Книга Как организовали "внезапное" нападение 22 июня 1941. Заговор Сталина. Причины и следствия - Борис Шапталов

Мне кажется, такая версия более внятна, чем рассказ про глупого Сталина, выдавшего себя с головой несвоевременным сбором доярок и овцеводов в Москве. Остановившись на предположении, что Сталин был скорее умен, чем глуп, продолжим анализ, потому рассмотрим случай с законом от 1 сентября 1939 года обстоятельнее.

Можно принять любой закон. Даже закон о переходе к коммунизму с 31-го на 1-е. Но это не значит, что закон заработает. Нужна система. А система выстраивается годами. Так и с воинской обязанностью. Необходимо увеличить штат тысяч военкоматов и создать сотни новых. Необходимо поставить на воинский учет не менее 20 миллионов человек. И не просто завести учетные карточки, а вызвать их повесткой, лично ознакомиться с будущими военнослужащими, проверить документы, уточнить данные, провести через медкомиссию… Отсюда вопрос: можно ли справиться с этой задачей за месяц? А за три? А за шесть?.. Сомнительно. Но и это еще не все. Необходимо знать, в какие части направлять призывников в случае всеобщей мобилизации, чтобы на складах было заготовлено обмундирование необходимых размеров. Надо сделать так, чтобы не возник бардак, чтобы миллионы мобилизованных не стали толпой, которую незнамо куда направить и что с ней делать. Это легко перечислять, а попробуй провернуть такое гигантское дело! Но система военкоматов с началом войны с задачей мобилизации справилась хорошо. Но для этого система должна существовать. Кстати, а когда нужно было принять закон по мнению В. Суворова? 23 июня 1941 года? И во что бы тогда это вылилось?

Вообще-то закон о всеобщей воинской обязанности был принят «в последнюю минуту». Задержись с его принятием на полгода, а тем более на год, и мобилизационную систему могли б не довести до ума. Слава богу, у доярок и чабанов хватило государственного ума поспешить с решением. По-хорошему переходить к всеобщей воинской обязанности надо было раньше. В Германии такой переход произошел в 1936 году. В марте 1939 года Гитлер наплевал на Мюнхенские обязательства и оккупировал Чехию, после чего сразу выдвинул территориальные претензии к Польше. Даже Чемберлену и Даладье стало ясно – с этим парнем договариваться бесполезно, и в апреле 1939 года правительства Франции и Великобритании заявили, что в случае нападения на Польшу они выступят против Германии. Но даже тогда Сталин не стал вводить всеобщую воинскую повинность. В августе того же года на Халхин-Голе территориальные дивизии, в которых обучение проходило методом сезонных сборов, показали себя не с лучшей стороны. Стало ясно – надо переходить на нормальную систему подготовки военнослужащих, для чего забирать военнообязанных на все время службы. Вот и вся подоплека с принятием «агрессивного» закона от 1 сентября 1939 года.

И с каких это пор всеобщая воинская обязанность есть пролог к войне? В современной России сохраняется всеобщая воинская обязанность, означает ли это, что Москва готовится развязать мировую войну? Зато в США воинская обязанность была упразднена в 1971 году, и разве это помешало Америке посылать войска воевать в другие регионы мира? И неужели всеобщая воинская обязанность в Израиле означает, что это государство собирается захватить Ближний Восток?

Но дело не в критике умозаключений В. Суворова. Принятие Закона о воинской обязанности было не актом, раскрывающим агрессивные намерения Кремля, а прыжком в последний вагон уходящего поезда. И с этой точки зрения закон 1 сентября 1939 года выглядит несколько странным потому, что это запоздалая мера. Вот что написано в «Кратком курсе ВКП(б)», вышедшем в сентябре 1938 года: «Немецкие фашисты не скрывали, что они добиваются подчинения себе соседних государств или, по меньшей мере, захвата территории этих государств, населенной немцами. По этому плану предполагается: сначала захват Австрии, потом удар по Чехословакии, потом, пожалуй, – по Польше, где тоже имеется целостная территория с немецким населением, граничащая с Германией, а потом… потом «видно будет»… в районе Китая завязался еще один узел войны. Все эти факты показывают, что вторая империалистическая война на деле уже началась…»[164]

Как видим, последовательность будущих событий описана достаточно точно. Но раз «вторая империалистическая война на деле уже началась», то разве не следовало поспешить с принятием Закона о всеобщей воинской обязанности? Неужели Сталин был настолько наивен, что верил, будто мировая война обойдет Советский Союз? Разумеется, никаких иллюзий не было, о чем неоднократно говорилось в партийных документах и неустанно твердила советская пропаганда. Так отчего случилась такая задержка? А это уже по-настоящему серьезный вопрос!

2

То, что в случае нападения Германии на Польшу начнется общеевропейская война, стало ясно сразу после того, как главы правительств Франции и Великобритании в апреле 1939 года заявили, что не оставят Польшу в случае конфликта одну. Когда Берлин сделал заманчивое предложение Кремлю о заключении договора о взаимном ненападении, Сталин, конечно, понимал, что его заключение приведет к войне между западными государствами. Перед ним стоял выбор: попытаться спасти их или начать свою игру. Вот это и вызвало и вызывает до сих пор неприятие определенных умов. Как это Советский Союз посмел начать свою политику во имя собственных интересов?

Кремль должен был броситься спасать западные державы, считает британский подданный, пишущий под псевдонимом В. Суворов. Как это сделал Павел I в 1799 году, Александр I в 1805 году, а до них Елизавета I в Семилетней войне, Николай I в 1849-м и Николай II в 1914 году. Да, именно так правители России и поступали. Но спрашивается: чем все это кончилось? Что Россия получила в ходе этих войн за чужие интересы, которые российские правители посчитали своими? Вопрос из разряда риторических. Потому что ответ прост: в лучшем случае ничего, в худшем – катастрофу.

Опыт тех войн вполне мог заставить Сталина предпочесть иной вариант. А именно: вы там воюйте, а мы останемся пока в стороне и будем решать свои собственные задачи. И опять же это решение было принято после того, как все попытки договориться о совместных действиях с Францией, Англией, Чехословакией и Польшей были торпедированы. Нет так нет. Почему это Сталин должен был отказаться от предложенного ему воссоединения с Западной Украиной и западной частью Белоруссии, тем более что прецедент был? Когда Александр I (а до него Павел I) убедился в двуличной позиции своих союзников, он не только заключил мир с Наполеоном, но и союз. В соответствии с ним к России был присоединен Тернопольский округ, принадлежавший Австрийской империи, и с согласия Франции – Финляндия. Все это было проделано в 1809 году. А на встрече в Тильзите недавно воевавшие императоры не только протянули руку дружбы, но и заговорили о совместном походе против Османской империи. Дальнейшие переговоры не удались. Не поделили Константинополь. И вскоре Наполеон решил разгромить Россию.

Знакомо? Именно по этому алгоритму прошли отношения между Германией и Советским Союзом в 1939–1941 годах. Вроде бы есть повод для нападок. Можно, конечно, пошпынять и царя, и генерального секретаря. А можно понять другое: это и есть политика. И таковой она была, есть и будет. И положение с современной Россией, которая прошла этап от обожания Запада к разочарованию в нем и ныне находится в поиске новых союзников и нового осмысления себя и своего положения, тому дополнительный пример.