Книга Сектор обстрела - Игорь Моисеенко

"Что они могут сейчас сделать? — задавался он вопросом. — Наверняка, какой-нибудь отвлекающий маневр"…

…У Низари наконец-то появилось время, чтобы отдать команду пулеметчику. Алихан взвел затвор и приготовился в ожидании условного сигнала на склоне соседней горы…

…Когда на правом фланге из-за камней вылетела коробка дымовой шашки, Белоград даже не проводил ее взглядом. Он уже был готов к такому развитию событий. Пытаться отвлечь его внимание таким примитивным способом, было безнадежно. Отвлекают справа, значит — стрелять будут слева. Богдан мгновенно перевел ствол в другую сторону. Не дожидаясь каких-либо действий противника, он выпустил несколько коротких очередей по возможным позициям на левом фланге и тут же вернул прицел на правый.

То, что он там увидел, заставило его застыть без движения. На правом фланге из-за камня поблескивал черными боками сегмент какого-то баллона. "Что это? Еще одна бомба? А где первая? — мысли забилась как в лихорадке. — А если взорвать?" Белоград даже не догадывался, какой урон мог нанести противнику, если бы ему удалось взорвать эту адскую машину. Он уже навел прицел на баллон и приготовился выпустить очередь. "Может, гранатой? — задержался на секунду Богдан. — Гранатой долго и попади, попробуй. Лучше разрывным из СВД-эшки".

— Мася!

— Я!

— Ствол ко мне!

— Есть!

«Разрывной» в патронник он вставил в полсекунды. Разрез оптического прицела расчертил сегмент черного цилиндра на четыре равные части. "Поправки на ветер не нужно, — палец привычно устроился в ложбинке спускового крючка. — Огонь!"

— Чего ты ждешь!? Огонь! — заорал Низари в рацию.

Осыпая позицию сотнями каменных осколков, серией оглушительных вспышек взорвался правый бруствер. Если бы Белоград выложил его хоть на метр ближе — голову снесло бы на первом же разрыве.

С металлическим звоном о камни ударился пулемет. Богдан бросился лицом на землю и вместе с винтовкой откатился на несколько метров вниз. Только здесь он почувствовал острый металлический привкус во рту.

"Осколок, или просто труханул?" — успел подумать Белоград и машинально провел рукой по щеке.

На ладони остался размазанный ярко-красный след. Густой ручеёк крови потянулся через шею за воротник. Осколка во рту не было. Очевидно, прорезав щеку насквозь, он ударился о челюсть и ушел по касательной. Только, когда Богдан понял это, пришла боль. Сцепив разбитые зубы, он прижал ладонь к щеке. Краем глаза Белоград увидел, что Маслевич тоже сместился ниже. Видимых повреждений у него не было.

Чтобы сорвать зло, Богдан набросился на салаженка:

— Ты куда смотрел!? Это ж твой сектор.

— Там не было никого! — закричал в ответ Маслевич.

Огонь не прекращался. Находиться в нескольких метрах от оглушающих, сеющих смерть разрывов дорогого стоило. Казалось, прерывающийся короткими интервалами поток огня сметет вершину напрочь, вместе с солдатами. Белоград удивился, что они оба еще не побежали сломя голову.

— Это ДШК. Это с высоты, через которую рота ушла. И что делать? — корчась от боли, все так же орал Белоград.

— Уходить надо, — робко пробормотал Маслевич.

— Уходить!? У тебя команда была: уходить? — снова набросился Белоград.

Вместо ответа Маслевич отвернулся в сторону.

Страх немного притупил боль — Богдан продолжил уже спокойнее:

— Мы и ста метров не пройдем — они нам жопы поотрывают. Как ты уйдешь?

Белоград понимал, что пока они прячутся от огня, душманы могут подбираться к ним по склону. Чувство тревоги захлестнуло все его естество: "Что делать с духами на склоне?.. Если их не остановить, они, гуляючи, выберутся на позицию и возьмут обоих тепленькими".

Времени на размышления оставалось все меньше. Возвращаться к пулемету казалось полным безумием — поток огня из ДШК не прекращался. Богдан прикинул, как бы дотянуться до вещмешка — там еще были гранаты. Но пулеметчика все равно нужно было снять.

Он толкнул в сторону Маслевича винтовку:

— Постарайся найти его со своего фланга.

— Есть! — и не сдвинулся с места.

Превозмогая боль и страх, Богдан подтащил к себе вещмешок. Дрожащими как в лихорадке руками он выпотрошил его содержимое прямо на песок, отыскал среди вороха запасных пулеметных лент гранаты и принялся вкручивать запалы.

Попутно спросил Маслевича:

— Тебе роту видно?

— Ну, да.

— Как они там?

В ту же секунду над горой вспыхнула и повисла зеленая ракета. Глядя на нее, оба замерли.

— Вот тебе и команда, — проговорил Белоград.

— И что теперь?..

Из оцепенения вывела очередная серия разрывов. Белоград схватил красную ракету и, не мешкая, запустил ее в небо. Через секунду там появилась вторая. Обе ракеты были красными…

Маслевич опустил голову и с глазами побитой собаки повернулся к сержанту. Белоград понял, что боец борется с острым желанием побежать с этой горы, куда глаза глядят. Он и сам едва справлялся с теми же чувствами. Богдан сказал ему, неожиданно для себя, совсем мягко:

— Выполняй, что я сказал. Давай, Мишаня. Пулеметчика все равно снять нужно. Иначе, не уйдем. Они просто не дадут нам уйти.

— Есть… — прохрипел будто на плаху обречённый Маслевич и, намотав ремень винтовки на кулак, пополз вдоль северного склона.

Сейчас он выбрался на открытую местность. Если бы душманы с горы, где была рота, заметили этот маневр, его расстреляли бы в полминуты. Но выбирать было не из чего. Других вариантов не представлялось. Оставалось надеяться, что Богдан и затем Маслевич достаточно прочно внушили противнику, что высовываться на эту сторону нельзя…

Волею Аллаха, план Низари сработал. Пулемет на вершине замолчал. Теперь его позицию рвал в куски ДШК. Низари скомандовал новое продвижение. А Мошолла укрепил цилиндр за камнем понадежнее…

…Белоград дернул кольцо и, не глядя, запустил гранату в сторону своего сектора обстрела. Следом полетела вторая. Гранаты должны были охладить не в меру горячие головы на склоне…

…Два взрыва слились с новой очередью из ДШК. Моджахеды снова залегли. "Но на десяток метров продвинулись", — отметил про себя Низари…

— Что у тебя, Мася?!

Можно было и не спрашивать: ДШК не умолкал и на минуту. Тем более, что Маслевич все равно в этом хаосе его не услышал бы. Да и рассчитывать, что Мася сможет найти огневую точку ДШК, было делом безнадежным. А уж о том, чтобы он снял пулеметчика и вовсе — нечего было мечтать. Белоград уже пожалел, что не взялся за это дело самостоятельно.

Снова начало давить граничащее с отчаянием чувство беззащитности. Руки настолько привыкли к оружию, что сейчас он физически ощутил горячую волну всепронизывающего ужаса, смешанного с чувством осознания реальной близости врагов, жаждущих его смерти.