Книга Миссис По - Линн Каллен

– Вряд ли это возможно.

– Хотя бы подумай об этом. Ради девочек. Я их отец, и ты не можешь этого изменить, как бы тебе этого ни хотелось.

Спустя несколько минут по лестнице сбежала одетая в ночную рубашку Винни. Эллен шла следом за ней.

– Я вернулась, папочка, – пропела Винни.

Он показал на свою щеку:

– Поцелуйте меня на ночь. – Получив знаки их любви, Сэмюэл указал им на лестницу: – А теперь в постель. Я должен идти.

От несчастного выражения, появившегося на личике Винни, мое сердце сжалось.

– Но… наша картинка! Ты ее закончишь?

– Это зависит от вашей матушки.

Я смотрела на него, не веря своим ушам. Он только что благополучно возложил на меня вину за то, что наша семья развалилась. Великолепный Сэмюэл Осгуд!

– Посмотрим, – сказала я. – А теперь идите в постель. Я тоже сейчас приду.

У него хватило здравого смысла больше ничего не говорить.

– Ты не можешь оставить здесь свои краски, мольберт и все остальное.

Сэмюэл надел шляпу.

– А Бартлетт сказал, что не возражает.

У этого человека на все готов ответ! Зная Сэмюэла, я этому не удивлялась. После треволнений сегодняшнего дня мне было слишком тяжело иметь с ним дело.

– Спокойной ночи, – сказала я и отвернулась. Когда я снова посмотрела на него, он приподнял шляпу и улыбнулся мне презренной улыбкой человека, путь которого был усеян разбитыми сердцами.

Великолепный Сэмуюэл Осгуд.

* * *

Когда Элиза вернулась из Провиденса, она настояла, чтобы я продолжала жить у Бартлеттов. Сэмюэл, к своему удивлению, получил от нее разрешение навещать нас. О, конечно, Элиза знала, каким прохвостом, обманщиком и негодяем был мой муж, но она также знала, как тосковали по отцу девочки. Благодаря ей у меня была возможность встречаться с Сэмюэлем, не нарушая приличий, и время, чтобы подумать, может ли он снова заслужить мое доверие. Со своей стороны, мистер Бартлетт хотел, чтобы я дала мужу окончательную отставку и не прощала возмутительного поведения последнего. Он устраивал целый спектакль, демонстративно выходя из комнаты при появлении Сэмюэла. Таким образом он пытался наказать моего мужа, да только зря старался: Сэмюэл Осгуд сам решал, кто может сделать несчастным Сэмюэла Осгуда.

А раз так, Сэмюэл бодро принимал исходившие от меня или от мистера Бартлетта признаки нерасположения. Он скромно сносил холодный прием, который я ему оказывала. Он покаянно кивал, когда мистер Бартлетт расписывал ему, чем он передо мной провинился. Когда девочки спрашивали, когда мы снова будем жить все вместе, Сэмюэл кивал на меня: мол, нужно подождать, когда мне этого захочется, а до тех пор он не смеет настаивать. Бороться с ним было невозможно, с тем же успехом можно пытаться удержать в пригоршне воду: стоит сжать пальцы, как она вся утечет.

Тем не менее начать с ним все заново тоже было непросто. Даже если бы я смогла снова доверять ему, существовали еще и мои отношения с мистером По. В связи с этим Сэмюэл тоже был раздражающе покладист. Не изображая из себя ревнивого мужа, он принял присутствие в моей жизни мистера По, который, как всегда, был внешне невозмутим и при этом раздираем страстями. Сэмюэл никогда не возражал против визитов мистера По к Бартлеттам. В таких случаях он, вместо того чтобы уйти, весело присоединялся к нашему разговору, хотя нужен был нам, как щуке зонтик. Когда это произошло во второй раз, возмущенным супругом казался скорее мистер По; его терпимость к моему мужу таяла прямо на глазах. После месяца бодрых покаянных визитов Сэмюэла нервы у всех были на пределе – кроме, разумеется, самого Сэмюэла. Но даже он выказал признаки удивления, увидев, кто явился к нам с визитом однажды в изматывающе знойный сентябрьский полдень.

Я была в цокольной гостиной, обмахивалась веером и изображала, что читаю, а Сэмюэл тем временем делал наброски наших дочерей для очередного портрета. Девочки словно чувствовали, что не дать отцу снова исчезнуть из их жизни можно только одним способом – позировать для него. Сэмюэл, казалось, тоже хотел вновь завоевать их сердечки и с облегчением ухватился за рисование, которое давало возможность приблизиться к ним. Холсты с портретами, на которых Эллен и Винни были изображены вместе и порознь, улыбающимися и задумчивыми, выстроились вдоль стен гостиной, и запах сохнущей масляной краски пронизывал жаркую духоту дня. Про себя я поблагодарила Элизу, которая сидела с шитьем у нерастопленного камина. Нельзя было и дальше обременять ее моей семьей, моими проблемами и этими портретами. Права ли я, отказываясь вновь сойтись с Сэмюэлем, каким бы ужасным он ни был? Но одна мысль о том, чтобы бесповоротно порвать с мистером По, вызывала сосущую боль в груди.

Звук дверного звонка вырвал меня из невеселых дум. Горничная Кэтрин подала Элизе серебряный поднос, и та положила свое рукоделие, взяла с подноса и протянула мне визитную карточку с обрамлением из черных перьев.

Я отложила книгу, и по спине пробежал холодок.

– Миссис По?

Сэмюэл поднял глаза.

– А также мистер По и миссис Клемм, мэм, – сказала Кэтрин.

– Что скажешь? – спросила меня Элиза.

Понимая, что Сэмюэл смотрит на меня, я улыбнулась:

– Как мило, что миссис По вновь нас навестила. Пожалуйста, давай ее примем.

Сэмюэл развернулся на стуле, словно приготовившись смотреть представление. Девочки повскакивали с мест, чтобы посмотреть на его набросок, и тут в гостиную неверным шагом вошла миссис Клемм, а следом за ней – мистер По. Он шел очень медленно, а миссис По опиралась на его руку.

Я постаралась, чтобы на моем лице не отразилось смятение. Батистовое белое платье миссис По свисало с усохших плеч, ее талия, затянутая желтым кушаком, казалась не толще мужской руки. Щеки под черным соломенным капором горели не то от лихорадки, не то от возбуждения. Что могло поднять ее с постели, когда она так больна?

– Миссис По, хорошо выглядите, – бросилась к ней Элиза.

Миссис По позволила нам с Элизой поцеловать ее, глаза ее болезненно горели.

– Я слышала, что тут знаменитый художник, – с придыханием сказала она.

Я поглядела на мистера По. Его лицо словно оцепенело, и это говорило о смятении поэта куда яснее, чем сказал бы самый безнадежный, хмурый вид.

Сэмюэл выступил вперед:

– Знаменитый художник! Как приятно это слышать. – Он нежно взял руку миссис По. – Авы знаменитая миссис По?

Она издала хриплый смешок.

– Это мой муж знаменит, не я.

– О, нет, уверяю вас, в этом доме ваше имя окружено легендами. – Без малейшего намека на иронию он поцеловал ей руку. – Я счастлив с вами познакомиться.

Она кашлянула в платок и скривилась, как от боли.

– Вы напишете мой портрет? – спросила она, как только снова смогла говорить. – Мой муж не хотел беспокоить вас, но когда я сказала, что это будет мой последний… – и она снова закашлялась.