Книга Воздушный стрелок. Боярич - Антон Демченко

Леонид, выбравшийся с переднего сиденья, толкнул меня локтем в бок и тут же сам зашипел от боли. Ну да, досталось ему вчера от сестры нехило. Она, раскатав близняшек, не сразу успокоилась, а тут еще и братец младший вылез со своими замечаниями и улыбочками. В принципе сам виноват, конечно. Нечего было смеяться над ее прожженным костюмом. Там вздыхать надо было… сочувствующе. Так что теперь у Лени синяк на полплеча, а бестужевский доктор, вместо того чтобы убрать последствия четко прилетевшего от Ольги удара, только пожал плечами и вручил моему заместителю слабенькую мазь. «Приказ Валентина Эдуардовича», и все тут. Типа сумел вывести сестру из себя – прими наказание достойно.

Ха. Интересно, а меня она не тронула, потому что я всем своим видом выражал сочувствие, или не решилась драться из опасений, что спортивный костюм и вовсе развалится?.. Кхм… Катерина Фоминишна! Вспомни Катерину Фоминишну… Да твою же дивизию!!!

– Чего замер, Кирилл? Идем, урок через полчаса начнется, – хмуро проговорил Леонид.

Я уже упоминал, что не понимаю этого дурацкого обычая приезжать в школу за час до начала занятий? Вот-вот. Собственно, Бестужев-младший всю дорогу ворчал под одобрительное молчание кузин о том, что из-за меня, засони этакого, они все рискуют опоздать… Ну не глупость?

Впрочем, Бестужева можно понять. В нынешнем его ворчливом настроении виновато не только ноющее плечо, но и его собственный промах. А именно – попавшая все же в руки Лины записка от Романа, из-за которого позавчера ночью кузина так настойчиво рвалась выйти с территории усадьбы. А ведь Леонид был уверен, что перехватил их все… Облом.

Да, о том, что Федор Георгиевич заблокировал все номера в браслетах сестер, кроме домашних, я узнал еще во время того разговора, когда он устроил мне разнос за мотыляния по городу. Учитывая, что встретиться с Линой в гимназии Роман не мог, поскольку не является ни учеником, ни близким родственником ученика или представителем его рода, а в городе близняшки не появляются, передвигаясь только из усадьбы Бестужевых в гимназию и обратно, да еще и под бдительной охраной дружинников, я сделал вывод о единственном реально возможном способе передачи информации, доступном этой парочке… о классических и таких романтичных записочках… ну и… позаботился, чтобы этот канал им тоже обрубили.

В общем, сейчас Бестужев-младший старательно накручивает себя перед тем, как устроить разнос своим агентам среди младшеклассников, что все время моего отсутствия в гимназии крутились у КПП в ожидании некоего молодого человека, горящего желанием передать подруге записку. Интересно, а какое количество ухажеров, кроме Романа, естественно, обломалось с назначением свидания своим пассиям? Способ-то, оказывается, весьма популярный… И что будет, если они узнают имя устроителя этих обломов… в смысле, Бестужева?

Смерив взглядом шагающего рядом Леонида, гибкого и подвижного, словно ртуть, пришел к выводу: ничего они ему не сделают, если не скооперируются. Попросту не догонят. Это и Ольге не удалось бы, если бы не помощь близняшек. Пресловутая женская солидарность. Только-только мутузили друг друга, так что дым коромыслом стоял, а стоило появиться Леониду – как тут же объединились.

Класс встретил меня буднично. Собственно, как и должно быть. Разве что Мария Вербицкая осведомилась, когда я наконец соизволю открыть свой факультатив, а то, дескать, девочки из театральной студии уже интересовались… Прикинул свое будущее и побледнел. Надо было создавать факультатив финских дровосеков-природников… с топорами, ага. И чтобы никаких пил и стихийных техник…

Не думаю, что ожидаемое мною событие произойдет сегодня, но подготовился я словно на очередной «выход». «Плевалка-трещотка», правда, устроилась на самом дне рюкзака, вместе со взрывпакетами… обозвать их гранатами у меня язык не повернется. Подавители – туда же. Всю эту роскошь прикрыла куртка, а взятый мною в охотничьей комнате усадьбы ухватистый нож с привычной рукоятью из турьего рога пристроился в ножнах на левом бедре. Жаль карман джинсов, но пришлось им пожертвовать в угоду скрытности. Хорошо, что в гимназии никто особо не возражает против небольших отступлений в форме одежды. Правда, за всей этой возней с «модернизацией» одежды я чуть не забыл самого главного – записки Бестужева, выцыганенной мною у боярина во время нашего последнего разговора.

Время до большой перемены не летело и не шло. Оно тянулось. Ползло, как улитка, и ехидно подмигивало мне двумя точками-разделителями с экрана часов над рабочей доской кабинета стабильно – один раз в вечность. А когда чертов звонок все же прозвучал, я с облегчением вздохнул. К счастью, браслет молчал, и мне не пришлось нестись сломя голову по лестнице в попытке догнать Лину, прошедшую мимо одного из фиксаторов, еще с утра втихую установленных мною у входов в школу.

Не буду лукавить, решение о такой «опеке» я принял еще до того, как поговорил с Гдовицким и Громовым-старшим. Никакого альтруизма. Просто в той ситуации, на мой взгляд, Роману банально неоткуда узнать о том, что я выжил. Предположение, конечно, но не лишенное логики. Из осведомителей у него только Лина, и доступа в имение, где только и знали о моем «спасении», как показали похороны, не имеется. Вот я и постарался обезопаситься, насколько это возможно. Конечно, остается вариант, что Лина проболталась ему на похоронах, но… не верю, уж больно спокоен был Роман Авдеевич, а я ведь глаз с него тогда вообще не спускал. Учитывая же, что на следующий день Громовы «сели в осаду» и заблокировали связь с чужими, шансы на раскрытие моего инкогнито падают еще ниже. Понятно, что все это только предположения, но я был бы идиотом, если бы не принял хоть таких вот полумер. Эх, жаль, я не могу размножаться делением, насколько проще было бы отслеживать ситуацию.

Мои размышления были прерваны явно ощущаемым и очень концентрированным вниманием, почти со всех сторон. Оглядевшись, я понял, что дошел до столовой и сейчас на меня с недоумением и ожиданием смотрит как минимум добрый десяток девушек… Ой-е-о! Что там Ольга говорила про поклонников? Кажется, у меня похожая ситуация. Хорошо еще, что им нужен только ключ от факультативной комнаты, а не обручальное кольцо на палец, или…

«Принюхавшись», я поколебался в своем мнении, но, поняв, что мое отступление сейчас будет воспринято как сигнал к охоте, решительно шагнул вперед, к раздаточной. Интересно, а можно как-нибудь стравить тех и этих? А что, пока они друг друга пошинкуют, у нас с Ольгой появится фора во времени. Смоемся куда-нибудь на острова, где теплое море и много кокосов, и заживем счастливо, в бунгало прямо на пляже… Стоп-стоп-стоп. Никаких пляжей и моря, а то оглянуться не успею, как размякну, а там: есть кольцо на пальце, нет кольца на пальце – природе это по фиг, природу это не колышет.

Избавившись от очередного приступа, я в момент срубал все, что, отвлекшись на борьбу с гормонами, так неудачно набрал на поднос… неудачно, потому что смотреть надо, что берешь. Три салата – это хорошо, конечно… но они же все овощные! А я – мясоед.

Глянув на немаленькую, хоть и оживленно двигающуюся очередь у раздаточной, плюнул на возможность второго подхода и, быстренько свалив опустошенный поднос к приемке посуды, двинулся к выходу. Ходу отсюда, ходу из этого царства хищных шпингалеток!