Книга Человек без лица - Сергей Самаров

Алимхан прошел вперед. Тропу перед ним, невольно вытоптав ее в ширину на добрый десяток метров, загораживали брат, охранники, начальник штаба, эмиры джамаатов и несколько боевиков. Алимхан остановился перед ними, и, ощупав болезненным, сильно растерянным, почти виноватым взглядом всех по очереди, ни на ком не остановился. И сам взгляд опустил.

Он не узнал… Это Зелимхан понял сразу, когда взгляд Алимхана на нем не задержался. И сначала подозрение мелькнуло – а брат ли это? Походку, манеру держать себя, все можно имитировать, стоит только немного потренироваться. Но он тут же отбросил подобную мысль. Его фотографии у федералов в избытке. По всем газетам, по всем телевизионным каналам эти фотографии прошли. И федеральный агент наверняка предпочел бы брата узнать.

Это амнезия… Эта страшная амнезия…

– Алимхан… – тихо позвал он.

Тот вернулся взглядом к эмиру, несколько секунд сосредоточенно морщил лицо, напрягая память, потом шагнул вперед с опущенными руками.

– Алимхан… – уже громче сказал Зелимхан, сам сделал два шага, коротко обнял брата за плечи и коснулся щекой его щеки. И почувствовал встречное тепло.

– Ты мой брат? – спросил Алимхан.

– Не узнал… – В голосе эмира послышался легкий болезненный укор.

В ответ Алимхан только глаза опустил. Вина во взгляде. Больно смотреть на это. Даже такому человеку, как Зелимхан, прошедшему многое и многое, испытавшему громадное количество трудностей и страданий, видевшему много смертей быстрых и мучительных, много жестоких пыток, трудно смотреть…

– Возвращаемся на базу! – отдал приказ эмир. – Спать, кроме Кадыра и Вали, никто не ложится. До обеда подготовка. Кадыр и Вали после ночи отдыхают. После обеда выступаем…

И он первым, взяв брата под руку, двинулся по тропе в обратном направлении.

За короткий промежуток времени, что отряд покинул лагерь, землянки выстудится не успели, и даже угли в очагах не погасли. Зелимхан, зная неповоротливость федералов и обязательное согласование всех действий на разных уровнях, разрешил зажечь полные огни. Вот-вот рассветет, и дым будет видно издалека… Ну и пусть, видно… Пусть федералы бомбят пустую базу. Ему сюда уже не возвращаться. Но люди перед долгой и трудной дорогой должны как следует прогреться и быть довольными. Это важно, когда предстоит серьезный бой.

Около своей землянки эмир остановился. Откровенно свежий след вел мимо землянки к ручью, где есть переправа из камней, и можно уйти дальше, в горы, минуя уже проложенные боевиками тропы. Зелимхан подозвал эмира комендантского джамаата.

– Кто-то сбежал от нас? – спросил строго.

Алимхан присел над следом, внимательно всматриваясь в нечеткие отпечатки. Хоть как-то проявил заинтересованность, и это так обрадовало Зелимхана, что он даже руку поднял, чтобы остановить ответ эмира комендантского джамаата.

– Фонарь… – попросил Алимхан.

Тут же рядом, повинуясь жесту эмира, появился охранник и зажужжал фонариком-»жучком», работающим не от батареи, а от собственного мини-генератора, приводимого в действие сжатием кисти. Посветил на след.

– Сапоги… – Алимхан выпрямился.

– Что – сапоги? – не понял Зелимхан.

– Ушел человек в сапогах. Кто здесь ходил в сапогах? – спросил Алимхан, и показал на стоящих в стороне боевиков. У всех на ногах были стандартные тяжелые башмаки армейского образца.

– Старик. Старик с длинным ружьем, – сказал начальник штаба. – Он был в сапогах.

– Проверь, – распорядился Зелимхан.

Эмир комендантского взвода с места рванул, как заправский спринтер, и вернулся уже через тридцать секунд.

– Старик ушел.

– Ладно, пусть идет. Он был моим гостем и даже сослужил мне службу.

– Какой старик? – спросил Алимхан, опять радуя брата проявленным интересом.

– Старик объявил себя моим «кровником».

– Надо было застрелить его сразу.

– Он был моим гостем.

– Пошли людей.

Теперь Зелимхан совсем узнал брата. Тот никогда не любит риска и всегда старается обезопасить себя от любой возможной неприятности. Он даже умеет предусматривать эти неприятности и загодя обеспечивает безопасность.

– Некогда. Мы скоро выступаем. Людям надо отдохнуть.

Эмир опять взял брата под руку и повел в землянку.

Уже около очага, перед которым Алимхан замер, Зелимхан подошел к нему вплотную и протянул руки к огню.

– Руки болят? – спросил младший брат.

– Болят…

– Значит, ты мой брат. – Голос прозвучал утвердительно.

– Ты вспомнил меня?

– Нет. Но я помню, что у моего брата болели руки.

Зелимхан кивнул довольно.

– А что с деньгами – помнишь?

Алимхан выдержал паузу, но ответил, хотя и с заметным напряжением, словно в сомнении.

– Деньги в сейфовой ячейке. Два чемодана, в разных банках…

– Как их можно забрать?

Опять длительная пауза на соображение. И медленный неуверенный ответ:

– Моя подпись и отпечаток моего пальца… Вот этого…

Алимхан показал мизинец левой руки. Так они с братом договаривались заранее. Большинство людей оставляют отпечаток указательного пальца. Алимхан оставил отпечаток мизинца…

Сомнения отпали.

3

– Надо же, – сказал Доктор Смерть, всматриваясь в монитор, где красная точка прошла со стороны Грузии на российскую территорию. Граница на карте не обозначена, но ручей, по которому она проходит, виден отчетливо. – Бандиты теперь ходят через границу, как я через улицу в соседний магазин. Интересно, что там для них продают?

– Пограничников, – подсказал Сохатый.

– Нет, пограничникам, я предполагаю, с одной стороны, приказали их не замечать, а с другой стороны, им еще и сами боевики заплатили, – отозвался Басаргин, подходя ближе. – Жалко, мы не имеем возможности контролировать отряд эмира Закарии. Однако я не думаю, что такую возможность упустили «Альфа» и ГРУ. Наверняка они подсунули в приклад какого-нибудь автомата микрочип, а то, для подстраховки, и несколько, чтобы знать, где в настоящий момент находятся эти люди. И что-нибудь такое же сунули мнимому Алимхану.

– Это едва ли, – не согласился Ангел. – Вдруг да его обыщут. Зелимхан человек подозрительный, и не может полностью верить человеку с новым лицом. Астахов не станет так рисковать. Лучше использовать того же Кадыра Мамлеева, завербованного Согриным.

– Наверное, это лучше, – согласился и Доктор. – Но мне все равно не нравится система, при которой мы работаем вслепую. Или нам доверяют, или нам не доверяют… Ситуация с чуть-чуть беременной женщиной меня лично не устраивает.