Книга Исцеление любовью - Тесса Дэр

– Речь идет о моем состоянии. Я герцог. Пока суд не примет иное решение, я могу распоряжаться своими деньгами. – Он сунул бумаги поверенному. – Я подпишу этот документ, а вы заверите мою подпись. Тогда и только тогда я буду в вашем распоряжении. Если вы откажетесь… Клянусь, я буду сопротивляться на каждом шагу и выдвину против вас обвинения в мошенничестве.

Поверенные отошли посовещаться.

Иззи сжала руку Рэнсома.

– Что происходит? – шепотом спросила она.

– Я забочусь о твоем будущем здесь, в этом замке. Остальное второстепенно.

– Твоя судьба не второстепенна, – шепотом возразила она. – Для меня – нет.

Рэнсом ответил на ее слова нежным пожатием пальцев, но отказаться от своих требований и не подумал. Двадцать тысяч – немалая сумма и вместе с тем ничтожная толика того, что перейдет под управление поверенных, если им удастся отнять у него состояние. Он рассчитывал, что их алчность сыграет сейчас ему на руку.

– Ну, что? – поторопил он. – Может, мне стоит объявить, что предложение утратило силу, и перейти прямиком к обвинениям в мошенничестве?

– В этом нет необходимости, – отозвался Блейлок. – Мы подпишем документ в интересах мисс Гуднайт.

– Хорошо. – Рэнсом расписался на документе, рядом поставили свои подписи поверенные. Рэнсом вздохнул свободнее: будущее Иззи обеспечено.

Теперь пора сделать ее герцогиней.

К Рэнсому подошел врач.

– Меня беспокоят разговоры о мошенничестве. Вам часто кажется, что все вокруг сговорились против вас, ваша светлость?

А вот и оно: освидетельствование началось.

Рэнсом поудобнее устроился на диване. И принялся отвечать на вопросы – один за другим. Какой сейчас год, кто правит страной, какого цвета небо. Его собеседники подробно расспрашивали о его ранах и шрамах.

Он чуть не истощил все запасы терпения, которыми обладал. И остро ощущал, что гости ждут малейшей оплошности с его стороны. При таком количестве свидетелей сфабриковать акт о недееспособности им не удастся. Рэнсом знал: если дело дойдет до суда, он выиграет его. Но гораздо проще покончить со всем уже сегодня.

После часа с лишним расспросов он почувствовал, что еще немного – и он сорвется. К основанию черепа угрожающе подступала головная боль.

– Кто-нибудь! Дайте мне выпить. Виски.

Доктор сделал пометку:

– «Пристрастие… к… виски…»

– Это далеко не новость, – возразил Рэнсом.

– Признаться, – заговорил мистер Хейверс, – одежда вашей прислуги выглядит… необычно.

– О, это моя прихоть, – отозвалась Иззи приторно-сладким девичьим голоском из тех, которые Рэнсом ненавидел. – Вы же понимаете, я всей душой предана чудесным папиным сказкам. И вот теперь в этом великолепном замке я не удержалась и воссоздала атмосферу «Сказок на сон грядущий». Мне так повезло, что рядом со мной фрейлины и рыцари! А леденцов у вас случайно нет?

Доктор подался вперед.

– Ну и как вы себя чувствуете в этой атмосфере, ваша светлость? Вам тоже нравится жить, как в сказке?

Один из рыцарей – кажется, сэр Альфред, если Рэнсом не ошибся, – скрипнул доспехами и выступил вперед. Он вложил в руку Рэнсома стакан с виски. Стакан слегка покачнулся, виски плеснулся в нем на руки обоих мужчин.

– Прошу прощения, брат, – произнес рыцарь.

– Брат?

Черт возьми. Рэнсом уловил смысл этого вопроса. Инквизиторы почуяли добычу.

Голос Блейлока зазвучал резче.

– Этот лакей только что назвал вас «братом»?

– А вы решили заодно проверить и мой слух? – нарочито скучающим тоном отозвался Рэнсом. – Да, назвал.

– Безусловно, вы не позволяете лакеям обращаться к вам столь фамильярно, ваша светлость… или вы забылись?

– Нет, не забылся.

– Эй, ты! – обратился Риггет к рыцарю, который, лязгая доспехами, вернулся на свое место. – Почему ты только что назвал его светлость «братом»?

– П-потому что мы оба принадлежим к одному братству, – ответил юноша. – К Ордену Макового цветка.

Услышав ответный смех, Рэнсом обнаружил, что серый туман перед его глазами исчез.

Теперь их застилала багровая пелена.

– Орден Макового цветка? – Голос Блейлока звучал хищно и плотоядно. Он словно превратился в жадного мальчишку перед миской с лакомствами, вооруженного двумя ложками сразу. – Нельзя ли поподробнее?

– Это рыцарский орден Моранглии, сэр. У нас есть знамена и турниры. Есть свои награды и клятвы.

– И герцог по своей воле и охотно участвует во всем этом?

– Я… я не знаю, сэр, – смутился Альфред.

Еще бы он не смутился! Теперь Рэнсом вспомнил его голос: Альфред был в числе рыцарей, выступавших против принятия Рэнсома в братство. И, возможно, Альфред был прав. Он понимал, что рано или поздно подобный момент настанет. Вот только случился он гораздо раньше, чем предполагалось.

И теперь Рэнсому грозило испытание.

Значит, вот что ему предстоит. Он может сегодня же вернуть себе титул, состояние и полномочия, но только если отвергнет плоды трудов Иззи и все, что дорого ее друзьям.

Еще вчера он сделал бы это, не задумываясь. Он охотно высмеял бы и унизил всех людей, которые выстроились вдоль стен большого зала.

А сегодня они вернулись сюда. Ради Иззи и вместе с тем ради него. А он, стало быть, должен снова оскорбить их всех?

– Ну, теперь-то вы мне верите? – Риггет поспешил закрепить победу. – Ясно же, что он не в своем уме! Видно, повредился рассудком после удара в голову. Наш единственный выход – процедура признания недееспособности.

Врач придвинулся ближе.

– Ваша светлость, вы знаете, кто вы такой?

– Да, – Рэнсом поднялся, – прекрасно знаю. Я – Рэнсом Уильям Дакр Вэйн, одиннадцатый герцог Ротбери, а также маркиз Янгем, граф Прайорвуд и лорд Теккерей. И кроме того…

– И кроме того? – подхватил врач. – Вы считаете себя еще кем-то?

Рэнсом услышал предостерегающий шепоток Иззи. Но ведь он дал клятву, черт побери. Поклялся ее именем. И теперь не мог отрицать это.

– Я рыцарь Моранглии.

Иззи зажала себе рот ладонью.

О нет. Он все-таки отважился.

Рэнсом ударил себя в грудь кулаком, и все рыцари повторили этот жест.

Иззи не знала, возликовать ей или разрыдаться. Да, он поступил смело и благородно, но чем ему придется заплатить за эту дерзость?

Поверенные решили действовать по горячим следам.

– Видите, Хейверс? У нас нет выбора. – Риггет указал на герцога. – Он явно недееспособен. У него бредовые идеи. Возможно, он опасен.