Книга Разбитое сердце июля - Елена Арсеньева

– Ой, насилу вырвался! – доверчивосообщил Крайнов, забираясь на заднее сиденье и улыбаясь Алене. – Викторсказал, вы это дело вместе с ним теперь ведете? Ну, отлично, что две головы,потому что тут сплошная путаница имеет место быть. Во-первых, Витька, –владелец «Барса» повернулся к Нестерову, – ты был прав, когда сказал, чтотут просматривается прямая связь с теми старыми событиями, когда Лютов сХолстиным враждовал. Ситуация, значит, такого рода. Ровно пять лет назад тридруга – Сергей Лютов, Юрий Толиков и Борис Юровский – владели одной компанией.Называлась она «Скорость и качество». Грузоперевозки по городу и области,обслуживание свадеб, похорон, всякого такого, а также ремонт иномарок. Сначалаарендовали для своего офиса какие-то зачуханные конторки, а потом, малостьразбогатев, решили прикупить приличную недвижимость и вложились в строительствобольшого офисного центра на Ошарской. Денег у них было как раз на порядочнуюплощадь на первом этаже – хорошее место, учитывая, что там должен былразместиться и автосервис. Однако, пока дом строился, у стройфирмы егоперекупил некто Холстин. Знакомая фамилия, верно? Причем поладил он не только сосновной фирмой, но и почти со всеми, кто так или иначе в строительствоофисного центра вложился. Только две компании заартачились и не захотели изздания уходить: косметический салон «Красотка» мадам Донниковой (ну, у нее всеже муж в администрации представителя президента работает, серьезная поддержка,с этими ребятами Холстин ссориться не стал) и «Скорость и качество» трех друзей.Холстин, если вы не знаете, не просто акула капитализма, а очень цивилизованнаяакула. Сразу не откусывает у жертвы разные части тела, а дает ей шанс спокойноотплыть подальше. Он, если человека хавает, щедро ему платит. И компаньонамнашим он предложил очень хорошие деньги… такие хорошие, что двое, Юровский иТоликов, согласились поступиться принципами и выйти из числа пайщиковстроительства офисного центра. А Лютов не согласился. Уж не знаю, по какимпричинам он так сильно уперся, из ненависти к москвичам вообще или из неприязнилично к Холстину, а может, из-за нежелания расставаться с тем, что уже считалсвоей собственностью, хотя, повторяю, возмещение убытков последовало бы, ивесьма щедрое, однако он уперся – и все тут. И не давал своим компаньонам пойтина соглашение с Холстиным. Именно в то время, Виктор, как ты помнишь… А вы,девушка, в курсе дела? – заботливо обратился Крайнов к Алене, и онаторопливо закивала в ответ, вспомнив историю, рассказанную ейНестеровым. – Так вот, именно в то время мы с тобой и начали враждоватьиз-за этого Лютова. Холстин предложил очень щедро заплатить, чтобы еговразумить любыми средствами, вплоть до физических. Но об убийстве речь никогдане шла, это я тебе сто раз говорил, – обратился Крайнов к Нестерову с извиняющейсяинтонацией. – Итак, Лютов уперся. Холстин предложил перекупить весьперевозочно-ремонтный бизнес, а не только помещение в офисном центре – Лютов итогда не согласился, хотя Юровский и Толиков были просто в восторге отпредложения Холстина. Но без согласия Лютова они действовать не могли. Друзьякрупно рассорились и решили расстаться, свернуть дело. Они поделили имуществофирмы, а потом Толиков и Юровский вынули свои паи на строительство. Лютов свойпай забирать не стал и предложил друзьям отступного. У них как-то так хитродоговор был составлен на право собственности, что при распаде фирмы компаньонмог перекупить другие доли за символическую сумму. Что Лютов и сделал! Конечно,Юровский и Толиков потом опомнились и сообразили, что остались даже не при своих,а в проигрыше, потому что деньги-то за прошедшее время обесценились. Но ониплюнули на все – бывает, не повезло, бизнес, как и жизнь, штукаполосатая! – смирились и попытались начать с чистого листа. Юровский, какизвестно, занялся одним только автосервисом для иномарок, Толиков –грузоперевозками. А Лютов оставался в числе собственников здания на Ошаре ипродолжал отравлять Холстину жизнь своим присутствием. Но по прошествиинекоторого времени он все же сдался на милость победителя, Холстин выкупил егопай… И тут друзьям совершенно случайно стало известно, что Лютов их крепкоприложил, то есть обманул, кинул. Проболтался об этом… сам Лютов – по пьянке.Оказалось, что Холстин предложил ему в свое время рассориться с друзьями,отделаться от них, ликвидировать компанию, с тем чтобы сделаться единовластнымсобственником недвижимости на Ошаре. И теперь она Холстину обошлась гораздодешевле, чем он собирался заплатить раньше. Вместо того чтобы платить троим, онзаплатил только Лютову. Очень хорошую сумму, конечно, но все же в три разаменьше, чем получили бы трое совладельцев «Скорости и качества».

– Лихо! – покачал головойНестеров. – А я-то считал Лютова этакой принципиальной жертвойакулы-москвича…

– А он не был ни жертвой, нипринципиальным, а был обыкновенным предателем своих друзей и компаньонов. И самже проболтался об этом. Идиот…

– Значит, он не сам с собойпокончил… – пробормотал Нестеров. – Скорей всего, ему помогли. Причемименно Толиков и Юровский!

– А вот это вовсе даже не факт. Вернее,факты свидетельствуют о противоположном! – усмехнулся Крайнов. – Кактебе известно, Виктор, Лютова нашли висящим на березе где-то у черта накуличках, в чистом поле. На Богородской трассе есть такая деревня – Доскино,там очень красивые березовые рощи. Так вот Лютов приехал туда на своей «Ниве»,поставил ее в сторонке, потом выпил коньяку… много выпил, до крепкогопомутнения мозгов, накинул на сук веревку, влез на березу, оперся ногами одругой сук, который пониже, петлю на шею надел, да и прыгнул… на тот свет. Конечно,этого никто не видел, но события легко реконструируются. Никаких следовнасилия, это раз; у тех, кто мог желать Лютову смерти, стопроцентное алиби, этодва; ну а три – прощальное письмо самоубийцы.

– Какое письмо? – быстро спросилаАлена.

– Какое алиби? – быстро спросилНестеров.

– Ага, – хитро оглядел ихКрайнов, – вот оно, доказательство того, что голова хорошо, а две – лучше.Видите проблему всесторонне! Ну а поскольку у меня всего одна голова и одинрот, я буду отвечать поочередно. Начнем с тебя, Виктор. Алиби подтвердилигражданка Калинина Наталья Михайловна, у которой Юровский и Толиков провели тотлетний день, когда Лютов распрощался с жизнью. Были они у нее на даче, вернее,в ее деревенском домике в Борском районе, в деревне Поющей. Сначала ходили погрибы (гражданка Калинина страстная грибница), потом пили на даче и пели – такпели, что всей деревне спать не давали, после чего отношения Калининой ссоседями несколько испортились.

– Как же так, в деревне Поющей не любятхорового пения? – удивился Нестеров.