Книга Ярмарка невест - Кэндис Герн

– Ч-что вы здесь делаете? – спросил Расселл, изо всех сил стараясь держаться дерзко, но у него это не получилось, и он выглядел жалким. – Я думал, наше дело закончено. В-вы нашли кошелек, который я вам оставил?

Джеймс сунул руку в карман пальто и вытащил оттуда кожаный кошелек. Перед тем как уехать, он подобрал все до одной монеты, рассыпавшиеся по полу библиотеки. Он хотел швырнуть проклятый кошелек Расселлу в лицо, но этот трус стоял позади Верити, прикрываясь ею. Вместо этого Джеймс бросил мешочек на стол с такой силой, что посуда подпрыгнула и зазвенела, а одна вилка отскочила на край стола и со звоном упала на пол.

– Мне не нужны твои поганые деньги, – сказал Джеймс.

Он взял себя в руки, оценивающе взглянув на Расселла.

Молодой человек был похож на испуганного кролика, пытающегося смело встретить лису. Никакого удовольствия побить такого человека. Сразу видно, что перед Джеймсом стоит распустивший сопли трус.

– Т-тогда зачем вы приехали? – спросил Расселл.

Он настолько крепко вцепился в спинку стула, на котором сидела Верити, что побелели костяшки пальцев.

– Вы собираетесь ее п-просто забрать с собой, увезти силой?

– Я не намерен применять насилие к кому бы то ни было, – заявил Джеймс.

В голосе его было больше металла, чем когда-то в Испании. Человек, которого так легко напугать резким словом и яростным взглядом, не продержался бы в полку Джеймса и пяти минут.

– По-моему, это вы, сэр, действуете с помощью насилия.

– Ч-что?

Джеймс все свое внимание обратил на Верити, у которой с момента его появления в комнате не дрогнул ни один мускул. Он старался не утонуть в этих ласковых карих глазах, решив держать себя в руках.

– Из вашей записки, мадам, я понял, что не вы приняли решение уехать из Пендургана?

Верити бросила взгляд через плечо, потом снова посмотрела на Джеймса. Глаза ее улыбались.

– Нет, милорд, это было не мое решение, – сказала она.

Радостное возбуждение охватило Джеймса, как от порции виски. Он отвел глаза от Верити и пронзил Расселла взглядом.

– Я приехал, сэр, убедиться, что все происходящее с этой леди делается по ее воле.

– Н-но я ее муж. Я имею пр...

– Вы отказались от своих прав, когда продали ее, как породистую лошадь!

Рык Джеймса явно был слышен по всему постоялому двору, в окне задрожали стекла.

– Я сожалею об этой презренной сделке, – сказал Расселл. – Но вы должны знать, что она незаконная.

– И аморальная.

Расселл сник, как проколотый воздушный шар. Все его тело скорбно сгорбилось. Он прислонился к широкой каминной полке, как будто у него не осталось сил держаться прямо. Когда молодой человек поднял голову, Джеймс подумал, что никогда не видел такого страдания в глазах. Разве что глядя в зеркало.

– Да, это было аморально, – голосом вымолвил Расселл. – Это было низко и подло, и я ни о чем в жизни не сожалел так, как об этом. Я принес Верити свои извинения, хотя и не ожидаю ее прощения. Я просто надеялся, что мы... – Он замолчал и стукнул кулаком по каминной полке. – Пропади все пропадом! Я всегда все делал не так. Вся моя жизнь – это цепь ошибок. Я не гожусь для жизни на этой земле.

Его голос становился все тише и наконец превратился в дрожащий шепот. Расселл повернулся к ним спиной, оперся локтем на каминную полку и опустил голову на руки. Плечи его сотрясала мелкая дрожь.

Джеймс был ошеломлен. Он приехал, ожидая увидеть Верити во власти наглого, грубого мужа, настроенного вернуть себе свои права. Он рвался вступить в борьбу с таким противником. Страдание Расселла лишило Джеймса всей его воинственности.

Он наблюдал за Верити, пока она смотрела на Расселла со смешанным выражением сострадания и смущения.

– Верити!

Она подняла на него глаза. Вся радость, которую он в них увидел немного раньше, исчезла. Джеймс вдруг засомневался, не зная, что ему делать. Но ведь выбирать должна она, напомнил он себе. Она должна решить, что будет делать, а ему останется принять ее решение. Правда, он больше не был уверен в том, что она выберет.

– Верити, ты должна сказать нам, чего ты хочешь.

Он говорил с ней, стараясь, чтобы его голос звучал как можно ровнее.

– Уверяю тебя, что приехал не с целью похитить тебя против твоей воли. Но я должен убедиться, что мистер Расселл тоже не идет против твоего желания. Тебя кидали в разные стороны, ты плясала под чужую дудку. Пришла пора тебе самой принимать решения, независимо от того, у кого какие законные права. За последние восемь с лишним месяцев мы оба нарушили закон. Никто из нас не может оправдать свои действия. Расселл! – Джеймс повысил голос, придавая ему властность, которая когда-то заставляла солдат выполнять его приказы. – Вы со мной согласны?

Расселл, не поднимая головы, пробормотал что-то похожее на согласие.

– Итак, Верити, – продолжал Джеймс, опять смягчая тон своего голоса, – невзирая на законность, скажи нам, что бы ты предпочла сделать. Хочешь ли вернуться с Расселлом в Лондон или со мной в Пендурган?

Расселл поднял голову:

– Но...

– Пусть говорит она! – взревел Джеймс.

Взгляд Верити метался между мужем и Джеймсом. Прошло несколько долгих минут, в течение которых она обдумывала свой ответ. За это время внутри у Джеймса все переворачивалось.

– Мне очень жаль, Гилберт, – наконец сказала Верити, – но если бы мне действительно дали возможность выбора, то я предпочла бы вернуться в Пендурган. Я нашла там нечто похожее на счастье.

Расселл повернулся и посмотрел на свою жену. На его лице застыла маска полной безысходности, и удивительно, что сострадательная натура Верити устояла перед такой мольбой.

– Ты должен понять, Гилберт, – продолжала Верити, – что лорд Харкнесс был мне настоящим другом. И если я могу выбирать, я лучше буду жить с ним на правах друга, чем с тобой в браке, тем более что ты знаешь, что ни один мужчина не захочет иметь меня в другом качестве.

Джеймсу пришлось сделать титаническое усилие, чтобы сдержать душевное волнение, охватившее его при этих словах. Сердце колотилось в его груди, как паровой цилиндр в Уил-Деворане. Теперь он без нее не уедет.

Однако было не время поддаваться сентиментальности. Он должен осуществить свой план до того, как Расселл попытается снова заявить о своих законных правах и уговорит Верити уехать. Он собирался сделать Расселлу одно предложение, которое раз и навсегда освободило бы Верити от этого позорного замужества.

Когда Верити увидела Джеймса, ворвавшегося в гостиную, у нее почти остановилось сердце. Стоя в узком дверном проеме, он выглядел огромным и угрожающим, словно разъяренный бык. Несмотря на высокий рост и развитые мышцы, Джеймс не был массивным. Однако сейчас он был закутан в пелерину плаща, черные волосы спадали на один глаз, делая его похожим на пирата, из-за отросшей за день щетины лицо казалось темнее. Зрелище было устрашающее. И все же Верити никогда в жизни не была так рада кого-то видеть, как его.