Книга Мой отец нарком Берия - Серго Берия

Ехали, рассказывал Штеменко, по Можайскому шоссе, где-то за Кунцевым у военной платформы их ждал поезд. Сопровождающий провел генерала в вагон и коротко бросил: «Поедете здесь».

Литерный шел на Сталинград, затем проехали Кизляр, Махачкалу. О станции назначения Сергей Матвеевич не имел ни малейшего представления. Лишь однажды, пригласив Штеменко после очередного доклада о положении на фронтах пообедать, Сталин заговорил со своими спутниками о какой-то конференции, в которой должны были участвовать Рузвельт и Черчилль. Обедали часа полтора, и все это время разговор шел лишь о предстоящей встрече.

Периодически поезд останавливался, и тогда, вспоминал Штеменко, подключались к линии высокочастотной связи – Верховный требовал последние сводки с фронтов. Начальник Оперативного управления наносил обстановку на карты и докладывал Сталину о действиях 2-го и 3-го Украинских фронтов, 1-го и 2-го Прибалтийских. Именно в те дни тревожная ситуация сложилась на 1-м Украинском фронте. Овладев Киевом, Коростенем, наши войска с трудом сдерживали контрнаступление немцев в районах Житомира и Фастова. Противник накануне захватил Житомир. Здесь же, в поезде, Штеменко доложил Верховному об окружении Коростеня, где героически сражалась 226-я стрелковая дивизия 60-й армии, о тяжелых наступательных боях на кировоградском, криворожском направлениях.

Там, на фронтах, где давно ждали открытия второго фронта, никто, конечно же, не знал о предстоящей встрече «Большой тройки», как и о том, что именно она приблизит Победу.

По словам генерала Штеменко, в Баку прибыли вечером. Вместе со Сталиным ехали Молотов, Ворошилов. О Берия, разумеется, ни слова…

Утром на летном поле стояло несколько самолетов Си-47. У одного из них прогуливались командующий ВВС, будущий Главный маршал авиации и дважды Герой Советского Союза Александр Александрович Новиков, он же заместитель наркома обороны по авиации, и командующий авиацией дальнего действия, тоже будущий Главный маршал авиации, Александр Евгеньевич Голованов. У другого самолета генерал Штеменко увидел знакомого летчика В. Г. Грачева. Когда в восемь утра на аэродром приехал Сталин, Новиков доложил, что к полету готовы два самолета. Первый поведет генерал-полковник Голованов, второй – полковник Грачев. Верховному предложили лететь с Головановым. Сталин усмехнулся:

– Генерал-полковники самолеты водят редко, полетим с полковником…

Вспоминая об этом случае, генерал армии Штеменко упустил одну деталь – полковник В. Г. Грачев пилотировал самолет члена ГКО Лаврентия Павловича Берия…

Вместе они и прибыли в Тегеран – Сталин, Молотов, Ворошилов и мой отец. Этим же самолетом полетел и генерал Штеменко, доложив в воздухе руководителям страны обстановку, сложившуюся на фронтах за минувшие сутки. В самолете, который вел генерал-полковник Голованов, летели ответственные сотрудники Наркомата иностранных дел и охрана. Вслед за этими машинами курс на Тегеран взяли еще несколько самолетов.

В воздухе, вспоминал генерал Штеменко, речь шла об Украине. Сергей Матвеевич доложил Сталину, Молотову, Берия и Ворошилову, что противник рвется к Киеву, вот-вот наши части могут оставить Коростень.

После трехчасового полета полковник Грачев повел самолет на посадку. На аэродроме членов правительства уже ждал автомобиль. Первой на большой скорости в город ушла машина, в которой ехали Сталин, Молотов, отец и Ворошилов, за ней – машины с охраной.

Тогда, осенью сорок третьего, я побывал в Иране не впервые… Я уже рассказывал, что в сорок первом попал в спецшколу. Переброска нашей группы в Германию сорвалась. В составе этой же разведгруппы нас отправили в район Баку. Точнее, мы находились километрах в 30–40 от города. Не знаю, почему именно туда. С нами этот вопрос не обсуждался. Задачу, сказали, поставят на месте. Там, в разведцентре южного направления, дали нам новые исходные позывные и вместе с двумя группами диверсантов самолетами перебросили в иранский Курдистан. Две другие группы состояли из оперативников, которые подрывами могли заниматься, нарушением коммуникаций. А наша группа выступала в роли боевого сопровождения.

Базировались мы в горах иранского Курдистана. Надо сказать, что и в Иране, и в Турции разведсеть у нас была приличной. Линия связи проходила через курдские племена в Турцию, затем в Болгарию, а из Болгарии уже официально, с документами, наших разведчиков переправляли непосредственно в Германию. Часть людей просочилась в Германию уже не на парашютах. Я уже после войны узнал, что двое немцев, с которыми я должен был десантироваться в Северной Германии, таки добрались до цели. Один попал на заводы Мессершмитта, занимался реактивной авиацией. Впоследствии, кстати, американцы вместе с другими немецкими специалистами вывезли его к себе… А второй разведчик попал в группу фон Брауна, в ракетный центр «Пенемюнде».

Я был радистом, поддерживал связь с Центром, но информацию передавал не в Москву, а в Кавказскую группу связи.

К сожалению, из группы, которая ушла через Турцию, меня исключили, хотя страшно рвался. Объяснили мне так: есть радист, немец, который уже находится на месте. А я остался еще на четыре месяца в Иране. Тогда же наша группа выявила некоторые немецкие резидентуры. Впоследствии их разработкой занимались уже другие люди. А нас отправили в Баку, потом на месяц в Тбилиси, на отдых. И в это время, и позднее в Иране работали другие группы.

Летом сорок второго я попал на Северо-Кавказский фронт, а позднее осенью был направлен в академию.

О том, что происходило накануне Тегеранской конференции, я узнал, когда вновь оказался в Иране.

Конечно же, то, что Рузвельт остановился в советском посольстве, нам здорово помогло. Но то, что ему, как и Черчиллю, Сталину, угрожала опасность, – не выдумки. Накануне конференции в Иране действительно были арестованы немецкие агенты. И их самих, и все материалы Сталин представил Черчиллю и Рузвельту. У тех была возможность убедиться, что советская разведка действительно разоблачила крупный заговор. Целью немцев был захват «Большой тройки» или уничтожение руководителей трех союзных держав.

Рузвельт согласился переехать в целях безопасности в советское посольство, Черчилль отказался. Но английская сторона согласилась на увеличение охраны с нашей стороны. Все эти меры предосторожности, конечно же, не были в той обстановке лишними.

Покушения не допустили благодаря нашей разведке. А уж какая именно разведка отличилась – стратегическая, военная, НКВД, думаю, не суть важно…

Из воспоминаний командира особого разведывательного партизанского отряда «Победители», действовавшего в 1942–1944 годах на территории Ровенской и Львовской областей, Героя Советского Союза полковника Дмитрия Николаевича Медведева:

«Зиберт и фон Ортель встретились в казино на “немецкой” улице. И тогда фон Ортель сказал ему наконец, куда он собирается направить свои стопы. Он едет на самый решающий участок фронта.

– Где же тогда этот твой “решающий” участок?

– В Тегеране, – с улыбкой сказал фон Ортель.

– В Тегеране? Но ведь это же Иран, нейтральное государство!