Книга Ликвидатор. Книга вторая. Пройти через невозможное. Исповедь легендарного киллера - Алексей Шерстобитов

Поразительно, насколько человек понимает всё правильно в напряжённой ситуации, чувствуя это интуитивно, но, вслед старательно проведённого анализа и всегда после него вкрадывающегося сомнения, перевирает очевидный вывод или мнение, зачастую оступаясь из-за последнего.

Я назвал номер страницы и номер строки по счёту сверху наобум. От прочитанного «Пантелеич» съёжился и почернел, Саня чуть не подавился чаем, а Геннадий с интересом раскрыл слипающиеся веки после, как всегда для него, бессонной ночи: «… никто из нас не откажет тебе в погребальном месте…». Потом послышались извинения и объяснения в нежелании подобных последствий, но меня чужое мнение совершенно не волновало. Ещё не дослушав до конца фразу, меня охватила переполняющая естество радостная уверенность, как будто бы скрывающаяся в этом неоконченном предложении. Она полностью завладела моим разумом, и осталась там навсегда!

До сих пор я убеждён (и встречаю подтверждения тому ежедневно), что смысл фразы заключается в следующем: «Никто не откажет тебе в помощи», — ибо таков настоящий смысл написанного в Библии. И действительно даже люди, желающие и старательно делающие мне недоброе, в конце-концов своими действиями лишь оказывают мне услугу. Часто это непредсказуемо, но убежденность приводит именно к таким результатам, даже через года.

Кажется, такое отношение к чужим поступкам у меня было всегда, но очевидное понимание пришло только сейчас. Словно я открыл теми словами, как ключом, потайной вход к этой короткой, но всеобъемлющей истине, которая существенно облегчила жизнь, всё ближе подвигая мой разум к идеалистическим началам. Может, именно поэтому я никогда никому не мстил и никогда не мог долго держать неудовольствие, разочарование и, тем боксе, зло на какого-нибудь человека?

Чудо это или нет? Если считать какое-то событие, облегчающее жизнь, улучшающее здоровье или помогающие в трудную минуту чем-то невероятным для нас, тем, что мы, по узости своего мышления и по малости знания своего, не понимаем и объяснить не можем, но независимо от этого с удовольствием принимаем как бесценный дар, то, несомненно, это чудо. Повторяя этот набор слов в непонятной или трудной обстановке, я мгновенно успокаиваюсь и сразу нахожу, пусть даже иногда интуитивно, полагаясь на Провидение, нужный выход, нисколько не задумываясь, верен он или нет. Очень часто в моей жизни промедление именно с выбором грозило неприятностями гораздо большими, чем последствия любого из решений. Слово или мысль материализуются именно таким образом, который воспринять, кроме как помощь, более нельзя.

Инцидент был исчерпан, чем, возможно, разочаровал некоторых присутствующих, а кому-то позволил выдохнуть с облегчением. Сергей подобных экспериментов больше не ставил, впрочем, найдя себе за период нахождения в застенках множество других развлечений, в частности, то, о котором я уже упоминал — повествование в красках о происходящем на суде. Действительно, не совсем было понятно, почему люди, вложившие тысячу или три долларов, пытаются вернуть сотни тысяч. Суд же адекватно реагировал на реальные цифры и принимал к исполнению только их.

В любом случае, нажился точно один человек, армянин по национальности, да простят меня его соотечественники — суетливое собирание взносов в свою пользу и все его действия, а так же уговоры высчитывать иски по его необоснованным коэффициентам приводили людей лишь к очередным разочарованиям, но его — к заработку. Таковы были рассказы уставшего и проголодавшегося бывшего депутата Государственной думы, кстати, единственного, с которого на тот период сняли неприкосновенность для возможности его ареста, что тоже вызывает некоторые вопросы.

После подобных монологов Сергей Пантелеевич принимал страдальческий вид и печально и медленно выговаривал почти всегда одинаковую фразу: «У меня точно будет два "ПЖ"». Далее следовали странные объяснения, на которые мы, преступники, действительно имеющие все шансы получить такой приговор, смотрели снисходительно и с улыбкой, совершенно чётко понимая, что больше шести лет дать ему не могут, пусть даже эпизодов мошенничества, которых могли предъявить, имелось за миллион. Но держался он молодцом, никогда ни на что не обижался и почти ни на что не жаловался.

Новички, подобные мне, в самом начале заключения стараются получить хоть какие-нибудь консультации по поводу того, как вести себя с адвокатом, представителями тюрьмы, следствия, а чуть позже — с участниками суда. Кое-что из услышанного бывает не только полезно, но и применимо, хотя многое субъективно, и внедрять подобное огульно бывает вредно.

По поводу защитников многие сходятся во мнении, что подавляющее их большинство — мошенники, много обещающие, но после, при провале, лишь разводящие руками. Парадокс заключается в том, что другие, имеющие о них представление от своих сокамерников, всё равно обращаются к тем же и с той же надеждой.

Итак, имея в соседях в разное время далеко за сто человек, в основном людей не глупых, не бедных и разумных, могу констатировать, что довольными были не более десяти из них, включая и меня. Мораль той басни: не нужно спешить — при серьёзных обвинениях нет простого, а тем более быстрого решения, тем более если человек находится уже под арестом. Многое можно понять самому, причем очень важно убедить себя не увлечься 51 статьёй Конституции, отказываясь вообще от дачи показаний. Ей можно и, скорее всего, нужно руководствоваться в случае нежелания говорить о своих родственниках, но надо обязательно высказывать свою позицию в отношении выдвинутых в твою сторону обвинений, доказывая свою невиновность вкратце, именно вкратце, хотя бы заявив просто: «Я невиновен, тому есть доказательства, алиби, на месте преступления не был и так далее, а остальные, более развёрнутые, показания буду давать позже в присутствии адвоката». Необязательно что-то раскрывать, но подобными фразами необходимо, в случае своей невиновности, не давать шанс обвинению выдвинуть только его версию, а попробовать предъявить суду свою. Адвокаты же зачастую советуют обратное, заведомо расставляя минное поле на своей стороне.

Юриспруденция вообще не любит пустоты, поэтому занимать нужно все свободные клеточки, чтобы потом самим ставить туда крестики или нолики, по своей необходимости. Но нельзя увлекаться, распространяясь словесным поносом, поддаваясь страхам, гневу или шантажу, не усложняйте любому защитнику: плохому или хорошему, порядочному или наоборот, его задачу. Чем проще будет сказанное вами в начале защиты, тем меньше вы будете изворачиваться и даже врать, а будучи невиновным, тем меньше придётся объяснять то, что вы хотели сказать на самом первом вашем допросе. И как приятно иметь дело с лаконичными, короткими, чёткими фразами, не оставляющими других вариантов объяснений происходящих когда-то событий. И, прежде всего: не пустой протокол первого допроса будет говорить о том, что ты не отказываешься искать со следствием истину, на что так любят ссылаться обвинители.

Следственные эксперименты, как и само следствие, у меня проходили гладко, без накладок и эксцессов, глупых мыслей не возникало, хотя пытливое сознание не давало покоя, пробиваясь через принятый заранее алгоритм, каким-то самопроизвольным способом выдавая «на гора» уже готовое решение.