Книга Во имя рейтинга - Сергей Мусаниф

На вкус сандалии оказались вполне обычными. Запах кожи, чуть соленые… Не знал, что богини потеют.

— Ну вот, — сказала она, убирая меч от моей шеи. В голосе ее присутствовали нотки разочарования. — А я думала, что ты герой. А ты — обычный смертный, и жизнь тебе дороже.

Хотелось придумать какой-нибудь остроумный и язвительный ответ, но из того положения, в котором я находился, сделать это было невозможно. Да и чего язвить теперь-то?

— Мы еще увидимся, раб, — сказала она и вошла в туннель времени.

Сука.

Самая настоящая древнегреческая сука. Если такова у греков богиня мудрости и защитница городов, то за каким фигом им сдались еще и фурии?

Я заперся в мужском туалете. Заклеив порез лейкопластырем, я уже в четвертый раз чистил зубы, но все равно никак не мог выбросить из головы это ощущение. Мой язык, лижущий чужую обувь. Как собака, лижущая ноги строгой хозяйки.

Сука.

С другой стороны, а что мне было делать? Умереть?

Какой-нибудь Геракл или Ахилл, Одиссей или Диомед ни за что не стали бы целовать богине сандалии, хотя это и их собственная богиня.

Мне было гнусно. Меня никогда в жизни так не унижали. И кто? Древний идол, пылящийся на задворках коллективной памяти человечества. Точнее, еще недавно там пылившийся.

Сейчас идола достали, стряхнули с него пыль, может быть, немного подретушировали и готовы представить всеобщему вниманию.

Какие же мы идиоты!

ГЛАВА 18

Полковник Трэвис

Война длилась бы куда меньше времени, если бы не постоянные перемирия, выпрашиваемые то троянцами, то ахейцами. Впрочем, в этом была и своя логика. Мертвые тела надо убирать с поля боя. Много ли навоюешь среди трупов?

На этот раз перемирие не было связано с уборкой трупов и просили о нем ахейцы, а не троянцы. Конечно, осажденные согласились. Во-первых, это была очередная отсрочка нависшего над ними смертного приговора, а во-вторых, повод был воистину достойный. Еще бы, ведь богоравный Ахиллес, сын Пелея, женится на дочери богоравного Агамемнона, сына Атрея.

Я никак не мог взять в толк, зачем Ахиллесу, потенциальному богу, нужна эта свадьба с дочерью простого смертного. Он не любил Ифигению и в первый раз увидел ее уже в Троаде. Опять же вряд ли ему дадут забрать ее с собой на Олимп.

А может быть, Пелид просто подготавливал себе запасной вариант. Не получится пробиться на Олимп, тогда он сядет на трон в Микенах. Если, конечно, Аполлон его раньше не уконтропупит. Или Одиссей. Или Гектор. Или еще кто-нибудь. Недоброжелателей у потенциального олимпийца хоть отбавляй.

Свято место пусто не бывает, сказал Зевс. Но если место павшего от руки Диомеда Ареса он застолбил для Пелида, то кого он прочит в преемники Аполлона? И зачем ему вообще смерть еще одного своего сына?

Считается, что пути богов неисповедимы, но эти боги были слишком похожи на людей. Заговоры, удары в спину, убийства чужими руками…

Диомед догадывался, что мы с Одиссеем знаем о заказе Зевса на Патрокла, однако никогда не упоминал этой темы вслух, поэтому молчали и мы. Одиссей пытался обсудить это со мной, когда мы остались наедине, но я не стал выкладывать ему свои соображения.

Хотя, на мой взгляд, определенная логика в действиях Громовержца прослеживалась.

Ахилл был бешен в бою, и единственным сдерживающим его фактором был Патрокл. Патрокл выводил Пелида из боевого безумия, на Патрокла у Ахилла никогда не поднималась рука, Патрокл мешал сыну Пелея стать богом, и потому Патрокл должен был умереть. Конечно, с просьбой убить Патрокла было бы логичнее обратиться к кому-нибудь из троянцев, но именно Зевс обрек их город на гибель, а потому не думаю, чтобы там серьезно отнеслись к его волеизъявлению.

Греки спорили со своими богами. Не всегда повиновались им. И даже убивали их. Воистину, это были интересные времена, о которых лучше слагать легенды, нежели в них жить. Времена героев.

Естественно, что благородные герои-ахейцы просто не могли не пригласить на свадьбу благородных героев-троянцев. Приам не явился, сославшись на свой возраст и болезни, зато прислал целый воз с дарами и кучу своих сыновей во главе с Гектором и Парисом.

Парис веселился вовсю, стараясь не встречаться взглядами с Менелаем, а троянский лавагет пил мало, зато вовсю глядел по сторонам, оценивая состояние ахейского войска

Вряд ли увиденное ему понравилось. Недавно прибыли свежие подкрепления из Эллады, воины были уверены в скорой победе и не скрывали желания пограбить богатый город. Провизии было в изобилии, среди вождей временно царили мир и согласие, Ахилл лобызался с Атридами и тискал пухлую Агамемнонову дочку.

Юный Орест был мрачен. Он был не дурак, как и его отец, и ясно понимал, чем для него лично чреват брак его старшей сестры.

И хотя старые распри были забыты, даже за праздничным столом гости разбились на группировки. Троянцы держались особняком, это понятно. Но и среди ахейцев образовались свои кланы. Старейший из вождей, Нестор, сидел рядом с двумя Аяксами и Калхантом, прорицателем. Диомед и Одиссей наслаждались обществом друг друга и критского пирата и ни с кем более не разговаривали. Вожди рангом пониже вились вокруг Атридов и Ахилла. Чувствовали, за кем сейчас сила, и старались не упустить момент.

Под самый конец пира, когда все упились и ахейцы лезли брататься с троянцами, Гектор едва заметно кивнул мне и вышел из шатра. Догнал лавагета я уже на побережье.

— Скоро конец, — сказал Гектор. — Отец настаивает, чтобы мы продолжали встречать врага в поле. Еще две-три битвы, и у нас не останется воинов, чтобы защитить город.

— Ты думал над моими словами?

— Много раз. Я даже говорил с отцом о том, что он слишком стар, чтобы править в столь тяжелые для нас времена. В ответ на это он обозвал меня трусом и объявил своим наследником Париса. А брат… столь же недалек в военных вопросах, как и отец. — В этой оценке Гектор сошелся с Агамемноном. — Похоже, для спасения города мне надо стать отце- или братоубийцей.

— И что ты решил?

— Делай что должно, и будь что будет.

— То есть ты останешься лавагетом и будешь выполнять приказы правителя, даже если видишь, что этот путь ведет к смерти?

— В нашей жизни все пути ведут к смерти, — сказал Гектор.

— А если Парис умрет? — спросил я. — Кто тогда станет правителем?

— Наверное, я. Детей у брата нет. Законных по крайней мере. Но Парис не умрет. Боги помогают ему, и ходят слухи, что сам Аполлон направляет его лук.

На каждого хитрого Аполлона найдется свой Ахилл с болтом, подумал я. К этому времени я настолько запутался в мотивациях богов и людей, что уже и не знал, что посоветовать Гектору. И надо ли ему хоть что-то советовать, раз он так относится к моим советам.