Книга Чайная роза - Марша Кэнхем

– Ты что, теперь подчиняешься приказам Бейтса?

– Да, если они кажутся мне разумными. Он говорит, что по всем правилам ты уже должен быть покойником. В тебе столько швов, что не осталось живого места. – Увидев, что Джастин приподнялся, она повысила голос: – Лежи спокойно!

Джастин свесил ноги с койки. Затем, шумно вздохнув, сел на постели и ненадолго замер, борясь с приступом боли и слабости. Он смутно сознавал, что Чайна то умоляет его, то угрожает, но не разбирал слов: в висках оглушительно стучала кровь.

– Где моя одежда? – наконец спросил он. – Принеси ее.

Чайна возмущенно выпрямилась:

– И не подумаю! Ты не встанешь с постели, Джастин Кросс!

– Встану, сударыня, и поднимусь наверх, чтобы присмотреть за своим кораблем, даже если мне придется проделать это нагишом… После того, как отшлепаю тебя и привяжу к койке!

Чайна сердито уставилась на него. Джастин был бледен, но глаза горели решимостью. На предплечье белела повязка, торс был туго перебинтован широкими полосками полотна, ярко выделявшимися на загорелой груди с рыжеватой порослью. Ее взгляд спустился ниже, к мускулистому животу и стыку бедер. Все в нем изобличало твердость и непоколебимость.

Чайна вспыхнула и отступила па шаг.

– Иди сюда, – мягко приказал он и протянул руку.

Она неуверенно шагнула к нему. Джастин обнял ее и притянул к себе. Его поцелуй был таким крепким и обстоятельным, что Чайна едва не задохнулась.

– Спасибо, что беспокоилась обо мне, – уверенно сказал он. – Но я не собираюсь умирать.

– Никто о тебе не беспокоился, – огрызнулась она. – Все занимались своими делами и ничего не предпринимали, только гадали, сколько еще ты проваляешься в лихорадке.

– Правда?

– Да. И если ты намерен разгуливать по кораблю, доказывая всем, какой ты бравый моряк, я… я буду последней, кто станет этому препятствовать.

Она достала из шкафа рубашку и брюки и помогла ему одеться, довольная уже тем, что он принял ее помощь без возражений.

Обветренное лицо Бейтса потемнело как туча при виде капитана, появившегося на верхней палубе. Закрепив руль, он одним гигантским прыжком спустился с мостика.

– Прекрасный денек, Бейтс, – бодро заметил Джастин, предупредив его протесты. – Как у нас с припасами?

– Пищи и воды хватит до Гибралтара, если вы по-прежнему намерены взять там груз.

– Плавание будет долгим. Надо постараться сделать его прибыльным, – прищурился, глядя на ослепительно голубое небо. Паруса на всех трех мачтах были подняты и, наполненные ветром, легко несли корабль, рассекавший белые гребешки волн под пение туго натянутых снастей. Только наметанный глаз моряка мог различить на горизонте лиловую полоску земли, поднимавшуюся и опускавшуюся вместе с кормой. – Команда укомплектована?

– Мы потеряли двух парней при штурме тюрьмы и еще трех при захвате корабля. Несколько человек было ранено, но не настолько серьезно, чтобы беспокоиться по этому поводу. Что же касается найма недостающих членов, то с этим не возникло трудностей. Кое-кому даже пришлось отказать – включая подручных вашего брата, пожелавших сменить хозяина. В общем, у нас неплохая команда, которой не терпится вернуться домой.

– Домой, – задумчиво повторил Джастин, бросив взгляд на американский флаг, реявший на мачте. В прошлом это было удобным прикрытием, но теперь… – Слава Богу, нам есть куда бежать. Впрочем, я ни о чем не сожалею. Уж лучше называться американцем, чем беглым британцем.

Бейтс и Чайна обменялись взглядами, не ускользнувшими от его внимания.

– В чем дело? Вы похожи на парочку сытых котов, проглотивших по канарейке.

Бейтс усмехнулся:

– Вы чисты, капитан. Вашего брата встретили на берегу королевские солдаты и препроводили к судье.

– Что? Как?..

– Девушка рассказала им всю историю, а чего она не знала, дополнил Ист.

Джастин нахмурился, усомнившись в собственном рассудке.

– Тина, – пояснила Чайна. – Должна признаться, что во всей этой неразберихе я совсем забыла о ней. Сэр Рейналф тоже не счел ее важной персоной, и, как только мы покинули «Воронье гнездо», ее отпустили. Она тут же помчалась к властям и рассказала им, что сделал Юджин, и почему сэру Рейналфу так хотелось, чтобы тебя повесили. А затем мистер Ист…

– Барт передал им письмо, которое вы оставили, и рассказал всю правду об «Орионе» и «Скорпионе», – вставил Бейтс. – Он также сообщил им, что вы уверены в причастности лорда Кросса к гибели членов вашей команды, но вам не хватает доказательств, чтобы добиться его судебного преследования.

– Ну и ну, будь я проклят! – пробормотал Джастин.

– Это еще не все. – Бейтс расплылся в широкой улыбке. – Оказалось, что судья, которого они вытащили из постели в три часа утра, чтобы поведать ему свою историю, сражался вместе с капитаном Тримбелом против этого дьявола, Наполеона Бонапарта. Мало того, он присутствовал на процессе и всегда считал, что с капитаном «Скорпиона» обошлись несправедливо. Но когда он начал задавать вопросы во время трибунала, ему велели заткнуться и не лезть не в свое дело. – Голос Бейтса дрогнул, он помолчал и гордо продолжил: – Оказывается, капитан Тримбел знал все об «Орионе» и его пассажирах. Владелец «Ориона» прислал сообщение, где просил перехватить корабль и остановить его любой ценой. Капитан Тримбел действовал в интересах короны, но не мог рассказать об этом ни на суде, ни позже. Иначе французы поняли бы, что на борту «Ориона» был шпион. Он поставлял врагам ложные сведения и предпочел умереть, но не раскрыть свою истинную роль.

– Шпион? – затаил дыхание.

– Он так и не узнал имени того человека, – тихо произнес Бейтс. – Этот секрет погребен на морском дне вместе с «Орионом».

Джастин кивнул, онемев от потрясения. Внезапно все фрагменты головоломки сложились в единое целое. Вопрос, так и оставшийся без ответа: почему человек, известный своими принципами и убеждениями, вдруг пожертвовал всем – домом, семьей, репутацией – и начал работать на врага. Какова причина, заставившая капитана Тримбела хранить молчание на суде, не сказав ни единого слова в свою защиту. И тот факт, что все эти годы, проводя собственное расследование, в глубине души он знал, что Энтони Кросс не был предателем. Все приобрело смысл. Даже поступок Тимоти Гранта, предложившего Рейналфу целое состояние под видом приданого дочери. Вполне возможно, что таким образом он пытался воздать должное памяти его отца. Алчность и амбиции Рейналфа не позволили ему увидеть в этом жесте ничего, кроме желания облегчить больную совесть.

– Выходит, всего этого можно было избежать, – произнес Джастин с отвращением. – Несколько простых ответов, и весь этот кошмар никогда бы не случился.

Он смотрел на белые гребешки, вскипавшие на водной глади, искрившейся в лучах солнца. Затем поднял глаза на наполненные ветром паруса и вдохнул чистый соленый воздух. У него был вкус мира и покоя. Наконец-то.