Книга Месть моя сладка - Крис Манби

— Ну что ж, будь по-твоему, — неохотно согласилась я, понимая, что шагаю в пропасть. — Тогда слушай.

— Я полностью на твоей стороне. Эли! — с горячностью заявил Джереми, когда я поведала ему свою грустную историю. Правда, кое о чем я все-таки умолчала. В самом конце, устыдившись, я опустила сцену с втиранием «жгучки» и соврала, что в пылу ссоры просто лягнула Дэвида по яйцам. Отчего-то у меня душа не лежала к тому, чтобы рассказывать Джереми эротические подробности о том. как я намазывала «Огненным перчиком» детородный орган Дэвида.

— Как я счастлива с тобой! — благодарно проворковала я, прижимаясь к нему.

— Не бойся, Эли, мы прорвемся, — уверенно произнес Джереми. — А Дэвид — круглый болван. В Англии минуты не проходит, чтобы кому-нибудь по яйцам не вмазали. Представляешь, что было бы, вздумай каждый пострадавший обращаться в суд?

— Но ведь не у всех братья служат в полиции, — напомнила я. — Джереми, так ты правда на моей стороне?

Он кивнул:

— Целиком и полностью.

— Просто не представляю, что бы я без тебя делала! — воскликнула я.

— Боюсь, тебе придется немного поскучать, — вдруг сказал Джереми. — Сегодня днем мне позвонили из компании. Похоже, без меня в Варшаве все разваливается. Я должен немедленно лететь в Польшу.

У меня оборвалось сердце.

— Как? — только и пролепетала я. — Прямо сейчас?

— Завтра утром.

А мне, дурехе, еще казалось, что за ночь я все слезы выплакала!

Глава 38

Мне даже не удалось проводить Джереми в аэропорт. На следующее утро, как раз в то время, когда он поднимался на борт самолета, я сидела в приемной мистера Уогстафа. Вместе со мной своей очереди дожидались татуированные бритоголовые молодчики, любой из которых был способен причинить тяжкие телесные повреждения не только Дэвиду Уитворту, но и парню куда покрепче. Когда амбал с «Титаником» на предплечье осведомился у меня, что я натворила, я не нашла ничего лучшего, как сказать, что просто принесла мистеру Уогстафу сандвичи.

— В вашем деле есть сдвиги, — поведал адвокат, когда наконец подошла моя очередь.

Я изобразила величайшую радость.

— В конце недели, — продолжил плюгавый старичок, — вы снова предстанете перед судьями и выслушаете официально предъявленные вам обвинения. И тут у вас будет выбор. Вы можете выбрать городской суд или королевский. В городском суде заседает троица ветхих дедков, которые почти наверняка вас засудят. Не потому, что из них песок сыплется, а вы молоды и смазливы, а потому, что их чресла никто и никогда не растирал столь экзотическим образом.

Меня передернуло. Не пристало, по-моему, одряхлевшим адвокатам выражаться подобным образом.

— А вот в королевском суде, — продолжил он, — вы предстанете перед судом присяжных. Среди присяжных наверняка кто-нибудь посочувствует вам и поймет обстоятельства, вынудившие вас намазать гениталии мистера Уитворта «Огненным перчиком». Хотя, с другой стороны, будут там и люди, подобные вашей бабушке, у которых ваш поступок одобрения не вызовет.

— Как раз моя бабушка считает, что я поступила правильно, — возразила я.

— Хорошо, пусть это будет моя бабушка, а не ваша, — уступил мистер Уогстаф. — Она бы упрятала вас за решетку за один взгляд на мужское причинное место до замужества.

Я подобострастно хихикнула. Потом сказала:

— Да, выбор, похоже, мне предстоит замечательный. Я должна решить, что лучше: быть погребенной заживо или оказаться сваренной в кипящем масле. А третьего варианта нет?

— Нет. Либо городской суд, либо королевский. Иного не дано.

Я, как ни тужилась, особой разницы между ними не видела. Но все-таки решилась:

— Хорошо, королевский так королевский. Там по меньшей мере хоть какой-то шанс есть. Узнав, как обошелся со мной Дэвид, нормальные люди должны оправдать меня.

— Да, но если вас осудят… — Мистер Уогстаф многозначительно замолчал, чтобы я осознала всю серьезность положения. — Дело в том, Элисон, что наказание за умышленное нанесение тяжких телесных повреждений весьма и весьма суровое. В городском суде вам грозит до шести месяцев лишения свободы или штраф до пятисот фунтов. А вот королевский суд… — Он вновь выжидающе умолк и с важным видом покачал головой. — Если присяжные решат, что вы виновны, хорошо, если отделаетесь пятью годами заключения.

Я ахнула:

— Пятью годами? Но это невозможно! Ведь когда я выйду, мне будет больше тридцати!

— Если будете вести себя примерно, вас освободят через три года, — сказал адвокат. — Но три года — тоже достаточно долгий срок.

— Вы предлагаете мне сыграть в русскую рулетку, — горестно промолвила я. — Либо пан, либо пропал.

— Итак, ваше решение? — осведомился он с таким видом, словно речь шла о загородной прогулке. — Что предпочитаете: брайтонские пляжи или соляные копи?

Я принялась ожесточенно грызть ногти, за которыми так ухаживала на Антигуа.

— Вы уверены, — спросила я наконец, — что в городском суде меня осудят?

— Несомненно, — твердо ответил мистер Уогстаф. — Если вы только не магистр масонской ложи.

— Тогда придется рискнуть и согласиться на суд присяжных, — вздохнув, сказала я. — Из двенадцати человек большинство наверняка посчитают меня невиновной. Это ведь так, мистер Уогстаф, я ни в чем не виновата.

Он кивнул.

— Я вам верю, Элисон. Возможно, счастье вам улыбнется. В конце концов, прежде вы неприятностей с полицией не имели. Вы молоды, обаятельны, прекрасно одеты. — Он вдруг скабрезно ухмыльнулся, ослабил узел галстука, и я машинально вцепилась в подлокотники кресла. Не хватало мне только от собственного адвоката отбиваться. Однако мистер Уогстаф перестал пожирать меня глазами и снова закивал: — Да, Элисон Харрис, надеюсь, мне удастся вас вызволить.

За изрядную мзду, само собой разумеется, подумала я.

Глава 39

В тот же день мне пришлось идти на службу. Иного выхода не было. Две недели Джулия бомбардировала Эмму телефонными звонками, и моя верная подруга уже давно на стенку лезла, не зная, как меня выгораживать. А тут еще в ближайшее время известие о предстоящем судебном процессе должно было появиться в городской прессе. Джулия обожала читать судебную хронику, поэтому мое разоблачение было делом нескольких дней.

На службу я отправилась, захватив с собой справку о мнимой болезни, которую Эмма выписала мне на бланке, украденном из портфеля Эшли. Сам он выписывать подложную справку отказался наотрез, что возмутило мою подругу до глубины души. Впрочем, после очередного частного урока анатомии (надеюсь, вы поняли, что я имею в виду?) Эмма сменила гнев на милость.