Книга Наследие Арконы - Владимир Егоров

— Милорд, что может знать грубый наемник? Я зарабатываю себе на хлеб луком и клинком, но человек я неученый. А потому не сумею отличить Ваал-Сабуба от Вельзевула, а чернокнижника от обыкновенного попа. Если такой и был, так ведь сожгли, наверное? Да и то, поди, колдуны были венедские.

— Я заметил, ты не страдаешь набожностью?

— Есть такой грех. Ибо говорят — на бога надейся, а сам не плошай. Знай я эту историю на час ранее, так уж точно бы ждал какого-нибудь подвоха.

— Ты хочешь сказать, свей, что это была засада?

— Вы лучше ведаете собственных врагов — вам и решать, — был ему ответ.

— По правде, сегодня я сильно перебрал. Больно крепкое вино оказалось. Иначе, меня бы не застали врасплох. Как это с одного кубка, да так развезло? И бедолага Том! — тут рыцарь перекрестился. — Он всегда первым пробовал пищу…

— Поэтому твои недруги и решили отказаться от отравления, предпочтя хороший удар завороту кишок. Случайностей не бывает, сэр Роджер! — заметил Святобор, всматриваясь в сгустившиеся сумерки.

* * *

Гавриил поковырял длинным ногтем мизинца в зубах и продолжил:

— Итак, человек просто обязан страдать… от какого-нибудь недуга. И этот Игорь — не исключение. Что-то в его медицинской карте же записано. Хотя бы в детской, если взрослую он уничтожил. Таких-то прививок ему не делали. Может, врожденные пороки есть — почек, печени или сердца. Можно опереться на это. Но проще воспользоваться чем-то еще более заурядным.

— Вы имеете в виду, курит ли наш подопечный? — зевнул Илья Аркадьевич, хотя на самом деле ему спать совершенно не хотелось: «Ну и влез же я в историю?» — подумал он, и снова зевнул, скрывая испуг и смятение.

Впрочем, брат Гавриил был слишком увлечен и даже по-своему возбужден перспективой возможной ликвидации. В темноте салона он не заметил, каким бледным стало лицо его молодого собеседника:

— Да, именно это. Капля никотина убивает лошадь. Почему же тогда, скажете вы, даже заядлые курильщики тянут десятилетиями? Во-первых, потому что они привыкли к яду. Во-вторых, потому что он частично просто разрушается в огне сигареты, частично улетает вместе с дымом. И, наконец, самое главное. Никотин, как и подавляющее большинство ядов, действует только тогда, когда попадает в кровь. Ну а для этого ему надо пройти через легкие, что не так-то просто. Ну и какие будут предложения? Представим себе следующий сценарий:

В течение нескольких дней убийца, пожелавший остаться безнаказанным, тайно (это очень важно!) и осторожно (не оставляя на них отпечатков пальцев) собирает окурки подопечного в некую герметичную посудину (чтобы казались более свежими). Одновременно убийца выделяет химическим путем никотин из одной пачки «Мальборо» (этого вполне хватит, даже с избытком), и переводит его в растворимую форму (это просто). Далее, убийца напрашивается к подопечному в гости, когда тот дома один, где устраивает ему многочасовой нервный разговор. Жертва, понятное дело, во время этого разговора много курит.

Воспользовавшись случаем, убийца предлагает подопечному чай или кофе, куда добавляет яд (на самом деле тут возникает много вопросов; так, чай или кофе не должны нейтрализовывать яд, яд не должен менять вкус напитка, не должен разрушаться в желудке — змеиный яд, например, там разрушается, — должен достаточно легко впитываться, и т. д.; тем не менее, все это не так сложно выяснить и предусмотреть). После того, как объект выпил отраву, убийца отправляется на кухню за новой порцией напитка (а на самом деле мыть чашку, содержащую доказательство умышленного отравления). Объект тем временем откидывает копыта. Убийца же достает запас окурков. Часть из них идет в и так уже полную пепельницу, часть — в мусорное ведро, что-то падает за мебель, разбрасывается в туалете и на балконе…

Затем следует звонок в скорую. Приехавшие врачи констатируют отравление никотином со смертельным исходом, что ни у кого не вызывет удивления, принимая во внимание количество окурков, разбросанных в квартире. Конечно, можно определить, что часть окурков имеет почтенный возраст; можно также обнаружить, что в желудке покойного никотина заметно больше, чем могло попасть туда с табачным дымом. Но будет ли кто-нибудь этим заниматься? Тем более, что пока труп вскроют, остатки никотина в желудке частично разложатся, частично всосутся дальше… Другой вариант подобного же сценария связан со спиртным. Стоит лишь заранее заменить доброкачественную водку на смесь веществ, родственных этиловому спирту, но, тем не менее, ядовитых (так называемые сивушные масла; некоторому содержанию этих «масел» самогон и обязан своему тяжелейшему похмелью). К ним относится метиловый спирт, этиленгликоль, и т. д. Все они легкодоступны. Отравление никого не удивит, учитывая то, что все ларьки завалены этой отравой.

— К счастью…, то бишь, к сожалению, — нервно заговорил Илья, — насколько я успел понять, Игорь не курит и не пьет. По просьбе Магистра я беседовал с девушкой Игоря. Бывшей. Да, она никогда серьезно его не воспринимала. Ну, так вот, представившись приятелем нашего подопечного… А знаете, Брат! Мне начинает нравиться эта работа. Чем-то она напоминает охоту, только еще более интересную… Назвавшись другом Игоря, я попытался внушить ей, что он очень страдает от их разрыва. В ответ я услышал массу интересных и нелицеприятных для Власова вещей: это потенциальный одиночка, никто не способен с ним ужиться, ибо он заставляет вести тот же замкнутый и размеренный образ жизни, который ведет сам. Игорь тщеславен и холоден, обидев человека — этого не заметит, а если и заметит, сделает вид, что ничего не произошло. Так что быстро сблизиться с ним никому не удастся, он не из тех, кто быстро заводит новых друзей… И хотя на вид наш подопечный — флегматик, девушка уверена и до сей поры, что Игорь спокойно перенес их разрыв, у меня же о нем сложилось совсем иное впечатление. Просто, он непонятным образом трансформирует свои эмоции во что-то более…

— Зато, не оставляет вниманием и старых товарищей… — пробормотал Гавриил, а затем обратился к водителю — Объект вышел из подъезда. Саша, давай за ним, но потихоньку! В любом случае всегда, остается наиболее хлопотное, но самое надежное условие — это отсутствие мертвого тела подопечного, — едва расслышал Илья Аркадьевич.

* * *

«Вдох от Яви, выдох — это Навь. И маг знает, как и когда надо полнить грудь силой Дня, но ему ведом также Покой бездыханного. В этом состоит Правь. С первым вздохом в человека вдувается Жизнь, с последним выдохом — когда испускает он дух, обретается Смерть. Жизнь голосиста, Смерть — тиха и безголоса. Звук имеет и начало, и конец, он усиливается, он и затухает.

Зов Рода притягивает и сближает, но стоит приблизиться, как он обращается в щит. Беззвучие разделяет, но братьям не нужно слов, они понимают молча… Любимый делится дыханием, друг — молчанием!» — у Игоря давно вошло в привычку формулировать краеугольные мысли собственной книги по типу китайских афоризмов. Вот и теперь, трясясь в вагоне метро, он продолжал свою работу.

А следующая была Серпуховская, поэтому Игорь протолкался поближе к двери и замер, балансируя среди красных от жары сограждан. Перед ним стоял столь же высокий бородатый мужчина и с явным наслаждением читал какой-то учебник. Насколько можно было разобрать, глядя через плечо, в нем шла речь об искусственном языке, разработанном еще в советский период. Вот попалось знакомое слово, оно потянуло за собой образы, мысли, чувства. Наконец, приноровившись, вагон уже практически не качало, глаза выхватили из чужой книжки кусок текста: