Книга В постели с Елизаветой. Интимная история английского королевского двора - Анна Уайтлок

По всей Англии в типографиях печатались листовки и песенки, в которых выражался решительный протест против их брака. В августе в Лондоне тайно напечатали длинный подрывной трактат, написанный Джоном Стаббсом, адвокатом из Линкольнс-Инн. Трактат под названием «Открытие зияющей пропасти, которая поглотит Англию через еще один французский брак, если Господь не воспрепятствует ему, позволив ее величеству узреть его греховность и наказание» передавали из рук в руки. Для текста характерно сочетание религиозного пыла и патриотизма.[777]Стаббс называл себя «любящим истинным слугой ее величества», которого страшила мысль о том, что Елизавету «поведут с повязкой на глазах, как бедную овечку, на заклание» позорного брака с французским принцем-католиком. Используя яркие сравнения и часто упоминая «проникновение» и «вторжение», Стаббс описывал, как «старый змей в человеческом облике» соблазнит «нашу Еву» и она, возможно, «лишится нашего английского рая».[778]Тело королевы поразит сифилис («французская болезнь»), а деторождение ее погубит. Стаббс утверждал, что Елизавета ставит удовлетворение своих личных желаний выше долга защищать «благополучие своей страны и общества, которые составляют ее величие».[779]Кроме того, он считал, что Анжу ни за что не сможет полюбить женщину на двадцать лет старше себя. «Ни один из тысячи молодых людей, которые ищут брака с супругой старше себя… не пойдет вопреки своим молодым аппетитам, которые и составляют предмет их желания».[780]

Сочинение Стаббса привело Елизавету в ужас, 27 сентября она выпустила воззвание, в котором запрещала «непристойную, нечестивую книгу» и приказывала лорд-мэру Лондона собрать все экземпляры книги и сжечь. Священникам велели осуждать «распутного клеветника».[781]Стаббса быстро арестовали и приговорили к варварскому наказанию: отсечению правой руки.[782]Однако протесты против брака с французом не умолкали; по словам испанского посла, воззвание, которое выпустила Елизавета, «вместо того чтобы смягчить возмущение в обществе против француза, лишь вызвало раздражение и раздуло пламя». В письме из Англии венецианскому послу во Франции, отправленном 29 ноября, утверждалось, что каждый день по-прежнему появляется злонамеренная клевета против Анжу, а священник Дадли представил королеве петицию против брака с ним.[783]Филип Сидни, сын недавно вышедшей в отставку Мэри Сидни, также выступал против брака. При дворе передавали из рук в руки «Письмо к королеве Елизавете», автор которого, мешая лесть с наставительным тоном, описывал все опасности, какими грозит такой брак стране, и умолял Елизавету отказаться от свадьбы, уверяя, будто «нет большей опасности для вашего королевского положения».[784]

28 августа герцог Анжуйский уехал во Францию. Впоследствии Симье предоставил королеве отчет о последнем вечере, проведенном герцогом в Англии. Не в силах спать, Анжу провел ночь вздыхая, сетуя, снова и снова будя Симье. Он говорил о «божественной красоте королевы и его крайнем сожалении оттого, что приходится уезжать от вашего величества, [Елизаветы], которая пленила его сердце и поработила его свободу».[785]

Елизавета не знала, на что решиться. В начале октября она приказала Тайному совету обсудить вопрос о браке с Анжу и представить ей свои соображения. Советники собирались на одно заседание за другим, но «так и не пришли ни к какому определенному мнению». Наконец решили, что королеве следует «поступать так, как она считает нужным». Елизавета не хотела, чтобы Тайный совет предоставил решение ей; она надеялась, что приближенные преодолеют ее сомнения и убедят в необходимости выйти за Анжу. Теперь же она «произнесла много речей, пролив при этом немало слез», как записал Сесил, о своем разочаровании: советникам следовало «высказаться яснее, лучше ли будет для страны и для нее самой, если она выйдет замуж и произведет на свет ребенка, который унаследует престол и продолжит линию Генриха VIII». По сообщению испанского посла, Елизавета «оставалась крайне грустной» и «была так раздосадована и мрачна, что это замечали все, кто подходил к ней». Она велела Уолсингему, главному противнику брака, убираться с глаз долой, заявив, «что он годится лишь для одного – для защиты еретиков».[786]

Наконец, несмотря на хор возражений, 20 ноября Елизавета велела небольшой группе членов Тайного совета составить черновик брачного договора. Через несколько недель Симье покинул Англию, чтобы отвезти черновик во Францию.[787]Однако существовало еще одно серьезное препятствие. Елизавета обещала подписать брачный контракт при том условии, что она добьется согласия подданных за следующие два месяца.[788]Если согласия не будет, Симье пришлось согласиться, что брачный договор утратит законную силу.

После отъезда посланника головокружительный роман с Анжу начал забываться. Чувствуя растущую неуверенность королевы, Симье в январе написал: он чувствует перемену в ее настроении, которую вызвали те, кто желает помешать браку. Нарочито ссылаясь на Дадли, на чьем гербе был изображен медведь с зазубренным посохом, Симье умолял Елизавету «оградить свою обезьяну [то есть его самого] от медвежьих лап». Взывая к ее гордости, он рассуждал: «…кто бы мог подумать, что королева неба и земли, самая добродетельная правительница на свете, может ошибаться в своих суждениях о некоторых людях, которые не испытывают ни любви, ни влечения, а только тщеславное стремление к власти». Однако в отсутствие Симье и Анжу королева снова обратила свои взоры и свою привязанность к Дадли.[789]