Книга Обожженная - Кристин Каст

— Да-да, и как-нибудь мне нужно будет хорошенько потолковать с Никс обо всем этом, — пробормотала Крамиша и, ворча себе под нос, ушла в глубь туннеля, оставив Стиви Рей в одиночестве.

— Земля, приди ко мне снова, пожалуйста, — попросила та, дотрагиваясь рукой до входа на кухню. Когда знакомое тепло разлилось по всему ее телу, Стиви Рей вытянула руки над полом, повернув их вниз ладонями.

— Подобно всему живому, кровь должна возвратиться к тебе. Пожалуйста, впитай в себя кровь этих недолеток, которые не должны были умереть такой смертью!

В тот же миг кухонный пол превратился в огромную пористую губку, на глазах у Стиви Рей впитавшую в себя все кровавые пятна. Когда все было кончено, у Стиви Рей вдруг подкосились ноги, и она плюхнулась на только что очищенный пол. И разрыдалась.

В таком виде и нашел ее Даллас. Она сидела, уронив голову, закрыв лицо руками, и тряслась от рыданий, пытаясь выплакать тяжкий груз вины и горечи, надрывавший ее сердце. Она не слышала, как Даллас вошел в кухню. Она лишь почувствовала, как он обнял ее за плечи, сел рядом и, притянув ее к себе на колени, принялся гладить по волосам и укачивать, как маленькую девочку.

Наконец ее рыдания перешли в икоту, а потом икота прошла. Стиви Рей вытерла лицо рукавом и устало склонила голову на плечо Далласа.

— Ребята ждут снаружи. Надо идти, — прошептала она, хотя не знала, хватит ли у нее сил пошевелиться.

— Ничего не надо. Я отослал всех на «хаммере» и сказал, что мы вернемся на машине Зои.

— И Крамиша уехала?

— И Крамиша. Правда, она долго причитала, что ей придется сесть на колени к Джонни Би.

Неожиданно для себя Стиви Рей рассмеялась.

— Готова поспорить, что он ни капельки не причитал!

— Еще бы. Мне кажется, они друг другу нравятся.

— Думаешь? — она слегка откинула голову, чтобы заглянуть Далласу в глаза.

— Ага, — улыбнулся он. — У меня глаз-алмаз, я сразу вижу, кто на кого запал!

— Правда? И кто же?

— Например, мы на друг друга, красавица, — он наклонился и поцеловал ее.

Поцелуй был нежным, но Стиви Рей не позволила ему остаться таким. Она сама не понимала, что с ней творится, и почему она вдруг вспыхнула, как факел. Возможно, это было связано с тем, что в эту ночь она столкнулась со смертью, и ей была необходима ласка, прикосновения и любовь, чтобы вновь почувствовать себя живой. А может быть, тоска, бурлившая в ее душе после первого разговора с Рефаимом, наконец выплеснулась наружу — и Даллас оказался тем, кому предстояло сгореть в этой лаве.

Так или иначе, Стиви Рей оказалась в огне, и ей нужен был Даллас, чтобы погасить сжигавшее ее пламя.

— Сними, сними, — промычала она, не отрывая губы от его губ, и принялась торопливо срывать с Далласа рубашку. С хриплым вздохом он стащил ее через голову. После этого Стиви Рей трясущимися руками сбросила с себя футболку, скинула кроссовки и взялась за ремень джинсов. Почувствовав вопросительный взгляд Далласа, она посмотрела на него и прохрипела: — Я хочу тебя, Даллас. Сейчас.

— Ты уверена?

— Абсолютно, — кивнула она. — Сейчас!

— Сейчас так сейчас, — ответил он, сгребая ее в объятия.

Когда их обнаженные тела соприкоснулись, Стиви Рей показалось, что она сейчас взорвется. Это было именно то, в чем она нуждалась. Ее кожа вдруг стала гиперчувствительной, и прикосновения Далласа действовали на нее, как ожог, и это было просто замечательно. Сейчас ей нужно было, чтобы ее трогали, ласкали, любили и овладевали много-много раз, ибо только так она могла избавиться от всего: от Николь, от мертвых недолеток, от страха за Зои и от Рефаима. Прежде всего — от Рефаима.

Прикосновения Далласа прогнали его. Стиви Рей знала, что все еще запечатлена с Рефаимом, но когда гладкая горячая кожа Далласа соприкасалась с ее голой кожей, пересмешник вдруг стал таким далеким. Он словно уходил от нее... отпускал ее...

— Можешь укусить меня, если хочешь, — прошептал Даллас, опаляя ее ухо своим горячим дыханием. — Честно. Я сам этого хочу.

Он уже подмял ее под себя, и повернулся так, чтобы изгиб его шеи оказался прямо у ее губ.

Жадно поцеловав его, Стиви Рей провела языком по его коже, почувствовав древний ритм пульсировавшей крови. Она погладила ногтем шею Далласа, ища подходящее местечко, где можно сделать прокол и насытиться. Даллас застонал в предвкушении наслаждения. Ибо забирая его кровь, Стиви Рей одновременно подарила бы ему высшее блаженство. Так издревле было заведено между вампиром и его Супругом — и так должно было быть. Быстро, просто, и очень-очень приятно.

Но если она выпьет кровь Далласа, ее Запечатление с Рефаимом будет разорвано. Стиви Рей замерла, все еще прижимая ноготь к теплой шее Далласа. Нет, пустяки. Верховная жрица может иметь и Спутника и Супруга одновременно.

Но это была ложь, и Стиви Рей отлично это понимала. В глубине души она знала, что ее Запечатление с Рефаимом было особенным. Оно вряд ли подчиняется правилам, связывающим Супруга и вампира. И еще оно было сильным — очень сильным. Возможно, именно эта сила не позволяла ей принадлежать никому другому.

Если она выпьет кровь Далласа, ее Запечатление с Рефаимом будет разорвано. Она знала, что так оно и будет. И что тогда будет с долгом, который она обещала уплатить? Сможет ли она сохранить связь с человечностью Рефаима, если не будет Запечатлена с ним?

Но она не успела ответить себе на этот вопрос, потому что откуда-то сзади вдруг раздался громкий крик Рефаима:

— Не делай этого, Стиви Рей! Не делай этого, ради нас с тобой!

Глава 23

Рефаим

Рефаим почувствовал ее злость, но не понял, на кого она злится — на него или на кого-то другого. Сосредоточив мысли на Стиви Рей, он усилием воли напряг кровавую связь, соединившую их воедино.

Стиви Рей злится. Очень злится. Ее гнев бурлил в крови Рефаима, и он был потрясен его силой, хотя чувствовал, что Красная изо всех сил старается держать себя в руках.

Нет. Ее гнев направлен не на него. Его вызвал кто-то другой — кто-то, на кого она готова была напасть.

Рефаим невольно пожалел беднягу. Не будь он чудовищем, он бы зловеще расхохотался и пожелал бы дураку успехов.

На этом он перестал думать о Стиви Рей.

Он летел на восток, наслаждаясь прохладой ночи под своими могучими крыльями и вновь обретенной свободой.

Она ему больше не нужна. Он был здоров. Силен. Он снова стал самим собой.

Ему больше не нужна Красная. Она была лишь средством, позволившим ему спастись. И то, как она повела себя, увидев его исцеленным, лишь доказывало, что этой связью не стоило дорожить.