Книга Меч, Палач, Дракон - Александр Рау

— Не буду, — Гийом нервно рассмеялся.

Карета королевского мага, окруженная десятком всадников охраны, выехала на площадь перед особняком Гальба. Маг еще в молодости научился управлять собой, всеми эмоциями, используя для этого и магию и тренировки с мимикой. Вечная бледность лица стала платой за то, что он разучился краснеть.

Но в тот миг, перед встречей со своим главным врагом, встречей полной неизвестности, он испытывал сильное волнение, ни как не мог успокоить сердцебиение.

Вдруг что-то грохотнуло. Карету подбросило. Кинуло на бок. Гийом упал на Майала. Новый взрыв. Глухой удар в днище кареты. Доска из мореного дуба — на защиту денег маг не жалел — треснула но не поддалась, уберегла. Новый взрыв, совсем рядом. Крики паасинов.

— Можете вылезти, каасил, — Майал, — Чувствую, нападавшие убежали.

Телохранитель оказался прав. Выбравшись на свежий воздух, затянутый вонючим дымом, маг оглядел потери.

Двое паасин убито, четверо ранено. Несколько лошадиных трупов. От взрыва, судя по запаху — порох, вылетели стекла в близлежащих домах.

— Бросали бомбы оттуда, каасил, — Майал указал на крышу большого двух этажного дома справа от них, — Нападавшие сбежали. Какие будут распоряжения?

— Раненых — домой. Убитых тоже. А мы с тобой пойдем, навестим герцога, — маг указал рукой на раскрытые двери особняка, — Уверен, там нас уже ждут.

Охрана герцога Гальбы сразу же бросилась к месту схватки, но тут же благоразумно остановилась и вернулась к воротам, завидев невредимого королевского мага. О том, в каких отношениях находятся их сеньор и этот невысокий худой человек в светлой кожанке, стражи были прекрасно осведомлены.

— Я к герцогу, — воины расступились перед Гийомом и Майалом, не осмелившись их остановить.

Антонио Гальба — дядя короля, герцог и первый министр — сам вышел навстречу магу. Он смахнул крошки с усов — завтракал — и спросил:

— Чем я обязан столь раннему визиту?

Вокруг него маг заметил много знакомых лиц — друзей, союзников и вассалов герцога — судя по всему, вчера в его доме был большой праздник.

Хмуро глядел и сдерживал зевоту сонный Агриппа д'Обинье; с высоты своего роста неприязненно взирал татуированный Пабло. Мария де Тавора держала бывшего халач-виника за руку и с вызовом глядела на мага — она любила успех, богатство и известность.

Гийом в свое время сам бывший ее любовником, подумал, что Рамон Мачадо, наверняка, взбешен ее изменой. Министр Монеты не верил в чувства, уважал лишь расчет, но честолюбие было его слабым местом — Мария бросила его ради сына давнего соперника.

На шаг позади герцога стоял Марк де Мена, левой рукой он чесал нос, правой сжимал меч, взятый у одного из стражей. Под глазами виконта были большие черные круги.

— Сегодня ночью был жестоко убит Понсе — маг короля Хорхе, мой ученик, — объявил маг и посмотрел на реакцию.

Собравшиеся дружно продемонстрировали свое удивление.

— Печальная новость, — огорчился Гальба, — Камоэнс нуждался в своих магах, — он подчеркнул слово «свои».

— Понсе — толстяк этот, что с нами на алькасаров ходил? — переспросил Агриппа.

Маршал Камоэнса далекий ото всего что касалось армии и войны, уважал магию за ту, пользу, которую она оказывала на поле брани. Вот только на Гийома, эта приязнь не распространялась в силу личных, кровных причин.

— Что же вы не досмотрели за ним? — плеснула яду Мария де Тавора, — Плохой, вы учитель. Сначала Кербон, теперь Понсе…

— Жалко парня, конечно, — лицо Марка де Мена говорило об обратном, — Но вывод отсюда прост — не боитесь стать следующим? Слишком уж легко убивают ваших учеников.

— Да? Может, вы, Марк, и попытались? — хотя нет. Вы слишком глупы и импульсивны. А вот ваш герцог — он мог бы вполне, — медленно сказал Гийом, не отводя глаз от Гальбы.

Все присутствующие заметили, что его правая рука зажата в кулак. И этот кулак медленно поднимается вверх. Затихли шорохи, остановились движения. Руки замерли на эфесах, оружие чуть скрипнуло в смазанных ножнах.

За Гийомом стоял Майал — обманчиво расслабленный, странный и неуклюжий в своем зеленом камзоле, под которым скрывалась кольчуга. С узким мечом, похожим на шпагу, и секирой на длинной рукояти.

За их спинами, с боков и позади Гальбы со свитой замерли готовые к убийству солдаты личной охраны герцога — отчаянные рубаки, не боящиеся ни черта, ни Бога.

Сжатый кулак поднялся на уровень плеча и оказался направленным в грудь Гальбе. Герцог остался внешне спокоен, но вот его свита забеспокоилась. Мария де Тавора отступила от Пабло и уперлась спиной в охранника.

— Ты, Гийом, кажешься мне дешевым клоуном на деревенской ярмарке, который много пыжиться, но мало делает, лишь бздит от волнения. Его после представления бьют за обман. Вот и решай, что лучше: убежать самому, или быть выброшенным слугами, — Антонио Гальбе надоела неопределенность.

— Боитесь? — почти ласково улыбнулся маг, — правильно делаете. Отгадайте, почему я не убил вас?

Ответа не было. Маг поднял кулак над головой, разжал. Ничего. Марк де Мена рассмеялся. Агриппа д'Обинье толкнул его локтем и глазами указал на потолок.

Сверху, медленно кружась в солнечном свете, падала грязная пыль. Через ровную дыру в потолке в помещение проник солнечный свет. Кто-то словно выжег без огня большой круг в камне, обратив его в серый прах. Пабло Гальба побледнел, отчетливо представив себя на пути кулака Гийома. Его отец тоже вздрогнул, но быстро поборол себя. Солдаты охраны отступили от чародея.

— Никто не знает ответа? — переспросил маг.

— Из презрения? — на правильном камоэнском поинтересовался Майал, наслаждаясь смятением врагов.

— Нет, не только, — усмехнулся маг.

— Да как ты смеешь дикарь! — Марка де Мена вовремя удержали на месте.

— Дикарь, Марк, это ты. Майал знает двадцать поколений своих предков, а ты, хорошо, если десять. У его народа уже была письменность, когда ваш еще с камнями гонялся за дикими козлами.

Но хватит истории, — ухмылка исчезла с лица Гийома, — Герцог Антонио Гальба, вы живы только потому, что на меня напали около вашего дома. Вы хитры, коварны, подлы, но не глупы. Даже волк, и тот не режет овец вблизи логова. Кто-то хочет убрать вас моими руками — он просчитался.

— Ты слишком большого о себе мнения, колдун. Если бы я захотел твоей смерти, ты был бы уже мертв, — громко, обращаясь не столько к магу, сколько ко всем слушающим их разговор, заявил Гальба.

— Сомневаюсь. Живите, герцог, — Гийом повернулся к нему спиной, — Пойдем, Майал, здесь дурно пахнет.

— Воняет как в хлеву, — согласился паасин.

* * *

Середина лета в Камоэнсе — благодатная пора. Нет такой жары, как в Алькасаре, что убивает. Здесь солнце дает только радость. Частые дожди по вечерам снимают излишки тепла, принося прохладу отлично подходящую для прогулок. Все вокруг зелено, воздух в Мендоре необычайно свеж. Дышится легко и приятно. На расцвете и закате в парках и личных садах поют птицы. Камоэнсцы считают, что чем больше птиц, тем больше счастья у людей. Птичье пение, будь то трели соловья, или чириканье воробья, отгоняет зло.