Книга Берлога - Георгий Мантуров

Лазарь Лагин – автор обеих книг, только одну издали в 1955 году, по ней и сняли кино, а вот другая книга была издана еще в 1938 году! Именно ее, версию 1938 года, скачанную впопыхах в Сети, он и читал тогда Антону!

Димон даже нашел сайт, где тексты обеих книг были опубликованы параллельно. На некоторое время он забыл о Мастере и о своей работе, так увлекло его сравнение двух текстов Хоттабыча.

Действительно, китайский фокусник Мей Ланьчжи превратился в более поздней версии в итальянского фокусника Сидорелли, жадина Хапугин, за которым Хоттабыч бегал, думая, что он владелец волшебного кольца Соломона, превратился в американского миллионера Вандендаллеса и так далее.

В более поздней версии появились американские подводные мины вместо английских, появились американские военные базы, появились дружелюбные индийские дети, восторженно встретившие Женю Богорада, которого Хоттабыч продал в Индию в рабство.

– Понятно теперь, – рассуждал Димон. – Какие в тридцать восьмом году могли быть дружелюбные индийские дети? Индия тогда была еще, кажется, английской колонией! Постой-постой… В каком это году?

Он еще раз проверил год издания первой версии – 1938 год!

– А Мастер? Когда был Мастер написан? – блеснула в голове странная тревожная мысль.

Он начал поиски и быстро выяснил, что впервые опубликован роман был только в 1966 году.

– А написан? Написан-то когда?

Здесь поиск занял намного больше времени. Начал Булгаков роман в конце двадцатых, потом несколько раз возвращался к написанному, потом сжег роман, потом снова начал.

– Так это оттуда, значит, знаменитое «рукописи не горят»? – с восхищением открыл для себя Димон. – Значит, в двадцатых… Что же тогда получается, Лагин позаимствовал у Булгакова эту идею с волшебными приключениями в Москве в конце тридцатых годов? Или Булгаков у Лагина?

Он окончательно запутался и решил начать с аккуратного сравнения текстов Хоттабыча 1938 года и Мастера. Начал со сравнения представления в Варьете и выступления Хоттабыча в цирке.

Хоттабыч

«…Вскоре выбежали униформисты в ярких, расшитых золотом костюмах и выстроились по обе стороны выхода на арену. Шпрехшталмейстер зычным голосом объявил начало представления, и „первым номером обширной программы“ выехала на арену наездница, вся усеянная блёстками, как ёлочный Дед-Мороз.

…За наездницей последовали акробаты, за акробатами – клоуны, за клоунами – дрессированные собачки, вызвавшие сдержанное одобрение Хоттабыча, за собачками – жонглёры и прыгуны. Выступлением прыгунов закончилось первое отделение, и наши друзья пошли погулять…»

Мастер

«…На высокой металлической мачте с седлом наверху и с одним колесом выехала полная блондинка в трико и юбочке, усеянной серебряными звездами, и стала ездить по кругу. Встречаясь с ней, человечек издавал приветственные крики и ногой снимал с головы котелок.

Сделав несколько петель, вся компания под тревожную дробь барабана из оркестра подкатилась к самому краю сцены, и зрители первых рядов ахнули и откинулись, потому что публике показалось, что вся тройка со своими машинами грохнется в оркестр.

Рукоплескания потрясли здание, голубой занавес пошел с двух сторон и закрыл велосипедистов, зеленые огни с надписью „Выход“ у дверей погасли, а в паутине трапеций под куполом, как солнце, зажглись белые шары. Наступил антракт перед последним отделением…»

– Ну, что же, – удовлетворенно констатировал Димон, – и там, и там мы видим наездницу усыпанную блестками и звездами. Видим в первом отделении притом. И там, и там есть слово «отделение». Некоторое сходство текстов имеет место. Но, может быть, это просто совпадение?

Он отмотал текст немного назад и скопировал еще то место, где Хоттабыч добывает билеты в цирк для себя и детей. Что-то подобное он, кажется, видел и в Мастере, когда сваливал в отдельный файл эпизоды с неблаговидными поступками персонажей.

Хоттабыч

«…Время от времени из окошечка высовывалась взъерошенная голова администратора, он сердито кричал:

– Напрасно дожидаетесь, граждане! Контрамарок нет и не будет! Цирк набит до отказа.

Но очередь не двигалась с места, и администратор в сердцах с треском захлопывал окошечко.

Хоттабыч в очередь не полез, а, встав в сторонке, что-то зашептал, сосредоточенно глядя в стенку, за которой притаился администратор, обессилевший от суровой борьбы с контрамарочниками.

Он глядел так, не моргая глазами, до тех пор, пока из окошечка не высунулся администратор с белым листочком бумаги в руке.

– Кто здесь товарищ Хотапченко? – выкрикнул он с заговорщическим видом.

– Я тот человек, которого ты ищешь, – сказал старик с достоинством, и только успел взять в руки контрамарку, как окошечко с шумом захлопнулось, чуть не прищемив ему пальцы.

– Безобразие! – заволновались в очереди. – Тут люди ожидают с шести часов вечера! Сами говорят, что не будем выдавать пропусков, и сами же выдают без очереди! Подавай сюда директора! Мы так этого дела не оставим.

Администратор не вытерпел, открыл окошко и выкрикнул:

– Товарищ Хотапченко – командировочный! – и снова захлопнул окошко, на сей раз уже окончательно…»

Мастер

«…Варенуха прятался сейчас в кабинете у финдиректора от контрамарочников, которые отравляли ему жизнь, в особенности в дни перемены программы. А сегодня как раз и был такой день.

Лишь только начинал звенеть телефон, Варенуха брал трубку и лгал в нее:

– Кого? Варенуху? Его нету. Вышел из театра.

..Он спустился в нижний этаж, увидел длиннейшую очередь возле кассы, узнал от кассирши, что та через час ждет аншлага, потому что публика прямо валом пошла, лишь только увидела дополнительную афишу, велел кассирше загнуть и не продавать тридцать лучших мест в ложах и в партере, выскочив из кассы, тут же на ходу отбился от назойливых контрамарочников и нырнул в свой кабинетик, чтобы захватить кепку».

– Во-о-т, – Димон потер руки от удовольствия, – администратор в Хоттабыче и администратор Варенуха в Мастере. Просто как братья-близнецы: оба обессилили в борьбе с контрамарочниками. Еще есть подобия? Ну, а как же! Вот второе отделение представления!

Хоттабыч

«…Прежде всего знаменитый фокусник зажёг несколько очень длинных разноцветных лент и запихал их в горящем виде себе в рот. Потом он взял в руки большую, ярко раскрашенную миску с каким-то веществом, похожим на очень мелкие древесные опилки. До отказа набив себе рот этими опилками, Мей Ланьчжи стал быстро размахивать перед собой красивым большим веером. Сначала опилки во рту затлели, потом появился небольшой дымок, и, наконец, когда в цирке, по заранее разработанному плану, погасили электричество, все увидели, как в темноте изо рта знаменитого фокусника посыпались тысячи искр и даже показалось небольшое пламя…»