Книга Книга Фурмана. История одного присутствия. Часть 1. Страна несходства - Александр Фурман

Нервно улыбающийся Валерка и испуганно разинувший рот Фурман, стоя на выходе из ворот, наблюдали, как старшие ловко и ласково, будто помогая, «потрошат» ничего не соображающего пьяного: вынули у него все из карманов, с сомнением пролистали паспорт, деньги забрали, а документы, ключи и бумажник засунули обратно – смотри, мол, не потеряй!..

Фурман с тоскливым отчаянием пытался представить, что ему делать, если кто-то пойдет мимо ворот: броситься к нему и сказать, что там пьяного грабят?.. И что дальше? А вдруг это будет женщина? Попросить позвать милиционера?.. А как поступит Валерка? – Ясно, как, – ведь получится, что Фурман предал всех из-за этой пьяной свиньи… Наверняка они ему потом отомстят. Могут и родителям, и дедушке – они же настоящие бандиты, сейчас он это понял… Могут даже ворваться в квартиру… – Переезжать, прятаться?.. Потом он вдруг подумал, что и у этой пьяной свиньи, наверное, дома есть жена и дети, – что бы они стали делать, если бы оказались сейчас здесь?.. Стали бы отнимать деньги?..

– Не бзди, все будет нормально, – взглянув на Фурмана, сказал Валерка.

Закончив, ребята дружелюбно вывели пьяного на улицу и даже проводили до угла, на прощанье подтолкнув в нужном ему направлении, по адресу в паспорте. Во дворе старшие быстро пересчитали и поделили пачку денег и весело приказали всем, кроме ничего не видевшей дворовой малышни, разбежаться кто куда. От ненавязчиво предложенной Валеркой трехрублевки Фурман отказался.

Дома он промолчал, хотя мама вечером даже спросила, не болен ли он. Как об этом можно рассказать и что бы из этого вышло?! Что теперь говорить Валерке? Может, вообще не выходить?.. И что начнется, если об этом узнает милиция…

Вскоре после этого, когда они большой компанией шумно направлялись в парк, Фурмана вдруг остановила на улице какая-то женщина, сказав, что знает его и его семью. Неодобрительно посматривая на фурмановских спутников, женщина стала корить его: мол, твои родители такие интеллигентные люди, а ты гуляешь со всякой шпаной… Ушедший немного вперед Азар обернулся и поинтересовался, чего тетке надо, а узнав, махнул рукой и посоветовал послать ее куда подальше. Тетка опешила, а Фурман по подсказке дружно поддержавших его пацанов сделал вид, что она его с кем-то перепутала – мол, и родители у него совсем другие, и сам он прирожденная шпана. Тут же его подхватили и, смеясь, потащили дальше. Разъяренная тетка стала орать на всю улицу, что она его узнала и обязательно сообщит его родным, с кем он ходит и чем занимается.

День за днем проходили в тревожном и тоскливом ожидании, и неделю спустя дома разразился-таки мощный скандал с участием всей семьи против одного Фурмана. Порассказав ему кучу всяких нехороших старинных историй про этот бандитский дом один, с него взяли обещание, что больше он там гулять не будет. «А Валерке своему можешь так прямо и объяснить, что родители тебе строго-настрого запретили, вот и все!..»

В общем, можно считать, что весь этот ужасный узел развязался довольно удачно. Однако возникла проблема, где и с кем теперь Фурману гулять, и в виде послабления ему было уже официально разрешено ходить в парк и даже в Косой переулок, но только с какими-нибудь хорошими ребятами, которых ведь тоже немало?.. В результате Фурман стал свободно болтаться по всему району, присоединяясь к знакомым и полузнакомым компаниям и навещая тех своих одноклассников, которых строгие родители выпускали только в свой двор.

В парке Фурман несколько раз встречал Серегу Косырева, который выгуливал недавно приобретенную молоденькую собаченцию по кличке Найда. Худющая, вертлявая, глуповато-непослушная псина то и дело куда-то тянулась, а Косырев резко дергал ее за поводок, лупил и обзывал дурой и тварью. Он был убежден, что Найда – настоящая породистая немецкая овчарка, только без родословной, и собирался в скором времени получить кучу денег от продажи щенков. Надо было только найти какого-нибудь собачника с подходящим породистым кобелем. Для немецкой овчарки непоседливая и ко всем без разбору ласкающаяся Найда казалась мелковатой и слишком уж рыжей, но Косыреву, конечно, было видней.

Сам Косырев тоже был низенький, но довольно крепкий. В общей возне на переменках он почти никогда не участвовал, так как носил сильные очки – пару раз они уже падали, но, к счастью, не разбивались. Жил он где-то за детским парком, в одном из Самотечных переулков. Фурману эти места были незнакомы, и ребята из первого дома туда не ходили – это считалось чужой территорией.

Дело шло к вечеру, но солнышко еще пригревало, и, в очередной раз встретив Косырева, Фурман вдруг решил немного проводить его. Болтая и строго придерживая Найду при виде других гуляющих собачников, они прошли парк насквозь, перешли Делегатскую и углубились в тамошние короткие, кривые и круто спускающиеся под горку переулки, – Косырев, усмехнувшись, сказал, что бояться у них там нечего.

Уже на подходе к Серегиному дому к ним подлетел большой черный пес с яркими медовыми глазами – по всей видимости, ничейный, хотя и довольно чистый. Косырев отпугнул его, но он продолжал совершать целенаправленные набеги то с одной стороны, то с другой. После того как Серега пульнул в него камешком, пес с достоинством удалился в ближайший двор.

Увлекшись разговором, Фурман с Косыревым не заметили снова подкравшегося к ним черного, обратив на него внимание, только когда он стал с жадной осторожностью обнюхивать поджавшую хвост и испуганно заскулившую Найду. Сердито топнув ногой и замахнувшись концом поводка, Косырев отогнал наглеца, но тот ловко заметался вокруг, пытаясь проскочить к вертящейся косыревской дурочке. Под его черным животом Фурман вдруг заметил какой-то толстый малиновый стержень, подумав сперва с брезгливым содроганием, что пес чем-то болен, но потом удивленно догадавшись.

Вскоре Найда закрутила поводок вокруг Косырева, и, пока он, чертыхаясь, распутывался с помощью Фурмана, черный быстро взгромоздился Найде на спину и крепко обхватил ее передними лапами. Косырев стал в ужасе вопить, что он ее сейчас испортит, и Фурман, не зная, что тут надо делать, угрожающе замахнулся на пса – дотронуться-то до него на самом деле было страшно. В ответ пес показал зубы, и Фурман отступил.

– Нужно палкой! Быстрее! Держи Найду! Тяни ее! – кричал побелевший Косырев.

Фурман перехватил у него поводок и стал тянуть Найду вперед, но пес не выпускал ее и, пьяно переступая задними ногами, волочился следом. Найда, задыхаясь, хрипела.

Косырев побежал искать палку, а рядом с растерянным Фурманом неожиданно возник какой-то пузатый пошатывающийся дядька с расстегнутой на животе рубашкой, в тренировочных штанах и домашних шлепанцах. «Твоя?» – сочувственно сопя, поинтересовался он. Фурман, не вдаваясь в подробности, кивнул. Пес, нежно свесив голову над Найдиным плечом, мелко тряс задом, переступал подрагивающими задними лапами и щурился.

– Здоровый – хребет может ей сломать… – сиплым голосом озабоченно произнес дядька и вдруг быстрым движением попытался схватить пса за загривок. Мгновенно обернувшись, тот так щелкнул клыками, что дядька даже отскочил, потеряв один шлепанец: «Ут-ты, твою мать?!» Ногой осторожно подтянув его к себе, дядька сказал: «Так. Сейчас попробуем по-другому», – и покачиваясь, куда-то убрел.