Книга Удар Ворона - Патриция Бриггз

В пятидесяти ярдах от лагеря был небольшой подъем, и Форан пошел в том направлении. И когда поднялся на вершину, здесь его ждала Память.

Она была чернее ночи и выше него. Странно грациозная фигура пригнулась, вокруг ее талии висели клочья чего-то плотного.

Рукава у Форана были расстегнуты, поэтому ему нетрудно было закатать их и обнажить внутреннюю поверхность руки у локтя. Форан издал шипящий звук, когда клык Памяти погрузились в его плоть. Он забыл, как это холодно и больно.

Когда Память закончила, Форан сел на землю и прижал руку к груди.

– Взяв твою кровь, я должна тебе один ответ. Выбери вопрос.

Бесполый шепот звучал не менее страшно, чем в первый раз.

– Кто такой Черный? – спросил Форан.

– Тот, кто отдал душу и дух за власть и вечную жизнь. Ненасытный.

– Я это знаю и не об этом я спрашивал. Ты тоже это знаешь, – выпалил Форан. Но протестовать бесполезно. Надо было лучше формулировать вопрос. Но всегда есть завтра. Он закрыл глаза от тупой боли в руке. – Назови имя.

– Я дала тебе тот ответ, что у меня был, – сказала Память и растворилась в ночи.

Глава 14

Иелиан шел за Лером, неся лук на плече. Еще только светало, и воздух был холодный.

Когда лагерь перестал быть виден и слышен, Иелиан спросил:

– Почему я? Почему не Джес или Руфорт? Любой из них знает об охоте вдвое больше.

– У тебя тоже неплохо получается, – ответил Лер, и Иелиан принял его слова за комплемент. – Джес по-прежнему нервничает из-за того, что мама и Хенна решили сегодня одни идти в библиотеку. Если бы я взял его, стоило бы мне отвернуться, и он исчезнет. Он и раньше так делал. Если есть хоть малейшая опасность, я всегда могу рассчитывать на брата, но если это просто работа, он легко отвлекается. Тоарсен и Кисел не оставят Форана, а папа слишком нуждается в помощи в лагере, чтобы я мог брать всех троих.

– А Руфорт?

– Руфорт отличный охотник, но охота приносит ему удовольствие. – Лер неожиданно улыбнулся. – К тому же папе сильная спина нужней, чем нам.

– На кого охотимся сегодня?

– Я думал поискать хорошего жирного оленя, – сказал Лер. – Раз уж мы здесь задерживаемся, можно будет сохранить мясо.

Чем дальше от Колосса, тем гуще росли деревья, образуя дремучий лес.

– У меня вопрос, – сказал Иелиан.

– Какой?

– Твоя мама говорит о шести орденах – а меня учили, что их только пять.

Лер рассмеялся.

– Я об этом забыл. Орденов шесть: Ястреб, Ворон, Сова, Баклан, Жаворонок и Орел. Ты не слышал об Орле. Мама говорит, что Странники почти не разговаривают об этом ордене, даже между собой. И никогда не говорят о нем за пределами клана. – Лицо его стало серьезным. – Орел – Защитник… он другой, его трудно переносить.

– Твоя мама иногда называет Джеса Защитником. Лер кивнул.

– Джес Орел.

– Он…

Иелиан попытался подобрать определение повежливее и не сумел.

– Тугодум? – подсказал Лер. – Иногда он таким кажется. Мама говорит, что он иногда не обращает внимания на окружающее и всегда говорит со второй половиной самого себя – с Защитником. Колдуны Колосса создали ордены, и я думаю, в ордене Орла они допустили ошибку. Орел должен защищать клан – Джес может быть страшен в схватке.

– Я видел его в ночь падения Пути, – сказал Иелиан.

– Тогда ты знаешь… а, вот что я искал. Здесь недавно пасся олень. Пора начинать охоту.

– Давай осмотрим остальную часть библиотеки, прежде чем начинать в этой комнате, – предложила Сэра Хенне, осматривая главный зал библиотеки. Вернее, она надеялась, что это главный зал. Потребуется очень много времени, чтобы рассмотреть здесь все, и ей не хотелось находить залы еще больше. – Колдуны – скрытный народ. Если они работали над чем-то новым, это должно быть в укромном уголке библиотеки или внизу, в подвале.

Хенна поджала губы.

– Если мы ищем что-нибудь об орденах, то в завершенных книгах этого нет. Иначе мы бы что-нибудь нашли в библиотеках мермори. Должны быть пергамента или рабочие записи такого рода. Может, в лаборатории или в мастерских.

– Я рада, что я не колдун солсенти, – сказала Сэра. – У меня не тот темперамент, чтобы писать бесконечные руны или смешивать ингредиенты в лаборатории. Так будем искать вместе или разделимся?

– Если разделимся, времени потребуется вдвое меньше, – ответила Хенна и улыбнулась. – Конечно, если тебе тревожно в одиночестве…

Сэра фыркнула.

Несколько часов спустя Сэра чувствовала себя раздраженной, как обычный колдун солсенти.

Она была права относительно того, в каких местах любили работать колдуны, и та часть библиотеки, в которой она оказалась, изобиловала такими местами: маленькими нишами, личными кабинетами, лабораториями с полками, уставленными кувшинами и корзинами с компонентами заклинаний, и чуть большими комнатами, в которых, очевидно, колдуны работали группами. Она прошла лиги лабиринтоподобных коридоров, неожиданно поворачивавших, изгибавшихся, лестниц и рамп.

Все прекрасно сохранилось и выглядело так же, как в тот день, когда было оставлено. И Сэра не могла понять, какая сила это обеспечивала.

– Ты ведь бывала здесь, Изольда? – говорила про себя Сэра, идя по очередному извилистому коридору. – Интересно, что ты видела и куда шла. Ты знала, что они здесь делают, эти великие колдуны, создавшие Сталкера? Была ли ты одним из них или ты тщетно возражала против их замысла?

Она вела рукой вдоль стены, пока не оказалась у еще одной двери. Комната по большей части пустая, хотя в ней пахнет каким-то благовонием или табаком.

– Интересно, где Сталкер, – размышляла она. – И почему ни мой Ястреб, ни мой Орел не чувствуют его присутствия?

До последней минуты это не казалось ей странным. Ее сыновья чувствуют тронутых тенью и – менее надежно – Черного, но относительно Сталкера они ничего не могут почувствовать.

В углу комнаты небольшой стол и стул. Кто-то вырезал на древесине стола две буквы. Вспомнив, как ругала Джеса и Леpa за то, что они вырезали свои инициалы на половицах, когда были в возрасте Ринни, она улыбнулась.

«Здесь сидел кто-то молодой», – подумала она, проведя рукой по стулу, но сдерживая свою способность читать прошлое предметов, потому что не знала, как на эту способность подействует заклятие сохранения, наложенное колдунами. Но размышлений это не останавливало. Наверно, здесь работал ученик, он прихватил с собой нож для еды и вырезал свои инициалы, тем самым своеобразно обессмертив себя. «Смотрите, – сказал он, – я здесь был. Я оставил след».