Книга Колонисты - Джек Кавано

— Ты будешь мне писать? — спросила она.

— Ты же знаешь, с письмами мне не везет, — ответил он. Девушка усмехнулась. — Но я обещаю делать это регулярно.

Филип с минуту помолчал, а затем добавил:

— И я вернусь!

До глубокой ночи Филип и Витамоо сидели на берегу озера Адамс, глядя, как на поверхности воды играет лунный свет. Несмотря на заверения Филипа, они оба не были уверены, что когда-нибудь снова обнимут друг друга.

Лошадь Филипа звонко цокала копытами по деревянному мосту, переброшенному через реку Чарлз. Молодой человек стремительно приближался к дому. Шедший пешком Вампас находился примерно в миле от Кембриджа. С того дня как Филип отправился на поиски фамильной Библии, минуло около трех лет. Все это время Филип не имел вестей от родных. Он не знал, что его ждет.

Увидев знакомые с детства дороги, мосты, дома, он почувствовал волнение. Но особенно его поразил цвет. Все вокруг выглядело таким ярким и красочным. В резервации было только два цвета — синий и коричневый. Синее небо над коричневой землей. Здесь, в Кембридже, дома, изгороди, вывески радовали глаз разнообразием красок. Это был другой мир.

Весь трепеща, Филип подъехал к родному дому; взгляд молодого человека невольно задержался на пристани; он надеялся, что Джаред и его друзья, Чакерс и Уилл, по своему обыкновению, плещутся в реке. Но там никого не было. Внимательно изучая каждый дюйм перед домом, Филип спешился. Когда он взбежал на крыльцо и распахнул дверь, его сердце от волнения чуть не выскочило из груди.

— Мама? Джаред? Присцилла? Это я — Филип. Я вернулся!

Но ответом ему была тишина. Филип с удивлением огляделся вокруг. Он не узнавал ни мебели, ни картин. Его охватило смутное беспокойство. Однако он тут же одернул себя. Разумеется, за эти три года все должно было измениться.

— Молодой человек! Что вы делаете в моем доме?

Из отцовского кабинета выкатился приземистый человечек с круглым животом. Его очки съехали на кончик носа. Поверх оправы на Филипа смотрели сердитые глаза.

— Я требую, чтобы вы немедленно ушли!

На лестнице показалась женщина средних лет, тоже полная и невысокая.

— Артур? Ты что-то сказал? О! — увидев Филипа, она осеклась. — Кто это, милый? — спросила она, недовольная тем, что ее не предупредили о приходе гостя.

— Не знаю, — кратко ответил Артур.

— Тогда зачем ты впустил его?

— Я его не впускал, он вошел без приглашения!

— Боже мой! — женщина судорожно вцепилась в воротник платья.

— Что вы здесь делаете? — недоуменно спросил Филип.

— Думаю, этот вопрос следует задать вам! — Артур начал волноваться.

— Но это мой дом! — сказал Филип. — Я здесь живу!

Артур сделал несколько шагов и оказался между женой и Филипом.

— Молодой человек, я не люблю таких шуток! Либо вы немедленно покинете мой дом, либо мне придется взять в руки саблю!

— Я никуда не уйду, пока вы не объясните, что происходит! — воскликнул Филип.

— Проблемы, сэр? — В дверях появился здоровенный чернокожий слуга.

— Эйбел, этот молодой человек — незваный гость! Выпроводи его, пожалуйста.

— Да, сэр.

— Погодите! — закричал Филип. Но Эйбел уже схватил молодого человека за руку, и не успел Филип опомниться, как его спустили с крыльца. Кипя от негодования, Филип вскочил на ноги: он хотел призвать здоровяка к ответу, но тот, судя по всему, разгадал его намерения. Ухмыльнувшись, он зашагал к Филипу. Чем ближе он подходил, тем огромнее становился. Поняв, что ему не совладать с таким противником, Филип вспрыгнул на свою лошадь и поскакал прочь.

Он нашел Вампаса, и они вдвоем устремились на Брэтл-стрит. Пенелопы дома не было, а ее отец встретил Филипа холодно. Между доктором Чонси и Филипом состоялся краткий разговор, из которого молодой человек узнал несколько тревожных новостей. Его мать вышла замуж за Дэниэла Коула, после чего — около двух лет назад — они продали дом Морганов. Кроме того, доктор Чонси напрямик заявил Филипу, что, поскольку тому недостало порядочности написать Пенелопе, лучше ему на Брэтл-стрит не появляться.

Филип был обескуражен. Он не знал, что делать дальше. Вампас посоветовал ему прежде всего встретиться с матерью. Сам Вампас хотел подождать друга в лесу. Но Филип и слышать не хотел об этом. Он настоял, чтобы индеец остался с ним. Вдвоем они сели на паром, который шел из Чарлстона в Бостон.

Найти дом Дэниэла Коула оказалось нетрудно. Все знали, где он живет, да и огромный оловянный чайник над дверью помогал его дому выделиться среди других особняков. Филип постучал в дверь. Ему открыла горничная. Он отрекомендовался и сказал, что хочет видеть мать.

Мгновение спустя за дверью раздался взволнованный женский голос:

— Мой Филип? Мой Филип? Неужели это правда? Филип?!

Дверь распахнулась. На пороге стояла Констанция Морган Коул.

— Я вернулся, мама, — сказал Филип.

Констанция посмотрела на него, потом перевела взгляд на Вампаса. Ее глаза закатились, и она упала в обморок. Две служанки помогли Филипу внести ее в гостиную, а горничная побежала за мокрым полотенцем. Через несколько минут Констанция Коул открыла глаза.

— Филип, это ты? Это действительно ты?! — воскликнула она.

Ее прервал бас Дэниэла Коула.

— Что здесь происходит?

Мистер Коул большими шагами вошел в гостиную — и увидел Филипа. Молодой человек успел заметить, что на лице коммерсанта мелькнуло выражение досады. Однако его быстро сменила жизнерадостная улыбка.

— Ах, это ты, Филип! — пророкотал он, бросив настороженный взгляд в сторону Вампаса, который молча стоял в стороне. — Какой приятный сюрприз! Как я рад тебя видеть, сынок! Добро пожаловать домой!

Глава 19

Очень быстро Джаред обнаружил, что жизнь на пиратском судне подчиняется раз и навсегда заведенному распорядку. И ему, как ни странно, это пришлось по душе. Он охотно выполнял рутинную работу, которую большинство матросов считали скучной. Джареду нравилось все: драить палубу, очищать якорь от ржавчины, укладывать канаты бухтой. Первое время эта тяга к работе удивляла его самого, ведь в Кембридже он виртуозно уклонялся от выполнения домашних обязанностей. Но здесь, на «Голубке», он вел себя по-другому. Возможно, это объяснялось тем, что мир Джареда Моргана стал теперь маленьким и его легко было привести в порядок. В любом случае ради своего нового мира, двухмачтовой шхуны «Голубка», юноша мог разбиться в лепешку. Благодаря исполнительности и усердию Джаред выгодно отличался от Джеймса Мэйджи и Бенджамина Вира — они осваивались на корабле с трудом.

Матросы принимались за дело на рассвете; они драили палубу, наполняли бак для питьевой воды, укладывали канаты бухтой. Этой работой команда занималась около двух часов — до седьмых склянок (половины восьмого утра); затем матросы завтракали. Завтрак обычно состоял из солонины и галет. После восьмых склянок начиналась дневная работа, которая продолжалась до заката.