Книга Наблюдения, или Любые приказы госпожи - Джейн Харрис

Я опять сгорала от любопытства. Какая контора по найму? Какие девушки? Что значит «вся эта проклятая история с Норой»? Почему доктора раздражает, что служанка его друзей погибла под поездом?

Макгрегор-Робертсон вытянул ноги и вздохнул.

— Что же до вопроса, кратковременное это явление или продолжительное, здесь нам остается только запастись терпением и ждать.

Несколько секунд господин Джеймс с тревогой вглядывался в него, потом спросил:

— Значит, вы не предлагаете прибегнуть к такой мере, как… как сумасшедший дом? — (Казалось, он еле заставил себя произнести последние два слова.)

Доктор потряс головой.

— Пока что — нет. Это было бы немного преждевременно. Как знать, может, Арабелла проснется завтра утром в ясном уме и твердой памяти и галлюцинации прекратятся.

— Такое действительно не исключено, — согласился господин Джеймс. — Вы правы, разумеется.

До сих пор он сидел совершенно прямо, но теперь с облегчением откинулся на спинку кресла. Оно и неудивительно! При мысли о миссус в сумасшедшем доме я тоже пришла в такое волнение, что судорожно вцепилась пальцами в старый зеленый бархат портьеры.

— Помимо того, — сказал доктор, — принципы лечения в подобных заведениях весьма просты. Постельный режим, полный покой, отсутствие раздражителей. Мы можем соблюдать все необходимые условия ближайшие несколько дней или недель, а там посмотрим как и что. Вдобавок мы можем попробовать ряд препаратов.

Он взглянул на карманные часы и встал.

— Мне пора, нужно еще посмотреть старину Сэмми Сумму в Соплинге. У него что-то выросло на макушке. Рога или чирей — еще предстоит выяснить. Когда я закончу с ним, я соберу книги на интересующую нас тему и принесу сюда. Вместе их и посмотрим, да? Не исключено, они подскажут, как нам лучше действовать.

— Превосходно! — воскликнул господин Джеймс, тоже торопливо поднявшийся на ноги.

К моему великому ужасу, он подергал шнур колокольчика. Из отдаленной кухни донеслось слабое звяканье — страшно одинокий звук, за которым наступила гробовая тишина. Я отпрянула подальше в тень и перестала видеть мужчин.

Господин Джеймс понизил голос:

— Хочу сказать, Дуглас, я был бы очень признателен, если бы вы не упоминали ни о чем этом нашему другу священнику. Я надеюсь на поддержку его брата на выборах. Боюсь, мое дело пострадает, если он прознает о случившемся. Старый козел вечно сует нос в чужие дела, и чем меньше поминать эту особу, тем лучше. Не стоит ворошить прошлое.

— Не беспокойтесь, — сказал доктор. — Я уже подумал об этом.

Странно же он называет жену, подумала я. «Эта особа». Или он имел в виду Нору? Но долго размышлять на сей счет мне не пришлось, поскольку далеко в кухне колокольчик прозвенел во второй раз, и я вся похолодела от страха.

— Чертова девчонка, — проворчал господин Джеймс. — Где ее носит?

Я представила, как выхожу из-за портьеры — та-дам! — и докладываю о своем присутствии. Картина эта нарисовалась в воображении так живо, что на мгновение мне почудилось, будто я и впрямь такое отчебучила. По счастью, господин Джеймс потерял терпение. Я услышала, как он открыл дверь кабинета — вероятно выглянул в холл, не иду ли я.

— Бог знает, где она пропадает, — немного погодя сказал он. — Я сам провожу вас, Дуглас, если вы не возражаете.

— Нисколько не возражаю, — откликнулся Макгрегор-Робертсон. — Кстати, как вам показалась обсерватория Шорта?

— Не очень. На мой взгляд, ее достоинства сильно преувеличены.

Я услышала, как они идут через холл и обмениваются последними несколькими словами. Потом доктор удалился, пообещав вернуться позже. Я затаила дыхание и стала ждать, что же хозяин сделает дальше. Поначалу в холле не раздавалось ни звука, видимо он стоял у входной двери, собираясь с мыслями. Потом я с облегчением услышала, как господин Джеймс направляется к лестнице и поднимается наверх. Через несколько секунд я выскользнула из своего укрытия и убежала в кухню, страшно радуясь, что меня не застигли в кабинете, ведь тогда мне наверняка пришлось бы навсегда распрощаться с «Замком Хайверс» и миссус.

А у меня было ощущение, что сейчас она нуждается во мне больше, чем когда-либо.

В Эдинбурге миссус вела себя странно, это было ясно, там произошла какая-то история с девушками в конторе по найму. Но что именно миссус сделала? И имело ли это отношение к «Наблюдениям»? Я просто помирала от любопытства. И что там мужчины говорили про Нору? Существует ли связь между ее смертью и нынешним поведением миссус? Я-то в этом не сомневалась, памятуя про эксперименты с ходьбой. Но я не понимала, откуда это могут знать господин Джеймс и доктор, если миссус держала в тайне свои исследования. Я надеялась услышать что-нибудь существенное, но в целом разговор двух джентльменов оставил меня в недоумении.

Поскольку хозяин запретил мне беспокоить миссус, я не поднималась к ней все утро. Около одиннадцати вернулся доктор с набитым книгами кожаным ранцем. Господин Джеймс велел мне сварить кофий, и двое мужчин уселись читать и курить в кабинете. Я рассчитывала побыть несколько минут наедине с миссус, когда принесу ей поесть в полдень, но мои ожидания не оправдались. Я прокралась наверх тише мыши, но когда постучала, на пороге тотчас появился Макгрегор-Робертсон и взял у меня поднос. Потом он поблагодарил меня и закрыл дверь ногой. Я даже краешком глаза не увидела миссус.

Джентльмены легко перекусили в кабинете. Когда они закончили, господин Джеймс вышел из дома переговорить фермерскими работниками и скоро вернулся. Около половины второго он вызвал меня звонком. Когда я достигла холла, хозяин вышел из кабинета мне навстречу.

— Бесси, — говорит, — мне надо, чтобы ты съездила в Батгейт.

— Сэр?

Если мой голос прозвучал удивленно, так это потому, что просьба была уж больно необычной, ведь дальше Соплинга меня еще ни разу не посылали. Но похоже господин Джеймс об этом не знал: он обратился ко мне самым обыденным тоном.

— Да, нужно кое-что купить в аптекарской лавке, — говорит. — Бисквит Кротки едет в город по делу. Он подвезет тебя и доставит обратно, когда ты управишься. Вот список медикаментов. — Он протянул мне сложенный листок, но в руки пока еще не отдал. — И самое главное, Бесси. Я запрещаю тебе говорить о том, что происходило с твоей госпожой в последнее время. Если кто-нибудь спросит, скажешь, что она в добром здравии, но недавно страдала приступами мигрени и сейчас по рекомендации врача лежит в постели.

— Да, сэр.

— Ни с кем не обсуждай ее самочувствие, ни с Бисквитом Кротки, ни с любым другим человеком. Насколько я понимаю, ты бывала в батгейтской аптеке раньше.

— Нет, сэр.

— Ты не бывала там раньше. Ты меня удивляешь. Ну ладно. Значит, работники лавки не знают, кто ты такая.

— Выходит так, сэр. Я была в Батгейте всего один раз.