили копатели. Она оказалась у задней стенки цистерны, ради которой три года Утюг и Борис, каждое лето пропадали на острове посередине Гнилого болота.

Пришлось развернуться в другую сторону и на противоположной стене сделать ступень. С перерывами, часа через два она выдолбила небольшой выступ, на который можно было опереться ногой при подъёме вверх. Отдохнув, Алёна стала готовить следующую ступень. Дела пошли заметно быстрее: грунт оказался более податливым. Вскоре достаточно большой кусок отвалился от стены и оказался в руках девочки. Она включила фонарик – у неё в руках лежал человеческий череп! Из пустых глазниц высыпалась земля и многовековой прах.

– О Господи! Я, наверно, потревожила вечный сон древнего вятича! Простите, я не хотела…

Она аккуратно поставила останки далёкого предка в угол провала и засыпала землёй. Тишина воцарилась, как в склепе, аж в ушах зазвенело. Девочка вздрогнула, отгоняя от себя безмолвие, и сказала:

– Спи спокойно, предок. Я не стану тебя больше тревожить. Я тоже буду спать. Что нам с тобой принесёт завтрашний день? Придёт ли за мной, Верная Охота?

Ночью в пещере стало заметно прохладно. От холода спасала запасная футболка и дождевик, в который она завернулась и привалилась к стене, ноги же до конца вытянуть не смогла, да так и забылась, сидя, в прерывистом сне.

Ночь прошла тихо, если не считать уханья филина и фырканья ёжика, который крутился рядом с провалом. Алёнке снился князь из дедушкиной сказки, в блестящих доспехах и в бордовом плаще, красавица жена и диво – огненный змей, рассыпающий по ночному небу снопы ярких искр.

Утром девочка очнулась от холода – близость воды давала о себе знать, а сырость проникла даже в её пещеру на кургане. Она плотнее завернулась в дождевик и снова уснула.

Сон окончательно прошёл, когда солнце взошло над головой девочки, меж веток засинело чистое небо. Вчерашние облака бесследно сгинули, и щебетанье птиц вновь напоминало о беззаботном лете. Но здесь, в провале, всё оставалось по-прежнему, даже стало ещё хуже. Из еды остался один бутерброд, а воды в бутылке – пара глотков. Но самое ужасное – болело и ломило всё тело: руки, спину, шею и особенно ноги. Девочка несколько минут не могла встать и с трудом приподнялась над землёй. Ссадины и синяки ныли при любом неловком движении.

Позавтракав половиной бутерброда и запив глотком воды, девочка стала ждать – либо счастливого спасения, как в американском фильме с обязательным хэппи-эндом, либо последней схватки с копателями. Мозоли на ладонях ныли, и она решила экономить силы, просто сидела и ожидала развязки, иногда кое-как вставала, чтобы размять ноги. В голове оставалась только любимая сказка.