Книга Правда об Иване Грозном - Наталья Пронина

Одновременно в письме к царю Ивану (9 октября 1581 г.) Поссевино с легкостью, не жалея черных красок, утверждал прямо противоположное. А именно то, что ради заключения мира прежде всего Грозному следует первому пойти на уступки и сдать Баторию Псков. Причем сделать это возможно скорее, так как положение крепости безнадежное и со дня на день ожидается ее падение. Цинично и расчетливо, ни словом не обмолвившись о катастрофической обстановке в польском лагере, легат, дабы еще пуще запугать царя и вынудить его сдаться, продолжал: «В городе очень многие погибают от обстрелов королевских пушек, от болезней и душевной скорби, подобно тому, как и в (окрестных) деревнях многие испытали на себе меч враг… Храмы разрушены или обращены в конюшни… трупы взрослых и детей валяются повсюду, и на дорогах их топчут копыта коней. Происходит много убийств и грабежей мирных сельских жителей, на них охотятся с большим азартом в лесах, забыв об охоте на диких зверей. На обширных пространствах видны следы пожаров и невероятного опустошения» .

Но невзирая на все эти ухищрения, дело продвигалось медленно. Вопреки ожиданиям Поссевино, король отнюдь не сразу согласился с его заманчивыми планами, убежденный, что мирные переговоры только дадут «Московиту» передышку и возможность стянуть новые силы в западные области . Еще пуще Стефана был недоволен навязчивым иезуитом командующий польскими войсками коронный гетман и канцлер Замойский. С нескрываемой злостью канцлер говорил, что «такого сварливого человека и не видывал; он (Поссевино) хотел бы знать все королевские планы относительно заключения мира с московским царем, он втирался в королевский совет, когда обсуждалась наша инструкция послам. Он готов присягнуть, что великий князь к нему расположен и в угоду ему примет латинскую веру, а я уверен, что эти переговоры кончатся тем, что князь ударит его костылем и прогонит» .

Судя по этим в сердцах высказанным словам, гетман хорошо понял стратегический замысел Грозного и не питал совершенно никаких иллюзий относительно возможности союза Москвы с Римом. Но переговоры все же начались. И пойти на них вынудили поляков отнюдь не убеждения «ватиканского миротворца». Пойти на мирные переговоры с Россией заставили врага мужественные защитники Пскова, так и не сдавшие свой город.

Разумеется, в Ям-Запольский, где была назначена встреча послов, папский нунций приехал вместе с польской делегацией. Переговоры же начались в 15 верстах от города – в маленькой деревушке Киверова Горка 13 декабря 1581 г. Стараясь и там подчеркнуть особое значение своего присутствия как посланника Святого престола, Поссевино сам взялся вести заседания, сам писал их протоколы, сам же снимал копии с каждого принимаемого документа. При этом он успевал обмениваться письмами с царем, королем и отправлять подробные отчеты в Ватикан. Но даже его, прожженного иезуита, не миновал досадный срыв во время этих напряженных заседаний, продолжавшихся почти месяц. Исторические источники свидетельствуют, что в ходе одного из споров Поссевино не выдержал своей роли беспристрастного посредника… Позабыв дипломатическую сдержанность, он «вырвал из рук (русского) посла черную запись (черновик), бросил оную к двери, а самого посла, схватив за ворот за шубу, все на оной пуговицы оборвал, закричал: «Подите от меня вон из избы. Мне с вами говаривати нечего» .

Впрочем, даже без этого всплеска эмоций русские послы отлично знали, что Поссевино «не прямит» России, о чем и докладывали своему государю. «А нам, – писали они в грамоте от 1 января 1582 г., – видетца, что Онтоней во всех делах с литовскими послы стоит за одно и в приговорах во всяких говорит в королеву сторону» . Чего же добивались поляки и на чем упорно настаивали русские во время столь бурных дебатов, доходивших иногда чуть ли не до рукопашной?

Как было решено на совещании, состоявшемся 22 октября 1581 г. в Александровской слободе, где присутствовал сам Грозный, его наследник Иван Иванович и члены боярской Думы, Россия соглашалась уступить Баторию свои ливонские владения в обмен на захваченные польско-литовскими войсками русские города. Причем строго подчеркивалось, что Москва отдает только те территории в Ливонии, которые захвачены поляками, но никак не шведами. Это важное политическое решение стало основой для инструкций, данных царем своим представителям на Ям-Запольском мирном конгрессе (как называют историки русско-польские переговоры середины зимы 1581/82 г. Оно свидетельствовало о том, что Грозный намерен был уступить Польше и заключить с ней мир исключительно с целью высвободить силы и сосредоточить их на борьбе со Швецией. Борьбы за возвращение России крепости-порта Нарвы, прочих территорий, захваченных шведами в Северной Эстонии . Именно чтобы оставить за собой возможность и право на такую борьбу, царь уже в ходе переговоров неоднократно личными грамотами предостерегал послов, чтобы в перемирные документы ни в коем случае не были бы включены эти земли. Чтобы, «помиряся… с Литовским с Стефаном королем, стати на Свейского (шведского короля) и Свейского бы не замиривати» . По всей видимости, государь не мог не знать о начинавшихся разногласиях между Польшей и Швецией как раз из-за ливонских земель, и это придавало ему уверенности в успехе.

Между тем ясно, что Речь Посполитую, желавшую заполучить все наследство Ливонского ордена, включая и то, что заняли союзники-шведы, такие условия царя устроить не могли. Жесткие прения по этому вопросу начались уже с самых первых заседаний Конгресса. Поляки требовали заключения мирного соглашения сразу между тремя участниками конфликта, а вместе и признания Россией перехода под власть Польши именно всей ливонской территории – находившейся как в руках русских, так и шведов . Но московские дипломаты, выполняя приказ Грозного, день за днем упорно отклоняли эти требования, довольно резонно указывая: их государь не может уступить Баторию то, чем сам теперь не владеет . Так что под давлением этой железной логики польские представители пришли в крайнее замешательство и были вынуждены с тревогой обратиться к канцлеру Замойскому (руководившему ими из осадного лагеря под Псковом) за дополнительными инструкциями: следует ли им снять свои предложения или вовсе прервать переговоры?

Но и сиятельный канцлер, по существу, уже ничего не мог изменить. Катастрофа поляков под неприступными стенами Пскова достигла апогея. «Положение войск тяжелейшее, – писал Замойский. – Я не продержусь более 8 дней. Надо или скорее заключать мир, или «с посрамлением и опасностью отступить от Пскова» .

Вот в таких-то явно не блестящих для польской стороны условиях и был заключен 15 января 1582 года, нет, не мирный договор (хотя г-н Радзинский в своем тексте использует именно это выражение – «заключен мир»). На самом деле 15 января 1582 г. в деревушке Киверова Горка русские и польские представители подписали документ, известный в истории под названием Ям-Запольского перемирия, заключенного между Россией и Речью Посполитой сроком на 10 лет. Согласно этому документу Россия уступала Польше земли, завоеванные в Ливонии за четверть века (исключая Новгородок Ливонский и еще несколько крепостей). Баторий же возвращал русским Великие Луки, Холм, Невель и Велиж. Отказывался король и от требуемой ранее громадной контрибуции. Наконец, как настояли русские дипломаты, в тексте перемирных грамот не оказалось ни единого упоминания о ливонских территориях, захваченных шведами .