Книга Найти и обезглавить! Том 1 - Роман Глушков

Пронесшаяся в пяди от ван Бьера секира воткнулась в землю, да так в ней и осталась. А он только и ждал, когда удары вожака выбьются из ритма и между ними возникнет задержка. Едва это случилось, и кригариец ринулся в контратаку. Наступив на древко секиры, он выбил ее из рук врага, чего тот совсем не ожидал. Однако не растерялся и сей же миг выхватил из ножен вспомогательное оружие – тесак.

Надо думать, с ним хойделандер тоже умел обращаться. Но мы этого уже не увидели. Обрушившийся на него «эфимец» отрубил ему руку с тесаком, который он выставил вверх, защищая голову. А вслед за рукой была разрублена и голова Хродмарра, развалившаяся надвое и расплескавшая вокруг свое содержимое.

Практически обезглавленное тело островитянина сначала плюхнулось на колени, а потом завалилось на бок. Только стоящий перед ним с окровавленным мечом кригариец на Хродмарра уже не смотрел. А смотрел он на дорогу, что спускалась с ближайшего горного склона.

Вернее, не на саму дорогу, а на человека, который шел по ней к мельнице и явно стремился, чтобы его заметили издали.

Он своего добился. Баррелий и я не сводили глаз с приближающегося к нам, нового гостя. И хоть монах видел его в последний раз пятнадцать лет назад, он еще издали узнал этого чернокожего громилу. И я – тоже, ведь в мире существовал лишь один канафирец, носящий доспехи из крыльев птериона и вооруженный посохом с окованными металлом концами.

Прав был тот, кто наградил Вирама-из-Канжира прозвищем Чернее Ночи. Над Ольфами занимался рассвет, но, казалось, что вместе с канафирским демоном сюда возвращалась ночь. И несла она с собой не покой, тишину и прохладу, а все те ужасы, которые Вирам сеял по миру, оставляя после себя лишь страдания и кровь.

Только что на моих глазах Лед одолел Огонь, в чем виделась своя гармония и справедливость. Но что произойдет, когда Лед столкнется с Мраком? Ведь оба они были не врагами, а почти что братьями, так как Мрак всегда благоволил Льду и выступал на его стороне в битве с Огнем.

Одно было известно наверняка: ни братьями, ни друзьями эти двое себя уже не считали…

Глава 33

Мне повезло: я не только наблюдал украдкой из чердачного окна за встречей двух кригарийцев, но и слышал, о чем они говорили.

Опасение, что оба монстра сходу ринутся в драку, не подтвердились. Заляпанный вражеской кровью Баррелий и пока не заляпанный ничем, но оттого не менее устрашающий Вирам-из-Канжира вели себя, словно хищники, встретившиеся на границе своих охотничьих угодий. Разве что зубы они при этом не скалили. Зато держали наготове оружие, и потому никаким миролюбием в воздухе не пахло.

А пахло горелой плотью, чей смрад выдувало ветром из обводного канала.

Пивной Бочонок и Чернее Ночи остановились шагах в пяти друг от друга. Я затаил дыхание – было любопытно, кто из них подаст голос раньше, и как быстро они перейдут к сути своей нелицеприятной беседы.

Первым заговорил все-таки гость. И с первых же его слов я узнал подробности, о которых раньше не догадывался.

– Доброе утро, учитель! – изрек Вирам-из-Канжира и подкрепил свое приветствие неторопливым кивком. Причем выглядело это вовсе не издевкой, а знаком искреннего уважения.

– Добрее не придумаешь! – ответствовал ван Бьер, утерев рукавом с лица брызги крови. – И охота тебе было устраивать весь этот балаган? Что, не мог прийти сюда один, без толпы поклонников?

– Ну вот я и пришел, разве нет? Но сначала мне хотелось узнать, не растеряли ли вы хватку, ибо не в моих это правилах – драться со стариками и пьяницами, – пояснил канафирец. – Похоже, я в вас ошибся. Отрадно видеть, что вы еще в силах задать кое-кому хорошую трепку. Почти как в былые времена, помните? Тогда, когда вы приказывали нам, молодежи, атаковать вас скопом на тренировочном дворе Фростагорна. А потом мы считали, кому из нас досталось от вас больше синяков.

И он улыбнулся, продемонстрировав Баррелию свои заточенные «демонические» зубы.

– Что происходит, Вирам? – Ван Бьер был не расположен к ностальгии и желал поскорее докопаться до истины. – Как ты выжил, где пропадал все эти годы и почему вдруг стал якшаться с Капитулом Громовержца?

– Справедливые вопросы, учитель, – согласился Чернее Ночи, опершись двумя руками на посох. – Но я не уверен, что у меня получится объяснить вам, почему все в конце концов обернулось так, а не иначе.

– А ты постарайся, – попросил Пивной Бочонок. – Как знать, возможно, у тебя и впрямь нашлась серьезная причина ступить этот путь вместо иных, более достойных путей для таких, как мы.

– Что это у вас там за шум? – осведомился Вирам-из-Канжира, указав на дом, откуда доносились приглушенные крики и удары по дереву.

– Шум? Ах да – это несколько твоих Ледяных Акул, с которыми я не успел договорить, – ответил ван Бьер. – Если не возражаешь, я отлучусь ненадолго и закончу наш с ними разговор. А ты пока постой и поразмысли над моим вопросом, раз уж тебе сложно ответить на него в двух словах.

– Оставьте в покое этих браннеров, учитель. К чему вам лишние хлопоты? – отмахнулся канафирец. – Они не посмеют вам угрожать в моем присутствии, так что пусть уходят. И время на размышление мне не требуется. С тех пор, как я узнал, что вы вовлечены в эту историю, у меня было время подумать над тем, что я скажу вам при встрече. Так вот, я не собираюсь ни в чем перед вами оправдываться. И не стану отрицать ни одно из обвинений, которые предъявят мне кригарийцы. Я перестал быть одним из вас после того, как узнал, что во Фростагорне выжил не только я, но и еще пятеро человек. И что эти пятеро продолжают жить и прекрасно себя чувствовать, даже не пытавшись разузнать о том, уцелел ли еще хоть кто-то той ночью.

– Кто тебе сказал, что мы не пытались? – нахмурился Баррелий.

– Рыбаки из прибрежной деревни, что спасли меня на следующее утро. Вы не приходили туда и не интересовались, не выносило ли к ним на берег ваших живых или мертвых братьев. А ведь помимо меня те люди выловили еще и немало трупов. И затем погребли их в братской могиле, будто жертв чумы, а не предали огню, как велят кригарийские традиции. Конечно, я ни за что не позволил бы такому случится. Но к тому времени, когда у меня срослись переломанные кости, и я встал на ноги, тела в той могиле уже сгнили. И я не стал раскапывать ее из уважения к спасшим меня хозяевам деревни.

– Ты говоришь про деревеньку под названием Атирр? – попросил уточнения Пивной Бочонок.

– Про нее, а про какую еще? Разве близ Фростагорна была другая деревня рыбаков?

– Разумеется, нет. Но ты ведь не вчера родился и должен понимать, почему мы не сунулись в Атирр, так? По той же причине, по какой мы не совались туда раньше – потому что там были церковь Громовержца и аванпост храмовников.

– Это не отговорка, учитель. Вы могли бы тайком пробраться в деревню и расспросить ее жителей. Но вы не сделали этого! Ни один из вас не сделал! И я три с лишним года считал себя единственным выжившим кригарийцем! До тех пор, пока до меня не дошли слухи о пяти моих братьях, что странствуют по свету в поисках ратной славы и наград. И странствуют совершенно не таясь, тогда как я все эти годы был вынужден скрывать, кем являюсь. Потому что думал: на такую диковинку, как последний кригариец, наверняка объявят охоту все кому ни лень.