Книга На крыльях удачи - Лорен Маккроссан

– Поедешь с нами? – спросила я с надеждой.

Он покачал головой и нежно поцеловал меня в губы, оставляя мне желать большего.

– Нет, я не могу, Милли. Мне нужно кое-что сделать, а тебе следует пообщаться со своей родней. Я и так монополизировал тебя с тех пор, как они приехали.

Я покорно кивнула:

– Пожалуй, мне действительно стоит провести вечер с ними. Мой папа был немного подавлен в последнее время.

– Ну, вчера вечером, положим, он не выглядел слишком подавленным, – усмехнулся Мак. – Во всяком случае, после того как я слегка помог ему с дьявольским напитком. А после, – улыбнулся он, нагибаясь, чтобы поднять мою доску для серфинга и сунуть ее мне под мышку, – постарайся лучше выспаться, потому как завтра у тебя будет трудный день, да и я не хочу, чтобы моя звездная ученица оказалась в плохой форме, верно? В особенности если тебе нужно произвести на кого-то впечатление. Спокойной ночи, храни тебя Господь. И удачи завтра!

– Спасибо, – вздохнула я, собирая всю волю в кулак, дабы устоять перед его магнетизмом и высвободиться из объятий. – Ты будешь там завтра, не правда ли?

– Конечно, – подмигнул Мак, – ты можешь рассчитывать на меня. Я не пропустил бы это ни за что на свете.

Я поймала его воздушный поцелуй и ушла.

Гостиница, лучшая в графстве, располагалась в громадном замке, величественно возвышавшемся над гаванью в южном конце города. Я никогда не была внутри, так как, откровенно говоря, это не то место, где Мак и Дэйв проводили бы ночи. Здесь было значительно больше пышности и блеска, чем в баре Галлахера. Вероятно, пару месяцев назад я не смела бы и мечтать ни о чем подобном. Может, мои вкусы изменились с тех пор, как я приехала сюда? Я поймала себя на мысли, что прибыла на встречу на десять минут раньше.

Режиссер Мэтью выглядел гораздо пристойнее, чем во время проб, и даже казался моложе своих лет. Свой неряшливый, почти студенческий наряд, в котором появился на пробе, он сменил на черный шерстяной свитер и черные слаксы. И сбрил рыжеватую козлиную бородку, в которой вечно застревали остатки еды. Свежевыбритый, с тщательно подстриженными волосами, он источал такое самодовольство, что казалось, его голова может просто свалиться с плеч под собственным весом. К тому же он опоздал на десять минут.

– Милли Армстронг, enchanter,[18]– заливался он, несмотря на то что не был французом и, по правде сказать, не выглядел искренне очарованным при виде меня.

Я энергично пожала его руку и еле сдержалась, чтобы не присесть в реверансе. В руках этого человека находился ключ к моему будущему успеху. А точнее, большая связка ключей, запросто открывавших тяжелые двери, так долго не пускавшие меня в узкий круг шоу-бизнеса.

– Должен сказать, дорогая, ты выглядишь восхитительно серфингово, – улыбнулся он, ведя меня к целому стаду похожих на коров дорогих кожаных диванов в центре гостиничного бара.

Я украдкой поглядывала на себя в огромные зеркала, выстроившиеся в ряд вдоль дальней стены и создававшие оптическую иллюзию безграничного пространства, что не удивило бы меня в таком отеле, как этот. Я действительно «серфинговая», как Мэтью предпочел определить мой внешний вид. Не от природы, конечно, хотя именно к этому я стремилась во время интенсивной работы над внешностью вместе с Фай, Дэйвом и моей матерью сегодня утром. Мы были первыми покупателями в серфинговом магазине Дэйва в самое нелепое время – семь часов утра. На целых два часа (или даже четыре, когда у Дэйва бывает утренняя серфинговая сессия) раньше обычного открытия. Фай руководила Дэйвом, заставляя его бегать в кладовую и обратно, как участника олимпийской эстафетной команды, в поисках подходящих цветов и размеров. Мужчина на ранних стадиях влюбленности всегда стремится угодить и постоянно улыбается, несмотря на предъявляемые к нему требования. Моя мать взяла на себя роль Сюзанны и Тринни, говоря мне, что не стоит надевать, и подробно объясняя, почему именно. Если такие смены имиджа станут частыми, я предвижу гораздо более высокий процент самоубийств среди тех из нас, кому Бог не дал идеального тела и вкуса. На самом деле, как мне сообщили, у моей фигуры есть дефекты, о наличии которых я даже не подозревала. В середине сеанса я уже примирилась с фактом, что всю оставшуюся жизнь смогу носить брюки только одного фасона и два фасона блузок.

Тем не менее окончательным видом я осталась довольна – розовые, как жвачка, штаны, украшенные на заднице словами «Жизнь в стиле рок». (На моей заднице вполне могло бы уместиться «Жизнь в стиле рок – поистине шикарная жизнь», но дизайнеры оказались добрыми и использовали большие буквы.) У меня на бедрах висел пояс, сделанный из ракушек, переплетенных с розовыми бусами. Сверху надета футболка с вышитым на груди ярко-розовым цветком гибискуса. На шее и запястьях – украшения из ракушек. Фай настаивала, чтобы я надела блестящие розовые вьетнамки, которые идеально подходили к ансамблю, и уговорила мою мать накрасить мне ногти на ногах серебряным лаком, чтобы я выглядела «по-пляжному». В конце концов удалось убедить Фай, что хотя вьетнамки и симпатичные, я не смогу хорошо выступить в море сегодня днем, если пальцы на ногах отвалятся из-за отморожения. Вместо этого я выбрала пару черных замшевых туфель-лодочек и тихо посоветовала Дэйву отложить вьетнамки до ближайшей ирландской жары. Моя мать, всегда стремившаяся к совершенству, когда речь шла о внешнем виде, серебряным лаком накрасила мне и ногти на руках тоже, а потом любезно уложила мои волосы в естественно выглядевшие мягкие волны для придания непринужденного пляжного вида. Это заняло почти два часа. И массу усилий. Завивка подчеркивала различные тона, которыми теперь щеголяла моя когда-то каштановая грива, и сразу добавила пружинистости моей походке.

Мать стала также моим визажистом, она смеялась и шутила с Фай и со мной, сконцентрировавшись на макияже; и что удивительно, меня это совсем не раздражало. Другое дело – ее странные специфические фразы вроде: «О, Амелия, у тебя морщинки португалки» или «Я не желаю, чтобы ты стала ирландкой, дорогая, кельтская кожа так чувствительна, когда речь идет о тенях основы». Я отказалась от комментариев и просто позволила матери продолжить работу, надеясь, что это объединит нас. Она явно была в своей стихии и воодушевлялась регулярными комплиментами Фай. Должна признать, тонирующий увлажнитель, умело наложенная пудра цвета загара и светло-розовые тени для век в тон моему розоватому блеску для губ сделали свое дело. К счастью, мой насморк почти прошел, поэтому я выглядела и чувствовала себя сияющей. Я стала серфинговой цыпочкой. Как сказал Мэтью, я выглядела восхитительно серфингово.

– Спасибо, Мэтью, – я с улыбкой приняла комплимент и опустилась на великолепный кожаный диван. Молясь, чтобы не лопнули мои обтягивающие штаны. – Ну, Мэтью, ты меня знаешь: занимайся серфингом, когда волны…

«Какому слову Мак меня научил? «Мчатся?» «Бушуют?»

– …э… волнуются.

– Боже праведный, держу пари, это фантастично – бушующие волны. О, я уже чувствую трепет наслаждения.