Книга Ганнибал. Бог войны - Бен Кейн

Квинт кивнул, еще горше пожалев, что столько выпил. Сегодня была вероятна какая-нибудь кровавая потасовка, несмотря на все его усилия избежать ее.

Глава XVI

Квинт по-прежнему чувствовал себя дерьмово, когда вместе с Кораксом они пришли в штаб-квартиру Пинария. Хорошо было то, что центурион поверил рассказанной Терситом истории, а плохо – что потащил его сюда на случай, если Пинарий захочет сам все выспросить у солдата. Они прибыли вовремя на собрание всех шести начальников гарнизона. Оставив Квинта в атриуме большого реквизированного Пинарием дома, Коракс поспешил во двор, где уже разговаривали остальные командиры. Думая о том, кому мог принадлежать этот дом, юноша пытался отвлечь себя от того, что может сделать с ним Пинарий. Наверняка дом построили римляне или кто-то восхищавшийся римской архитектурой. Жилище отличалось от большинства других в Энне, построенных в греческом стиле, – с двором внутри переднего портика, а не в центре самого строения, как предпочитали римляне. Его размышления продолжались не долго. Головная боль, которая преследовала его весь день, стала просто раскалывать голову. И где бы Квинт ни стоял, смертные маски предков владельца, казалось, сердито взирали на него со стен по обе стороны ларария. Обеспокоенный этим и трясясь от крутого похмелья, он вознес молитву, чтобы успокоить свои страдания.

– Креспо.

Кажется, ожидание закончилось. Мужчина повернулся к Кораксу в проеме таблинума.

– Я здесь, центурион.

– Тебя хочет видеть Пинарий.

Квинт двинулся к нему.

– Он поверил тебе?

– Думаю, поверил, но хочет выслушать и тебя. – Он посмотрел на Квинта и вздохнул. – Зачем же ты так нарезался? Выглядишь ужасно.

– Прости, центурион, – ответил тот, покраснев.

– Не выгляди так жалобно. Будь убедительнее.

Теперь Квинт боялся спрашивать Коракса о чем-либо вообще, но он обещал Терситу, что приложит все силы.

– А что с хозяином таверны? К нему послали солдат для охраны?

– Я бы мог послать вашу компанию, но уже послали других, – сердито проворчал центурион. – Учти, лишь до тех пор, пока подозреваемых не арестуют.

– Спасибо.

«Пусть этого будет достаточно», – молился Квинт. Он не сможет защищать Терсита вечно.

Во дворе у журчащего фонтана они заметили того, к кому направлялись. Пинарий был невысоким худым мужчиной с неизменно суровым выражением на лице. Квинт никогда не видел командира так близко, но был в курсе его репутации придирчивого человека. Он узнал также Витрувия и Перу, но впервые увидел заместителя Перы и центуриона, который командовал манипулой Пинария. Все посмотрели на Квинта, когда он и Коракс приблизились. Лишь на лице Витрувия наблюдалась какая-то приветливость, и желудок Квинта завязался на новые узлы. Его беды еще не закончились.

Подойдя вместе с Кораксом к Пинарию, Квинт отдал салют.

– Вот Креспо, который принес мне известие.

– Похоже, этот пес все еще пьян, – пробурчал Пера.

Раздалась пара смешков, но Пинарий хранил серьезность.

– Ты и вправду выглядишь словно с похмелья, гастат.

– Командир…

– Мне сказали, что ты пришел к своему центуриону с известием, прекрасно зная, что понесешь наказание за нарушение его приказа, велящего не покидать своего помещения и не посещать заведений, где продают вино.

– Так точно, – ответил Квинт, глядя ему в глаза.

– Коракс также говорит, что пару дней назад ты с товарищем не дал другим легионерам изнасиловать дочь хозяина той таверны?

– Так точно.

Пинарий замолчал и какое-то время смотрел на него.

– Ладно. Ты или ловко врешь, или говоришь правду. Коракс – превосходный командир, и если он ручается за тебя, это о многом говорит. Свободен.

Квинт снова отсалютовал и повернулся, чтобы идти.

– Подожди снаружи, – велел Коракс.

– Есть.

– Ты уверен в этом, Пинарий? – закричал Пера, когда Квинт ушел. Впрочем, гастат двигался медленно, насколько смел, чтобы услышать, что скажут командиры.

Пинарий ответил мгновенно:

– Уверен. Ты подвергаешь сомнению слово Коракса?

– Конечно, нет, – обеспокоенно проговорил Пера.

– Тогда предлагаю тебе помолчать.

Скрывая радость от того, как осадили Перу, Квинт вышел в атриум. Если теперь все пойдет по плану, люди из списка Терсита будут схвачены до начала собрания. И это не только предотвратит взятие города карфагенянами ночью, но и, вероятно, заставит жителей проголосовать за верность Риму. Несмотря на успех, его самого и товарищей по-прежнему ждет наказание. И собственная голова по-прежнему ощущалась куском железа на кузнечной наковальне.

Но все получилось не совсем так, как хотелось Пинарию. Сочувствующих Карфагену Симмия и Зенодора разыскать нигде не удалось. Оха тоже не было дома, как и большинства из остальных пятнадцати человек из списка Терсита. По приказу своих центурионов маленькие отряды легионеров перевернули вверх дном весь городок, но успеху мешало их недостаточное число из боязни вызвать подозрение среди населения. К началу собрания на агоре задержано было только двое подозреваемых. Обоих взяли прямо в доме Пинария. Эта весть облетела город так быстро, как легионеры только могли ее разнести.

Вскоре манипула Коракса начала разворачиваться на уже наполовину заполненной агоре. Большинство жителей бросали недобрые взгляды в сторону легионеров, но никто не произносил оскорблений или тем более швырял в них чем-нибудь. Из узеньких улочек тек на открытое пространство непрекращающийся людской поток, отчего никто не мог задержаться рядом с легионерами. Вновь прибывшие представляли собой срез населения городка. Здесь были мастеровые и крестьяне в коротких запыленных хитонах, гончары с перепачканными глиной руками, мясники в заляпанных передниках, чернолицые кузнецы и хорошо одетые купцы с надменными лицами. Вместе с ними ковыляли старики с клюками, жалуясь, что не могут поспеть за молодыми. В толпе туда-сюда шмыгали мальчишки, играя в догонялки и раздражая отцов, а их старшие братья делали презрительные замечания.

Самая давка была у ступеней храма Деметры, одной из самых почитаемых богинь в Сицилии. Этот храм – величественное здание с шестиколонным портиком, занимал северную оконечность агоры. Гастаты Коракса заняли позицию вдоль южной стороны широкого квадратного пространства, а солдаты Витрувия заняли более половины восточной стороны. Манипула Перы рассредоточилась вдоль западной стороны. Вскоре позади манипулы Коракса появился посланец от Пинария. Он молча передал послание и отправился искать Перу. Квинт и его товарищи были достаточно близко, чтобы расслышать разговор Коракса с Витрувием после ухода посланника.

– Из-за проклятого собрания времени хватило лишь на короткий допрос. Сначала они клялись, что ничего не знают, но когда одному засунули ноги в кухонную печь, он чистосердечно все рассказал. Хозяин таверны говорил правду.