Книга С.Х.В.А.Т.К.А. - Андрей Левицкий

Заныла подвернутая стопа. Тимур похромал дальше. Становилось всё темнее.

Но белое пятно впереди было уже совсем близко. Он даже видел «ментал» посреди него.

Глава 17

Когда озеро с ползущим прочь холмом пропало из виду, Боцман остановился и сказал:

— А Жердь прав был.

— Что? — Филин повернулся к помощнику.

— Ты о чём?

— У тебя совсем крыша поехала. — Боцман осторожно коснулся пальцем обожженного уха. — Из-за этих «слизней», из-за «ментала»… из-за денег. Ты всегда жадным был, и мужиков перебил из-за своей жадности.

— Ты думай, что говоришь. — Реплика прозвучала довольно жалко, но больше Филину ничего не пришло в голову.

— А я думаю. Когда контейнер у тебя был, надо было валить отсюда. Сколько бы нам за него денег отвалили? А ты…

— Да при чём тут деньги?! — крикнул окончательно выведенный из себя Филин и шагнул к помощнику, сжав кулаки, но тот не отступил, лишь презрительно скривил губы.

И достал из-под рубахи пистолет.

Филин не узнал оружие — он понятия не имел, что у Боцмана есть такое. Дробовик с автоматом они потеряли, когда «газировка» перебросила их в другую точку Могильника, у Филина остался только нож, и он считал, что помощник вообще безоружен. Но ведь они промокли насквозь, и ствол, стало быть, тоже? Почему тогда Боцман держит его так уверенно, будто не сомневается: пистолет выстрелит? Среди них ведь есть и такие, которым вода нипочем…

— Какие деньги? — повторил Филин уже спокойнее. — Тут не о том речь идёт, дубина! «Ментал» — это… Через него власть над всем можно получить. Над всей Зоной.

— Как? — спросил Боцман.

— Слышал ты, откуда Зона взялась? Про это много разного говорят, но есть одна… легенда, которая больше всего на правду похожа.

— Про эту… — Боцман нахмурился, пытаясь вспомнить слово. Ствол пистолета глядел Филину в живот. — Про…

— Её по-всякому называют, Седой говорил — бесконечность. Когда-то научники пытались её изучать, бесконечность эту. У них была лаборатория на ЧАЭС. Что-то не так пошло, из-за опыта эта… бесконечность сюда проникла. К нам. Вроде взрыва такого, в его эпицентре Зона и появилась. А научники до сих пор на ЧАЭС сидят, только они уже не очень-то люди, и через бесконечность Зоной управляют. Не управляют, а… контролируют.

— И что? — спросил Боцман.

— А то, что «ментал» — как нарыв на нашей… в нашем… — Филин вытер вспотевший лоб. Он пытался говорить о вещах, для которых в его лексиконе никогда не было подходящих слов, так как большую часть своей жестокой, полной насилия и крови жизни размышлял и говорил совсем о другом. — На нашем мире.

— Нарыв? Ты совсем свихнулся?

— Нарыв в пространстве! — повторил Филин. — Профессор в лаборатории так сказал. Ну, не так, но… смысл такой был. Через этот нарыв наше пространство как бы связано с бесконечностью. С той самой, из-за которой Зона появилась. И через «ментал» можно влиять, понимаешь? Чтобы аномалии возникали там, где тебе надо, гасить их, перемещать, мутантов гонять… даже выбросы устраивать!

— Да что это за бесконечность такая?!

Филин мотнул головой. Темнело, Боцман всё хуже различал выражение его лица.

— Не помню слово. Она… оно… Профессор говорил — пространство информации. Как этот… Интернет, только объемный. И огромный. Информационные поля, всякая такая фигня. Не только Зоной — всем миром можно управлять. Надо только к «менталу» попасть да разобраться, что там к чему…

— Тебе надо, — оборвал Боцман.

— Что? О чём ты?

— Я не хочу ничем управлять. Я только на жизнь себе зарабатываю, понял? На старость спокойную.

— И сколько ты людей ради своей спокойной старости перебил? — усмехнулся Филин.

— Да, бандит я. Потому что другого ничего не умею. Не научили, и сам не научился. Но я… Мне твоя власть не нужна. А ты если её добьешься, то тебе и на меня наплевать будет. Ты и меня в расход пустишь, как всех наших пустил.

— Не я их убил!

— Не ты, но погибли они из-за тебя. А я не собираюсь.

— Ну тогда стреляй, — сказал Филин и ударил ногой по пистолету.

Боцман выстрелил, пуля чиркнула главаря по плечу и улетела в тёмное небо — пока они говорили, наступила ночь.

Филин надеялся, что от удара ослабевший помощник выпустит ствол, но этого не произошло. Тогда он ударил Боцмана пятерней в обожженное лицо и упал на спину. Вскрикнув, Боцман повалился на колени.

А Филин развернулся и пополз между кочками. Бандит позади что-то прокричал, выстрелил ещё раз… Филин полз не оглядываясь.

Через полсотни метров он притаился за большим кустом и стал высматривать Боцмана, уверенный, что тот преследует его.

Но бывший помощник не показывался, и в конце концов Филин решился встать. Сделав несколько шагов, споткнулся обо что-то в темноте, едва не упал, присел на краю крошечной полянки между низкими зарослями. Кажется, когда-то давно кто-то разбил здесь лагерь… и вскоре погиб — то ли своей смертью, от голода или жажды, то ли убитый одним из многочисленных смертельных проявлений Могильника. Произошло это давным-давно: от тела, свернувшегося в позе эмбриона на середине полянки, остались только кости.

А ещё от него осталось ружье-трёхлинейка с наполовину обрезанным стволом, но целым прикладом. Рядом стояла консервная банка с отогнутой круглой крышкой, такая ржавая, что к ней страшно было прикасаться — того и гляди рассыпется рыжим порошком. Но Филин к ней всё же прикоснулся, даже взял и потряс. Внутри звякнуло, он запустил туда пальцы и вытащил длинный патрон. Отбросив жестянку, покосился на скелет, взял ружье. Один патрон, значит? Это что за намеки судьбы? Он не собирается стреляться, что за чушь? На мгновение ему показалось, что сама Зона издевается над ним, будто намекает, что Филину пора очистить её от себя… Он даже сжал кулак и погрозил ночи. Никогда Филин не сдастся, никогда не пальнет себе в башку! Он слишком сильный для этого, слишком упорный и всегда добивается своего. Он почти победил, надо только догнать Шульгу и разобраться с ним.

Филин проверил ружье — оно оказалось заряжено. Ага, так значит, два патрона! Что ж, ладно. Он встал и поспешил дальше.

Впереди что-то светилось, над тем местом в небо взлетали большие призрачные пузыри. Чертовщина какая-то. Так и не разобрав, что это, но уверенный, что «ментал» находится посреди светящейся области, Филин ускорил шаг, на ходу целясь в тёмный силуэт, который всё отчетливее различал перед собой.

* * *

Упустив главаря, Боцман выстрелил ему вслед и побрёл обратно, сам не зная куда. Он же посреди Могильника, отсюда в одиночку, без снаряги и с единственным стволом, где осталось пять патронов, не выбраться. Он смертельно устал, очень болели ожоги, и ещё почему-то ломило зубы с левой стороны. В голове было совсем пусто, так что он просто шёл, спотыкаясь о кочки, пока не разглядел впереди два силуэта.