Книга Ханская дочь. Любовь в неволе - Ине Лоренс

Последняя атака оказалась неудачной — только благодаря везению конников Сергею удалось уйти от преследовавших их драгун. Капитан понял: пора разрабатывать новый план. Все его набеги до сих пор были для шведского войска булавочными уколами — они отнюдь не мешали противнику двигаться дальше на Петербург.

— Если нам в ближайшие пару дней не удастся задержать их или, по крайней мере, отвести в сторону от Санкт-Петербурга, городу пылать в огне, — сказал Сергей вечером Ване и Бахадуру.

— Было бы жаль… Такие красивые дома… — вздохнул Ваня.

Сирин только плечами пожала. Это была не ее война, так что не следовало и думать, как выиграть ее.

Сергей, впрочем, не замечал молчания вокруг, продолжая излагать свои мысли:

— Нужно, чтобы Любекер получил ложное донесение, где говорилось бы о ловушке возле Санкт-Петербурга, угрожающей потерей большей части войска.

Ваня взглянул на него с интересом, Сирин безучастно смотрела на огонь. Сергей подавил закипавшее раздражение, и стал размышлять. Немало кампаний провалилось из-за ошибок генерала — необходимо было вынудить Любекера совершить ошибку. Некоторое время Сергей просчитывал свои возможности. Лучше всего, если шведам в руки попадет письмо от имени Апраксина, а то и самого царя, но у него не было ни подобающей бумаги, ни печати — подлог мигом распознали бы. Единственное, что он мог сделать, чтобы обмануть неприятеля, — послать к шведам человека, который под видом перебежчика рассказал бы Любекеру правдоподобную легенду.

Сергей покачал головой, слишком уж безрассудной показалась ему поначалу эта идея, слишком уж велика вероятность на следующий день увидеть труп посла, раскачивающийся на придорожном дереве. С другой стороны, какая еще была возможность предотвратить взятие Санкт-Петербурга? Но кому Любекер поверит? Кому-то из его степняков? Вряд ли. Ваня никогда не отличался особым хладнокровием, к тому же он не выглядел человеком, которого мог бы отправить к вражескому генералу высокопоставленный предатель. А если он отправится сам — кто сможет держать в руках эту разнузданную ватагу азиатов? Солдаты ограничатся мародерством в ближайших деревнях, а потом подадутся на юг. Даже если он переживет встречу со шведами, это будет стоить ему чина, а то и головы. Единственный, кто оставался, — Бахадур.

Сергей внимательно поглядел на татарина и спросил себя: сможет ли этот мальчик перехитрить шведов? Бахадур был очень умен, да и хладнокровия ему не занимать. Он сумел бы выдать Любекеру и его генералам совершенно правдоподобную ложь. Но шведы были известными мастерами пыток, что они сделают с мальчиком, если затея Сергея провалится, лучше даже не думать. С другой стороны, Бахадур уже не раз доказал свою надежность, начиная с боя на «Святом Никодиме» и заканчивая нападением на колонну шведского войска, а его надменная и замкнутая манера могла ввести в заблуждение и Любекера.

С вымученной, виноватой улыбкой он повернулся к татарину:

— Бахадур, мне надо поговорить с тобой.

Сирин с удивлением взглянула на него.

— Мы не можем больше атаковать войска Любекера — его фланговые отряды перебьют нас. Нужно как-то заставить его повернуть. Ты сможешь отправиться в шведский лагерь и передать Любекеру ложные известия?

Сирин испугалась:

— То есть я должен так запросто прискакать к шведам и передать им письмо от тебя?

— Не письмо. Тебе придется передать им информацию на словах, и не от меня… — Сергей задумался, подыскивая правдоподобно звучащее имя, и ухмыльнулся, припомнив вероятных заговорщиков, с которыми ему пришлось познакомиться в Москве. Присутствовать на собраниях ему больше не доводилось, но имена высокопоставленных членов кружка он запомнил.

Сергей обнял Бахадура за плечи и привлек поближе к себе:

— Слушай меня внимательно. Твоя жизнь будет зависеть от того, поверят ли тебе шведы! Если они заподозрят обман, то наверняка примутся пытать тебя, чтобы вытрясти все, а уж замучить человека до смерти — на это они большие мастера.

У Сирин от страха свело мышцы спины, аж плечи заболели. Отчаянный замысел Сергея не вызывал у нее доверия, но она не имела права разрушить навязанный ей образ татарского воина, не боящегося ни шайтана, ни мук преисподней. Сирин смертельно побледнела, но ей ничего не оставалось, как согласно кивнуть.

— Что я должен рассказать шведам?

Голос прозвучал резко и хрипло, как воронье карканье, и она испугалась, что Сергей заметит ее страх, но он только кивнул и начал объяснять. Сирин внимательно вслушивалась, повторяла каждую мелочь и каждое имя, которое она должна будет упомянуть. Наконец она решила, что сумеет пересказать все, даже если ее разбудить среди ночи. Каждого из персонажей Сирин могла описать в подробностях, словно не пропускала мимо ушей ни одной светской сплетни. Кстати сказать, русские офицеры были не меньшими охотниками обсудить пикантную подробность из жизни ближнего своего, чем женщины ее племени, болтающие во время стирки.

— Яковлев, Лопухин, Кирилин, — повторяла она, когда Сергей наконец замолчал. Яковлев не был ей знаком, Лопухина Сирин тоже видела лишь издали. При имени Кирилина лицо Сирин перекосилось — вот уж кому она точно не желала ничего хорошего.

— Верно! У шведского короля шпионов на Руси предостаточно, а что они пропустят, то расскажут иноземные гости и посланники. Наверняка им известно и о замыслах генералов относительно войны. Некоторые европейские страны поддерживают шведов, передают им всю информацию. Хотя бы одно из имен, которые я назвал тебе, Любекеру должно быть знакомо.

Сергей глубоко вдохнул и покачал головой, словно желая еще раз обдумать свой план.

— Разумеется, солдаты Любекера не должны распознать в тебе прапорщика русской армии. Сменные вещи у тебя с собой? — Это был не столько вопрос, сколько утверждение, Сергей отлично знал, что вьючная лошадь Сирин изрядно нагружена.

Сирин согласно кивнула, хотя и не понимала пока, к чему он клонит.

— Надень парадный мундир — пускай шведы полюбуются, и возьми другую лошадь, твой жеребец чересчур приметен.

Сирин не хотелось оставлять коня — Златогривый превосходил резвостью любую шведскую лошадь и даже в таком болоте умудрялся отыскивать безопасную тропу. Но она понимала, что Сергей прав, и не собиралась спорить с ним. Пусть дружба их в последние недели несколько охладела, мнение Сергея значило для нее очень много, пожалуй, даже больше, чем того хотелось бы.

— Я все сделаю, Сергей Васильевич! — Это прозвучало почти клятвенно.

Неожиданно капитан улыбнулся ей, как мальчишка, провернувший удачную каверзу.

— Надеюсь! Если тебе не удастся заставить шведов свернуть и они разграбят и сожгут Петербург, царь нас всех побросает в этот костер.

Сирин невольно покачала головой:

— Если Санкт-Петербург так ему дорог, почему он не пошлет достаточно солдат для его защиты?

Сергей только горько рассмеялся: