Книга Ветер с Юга. Книга 1 - Людмила Ример

Прощание продлилось семь дней, чтобы даже из дальних ланов смогли приехать желающие увидеть Повелителя в последний раз. Богатые семейства Триании, Митракии, Сентории, Гахара, Ланджлании и Дастрии уже заняли свои почётные места в Большом Зале пирамиды. Даже из Барлонии прибыл Стронтуб Вермокс с сыном Вистубом, чтобы вволю насладиться этим зрелищем.

При его появлении по Залу пронёсся недовольный ропот, но никто не стал затевать скандал у мёртвого тела – законы Нумерии запрещали не допускать к покойному кого бы то ни было – друга или врага. Стронтуб высыпал в чашу огромный кошель золотых литов и, гордо подняв голову, прошествовал мимо гроба.

Лея ломала голову, знает ли он о смерти Кронарии и маленького Аруция. Никто не обязан был сообщать родственникам о смерти преступников, а значит, он вполне мог надеяться на их помилование новым Повелителем. Ну, что ж, ещё одно жестокое разочарование и ещё одно горе.

К закату седьмого дня в Большом Зале набилось столько народу, что стало тяжело дышать. Свечи трещали и чадили в спёртом воздухе, а с возвышения, несмотря на еженощные усилия Сестёр, всё отчётливей расползался тошнотворный запах гниения. Дамы не выпускали из рук флаконы с нюхательной солью, но это не всегда помогало, и то одну, то другую срочно выводили под руки на свежий воздух.

Лея все семь дней простояла у гроба, глядя, как постепенно оплывают черты лица покойного, а его огромный живот становится всё огромней. Вереница лиц, мелькавших перед ней, быстро утомила, и она исподтишка принялась наблюдать за теми, кто сейчас вступит в схватку за власть. За теми, кто был вписан в небольшой лист бумаги, спрятанный в её комнате.

Рубелий в окружении сыновей стоял у изголовья. Высокий, грузный, с красным лицом, он постоянно вытирал стекающий пот, и сейчас всем бросалось в глаза, как он похож на своего старшего брата. Ему было явно не по себе в этой духоте, но он изо всех сил старался не растерять достоинства Наследника Трона. Мирцея то и дело совала в его потную ручищу флакончик с солью.

Грасарий, ещё больше похудевший за последние недели, в чёрном бархатном костюме с ослепительным белым кружевным воротником, стоял рядом с сыном у ног Повелителя. Он всем своим видом показывал, что его нисколько не смущают духота и вонь, всё явственнее растекавшаяся из-под богато расшитого золотом траурного покрывала.

Главный сигурн, как обычно весь в чёрном, с унылым выражением стоял по правую руку от Рубелия, как бы давая понять, что он всегда будет стоять на страже его интересов. И законов страны, само собой разумеется! А закон нынче был на стороне этого человека, уже чувствующего тяжесть короны на своей голове.

Главный судья Нумерии, Аврус Гентоп, невысокий старик с огромной лысиной на круглой голове, пристроился за спиной Рубелия и нещадно потел в своей шёлковой мантии. Её тёмно фиолетовый цвет невыгодно оттенял нездоровую бледность его одутловатого лица с тёмными мешками под маленькими бегающими глазками. Он не привык стоять так долго и теперь откровенно мучился, проклиная в душе бесконечную церемонию.

Тостин Арвидол, министр тайного приказа, не стал утруждать себя длительным стоянием у гроба и явился в Большой Зал почти к самому окончанию церемонии. Он прошёл мимо зелёных от духоты родственников и встал рядом с Грасарием, привычно потирая искалеченную кисть левой руки, затянутую в чёрную перчатку.

Лея поискала взглядом ещё три лица из своего списка. Умирая, отец дал ей понять, что точно знает, кто именно сделал его посмешищем для всей страны, но дворцовая молва упорно шепталась обо всех трех претендентах – Галигане Освеле, Хайреле Беркосте и ее двоюродном братце Сидраке Тортране. И у Леи не было основания не верить молве – даже беседа с Кронарией, которая запросто могла и соврать, окончательно её не убедила.

Сидрак Тортран, всё это время не смевший и носа показать из своего фамильного замка в Кватране, сегодня объявился и, стоя рядом с матерью, с презрительной усмешкой поглядывал на тело безвременно усопшего дядюшки. Его здоровый румянец на круглом лице резко контрастировал с бледностью Ортении, уже неделю плакавшей у гроба любимого брата.

Семейство Освелов занимало почётное место как раз напротив возвышения. Глава семейства в чёрном сюртуке с серебряными пуговицами тяжело опирался на золотую трость с рукоятью в виде головы волка с оскаленной пастью, сверкавшей рубиновыми глазами.

Галиган стоял по правую руку от отца и откровенно скучал. Если бы не строгий выговор отца, он ни за что не появился бы здесь. Чем нюхать вонь высокопоставленного покойника, он предпочёл бы завалиться сейчас в постель, под бочок к какой-нибудь очередной шлюшке. И нюхать у неё между ног.

Лея чуть повернула голову и вздрогнула, поймав направленный на неё пристальный взгляд тёмно-серых глаз. Юноша смотрел, почти не мигая, и было в этом взгляде столько неприкрытого восхищения, что Лея смутилась и быстро отвела глаза. Этого ещё не хватало! Раньше Хайрел Беркост никогда не проявлял к ней особого внимания. К тому же он был давно и безнадёжно помолвлен с Бедиттой Марталь, младшей дочерью министра денежных дел, и их брак был делом уже решённым.

Девушка нашла глазами Самуса Марталя и стоящую рядом Бедитту. Не в меру пухлая девица с круглым прыщавым лицом отдувалась в чёрном платье со слишком тесным корсетом и интенсивно обмахивалась огромным кружевным платком. Лея усмехнулась – Хайрел отхватил ту ещё красотку. А чего он ожидал – денежный мешок не может быть стройным… Правда, Хайрел особо и не торопился жениться, гуляя напропалую со всеми доступными женщинами.

Великий найтор затянул очередной гимн, и двери пирамиды закрылись, отгораживая всех присутствующих от внешнего мира. Стройный хор подхватил мелодию, и все собравшиеся отошли от гроба, давая возможность последнему лучу солнца осветить покойника. С улицы донеслись мерные удары в гонг, и все в Зале затихли. Великий найтор подошел к Палию, сложил руки в пирамиду и, беззвучно прошептав последнюю молитву, закрыл лицо Повелителя покрывалом.

Тихо запела флейта, и возвышение, на котором стоял гроб, начало медленно опускаться, погружаясь в нижние этажи пирамиды. Самый последний этаж служил усыпальницей для знатных господ Нумерии, где они, в тишине и холоде, среди мраморных статуй и серебряных цветов, обретали, наконец, Вечный Покой.

Вернувшись в свою комнату, Лея долго стояла у открытого окна, вдыхая свежий морской воздух. Её одежда и волосы пропитались запахом тлена и ароматических масел, но она не замечала этого. Её больше волновало, что же мог означать тот пристальный взгляд Хайрела Беркоста.

Решив, что сегодня она слишком устала, чтобы строить предположения, Лея подошла к столу и, вытащив из тайника в верхнем ящике сложенный вчетверо листок, взяла перо и твёрдой рукой вписала в него ещё одно имя – Ортения.

Рубелий

Рубелий, как дикий зверь, метался по своей комнате. Его глаза пылали яростью, а из брызжущего слюной рта непрерывным потоком неслись грязные ругательства, весь смысл которых сводился к тому, что он, Рубелий Корстак, единственный законный наследник трона Нумерии, ни за что не станет кланяться в ноги этой заморской шлюхе, которая и припёрлась-то из своей вонючей помойки только для того, чтобы облапошить этого рогоносного придурка и уморить его. А теперь, выставляя напоказ непонятно кем заделанное ей брюхо, раскатала губу и мечтает прибрать к рукам всю эту поганенькую страну.