Книга Царьград. Битва за империю - Андрей Посняков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Не раздумывая, Алексей бросился в воду, теплую, горячую даже, поплыл, хотя хорошо плавать так и не научился – Авдей, не говоря уже о близнецах, быстро его обогнал. Впереди послышался какой-то шум… треск… Крик!
Да что ж там такое?
Лодка! Еще одна лодка – вот она, рядом. Нагнала. Баркас! И кто это – стражники? Намокшая одежда тянула на дно. Алексей сделал пару сильных гребков и закашлялся, хлебнув водицы. Так вот и тонут… Черт…
– Господин! Господин протокуратор!
Кричали с баркаса. Странно – какая-то женщина. Вон она свесилась с кормы, машет руками. Юркая такая фигурка… девочка… Филомена!
– Я подумала, что под присмотром мой братец управится с баркасом лучше, – помогая протокуратору влезть, призналась девушка. – Да и любопытно стало.
– Где? Где они?
– Вон, впереди… У него меч! Да не беспокойтесь, никуда он теперь не денется! Сейчас подберем наших… Эй, Леонтий! Лука! Сюда плывите… Руку, руку давай… Ой! Кто это? Парень, я тебе не знаю.
– Это свой, Филомена. Авдей.
– Ну и гад! – Парнишка быстро влез в баркас. – Едва руку мне не отсек – я за борт уцепился.
Леонтий с Лукой тоже наконец забрались.
Протокуратор усмехнулся:
– Давайте-ка за весла, парни!
Они нагнали лодку быстро, разогнавшись, ударили массивным носом в корму, потом, обогнув слева, прижали к причалу.
– У нас арбалет, мессир! – блефуя, громко выкрикнул Алексей.
– Что вам нужно? – беглец обернулся.
– Вы!
– Вам это так не пройдет, запомните!
– Вот только не надо угроз, ладно?
Усмехнувшись, протокуратор перепрыгнул в преследуемую лодку и, усевшись на корму, негромко сказал:
– Ну вот мы и снова с вами встретились, мессир…
Так вот знание надежней
Силы мощной оказалось,
И совет премудрый тоже…
Гермониак.
Конец Трои
…Чезини!
Чезини… Франческо Чезини был немедленно доставлен к господину Филимону Гротасу, протопроедру, курировавшему весь константинопольский сыск. Именно этот человек когда-то пригласил Алексея работать в свое ведомство, и, надо сказать, довольно настойчиво пригласил, по сути, от этого предложения тогда невозможно было отказаться. Но Алексей ни о чем не жалел.
– Ай-ай, напортачили, напортачили, – отправив задержанного в узилище, Филимон скептически ухмыльнулся и, прищурившись, посмотрел на протокуратора. – Ну, что стоишь? Может, наконец, сядешь? Пока вот сюда, на стул, а завтра как бы не пришлось и в темницу! Чезини придется выпустить – доказательств-то против него никаких, все молчат, словно в рот воды набрали… Уж конечно, этакий стыд.
– Думаю, они про стыд давно уже позабыли, – негромко заметил Алексей, имея в виду весьма специфический контингент недавно накрытого притона.
– А вот уж это не наше с тобою дело! – желчно заметил протопроедр. – За ними есть кому последить: родичи в чинах изрядных. Что скуксился? Ладно, сожрать тебя не дадим – ты ведь тоже ныне не маленькая шишка. Давненько, кстати, не заходил… Нет, нет, молчи! Не по службе не заходил, а так, по-дружески. Дочки мои все уж давно замужем, живу один… вот и зашли бы с Ксанфией, скоротали бы вечерок со старичком… – Филимон почесал седую бородку и, усмехнувшись, продолжил: – Этого хмыря Чезини никто обвинять не будет. И суда над ним тоже не будет. Думаю, тут одно из двух – либо его выпустят… либо тайно придушат в тюрьме. И ты знаешь, я почему-то склоняюсь к первому варианту. Слишком уж уверенно держится туринец. А он ведь не дурак, далеко не дурак! Значит, имеет все основания.
– Думаю, он просто кому-то нужен, – вскинув глаза, высказал мысль Алексей. – Кому-то из наших высших должностных лиц. Полагаю, через его притон отмывались чьи-то деньги… грязные деньги…
– Отмывались? Интересное какое слово. Особенно – в применении к деньгам. Ты что такой грустный? Прямо сам на себя не похож? Неужто и впрямь испугался последствий ареста? Да нет… Нет… – господин Гротас пристально взглянул в глаза гостю. – Чувствую, тебя что-то гложет! Может, поделишься? Ты ведь за этим и пришел.
– Вас не обманешь.
– Ну да, старого-то сыскаря! Вместо того чтобы идти спокойно домой к молодой красивой супруге, ты притащился сюда, в эпархию, лично сопровождая задержанного. Как будто без тебя не нашлось бы, кому сопроводить. Ну? Что скажешь?
– Меня давно тревожат некие мысли, – наконец решился протокуратор. – Даже не мысли – уверенность.
– Ну-ну?
– Я чувствую над городом турецкую чалму!
Филимон грустно усмехнулся:
– Не только ты. Ее многие чувствуют. И многие – ждут.
– Как комес Лука Нотара и епископ Геннадий.
– Да, как комес и епископ. И они не одиноки, скажу тебе. Отнюдь не одиноки. Впрочем, ты и сам это знаешь.
– Знаю, – угрюмо кивнул Алексей. – И так же знаю, что ровно через три года Константинополь падет под ударами турок султана Мехмеда.
– Султана Мурада, хотел ты сказать?
– Нет, именно что Мехмеда. Молодого, необузданного, честолюбивого… В феврале, меньше чем через год, он вступит на престол вместо отца. Расправится со всеми родственниками, как это у турок и принято…
– К сожалению, не только у турок.
– Да, не только… Мехмед сделает все, чтобы захватить град Константина. Империя ромеев рухнет. И почти никто не станет ее защищать.
– Черные у тебя пророчества. – Протопроедр покачал головой и вдруг встрепенулся: – Постой! Мехмед станет султаном в феврале? Ты так уверенно об этом говоришь…
– Знаю! Поверьте мне, знаю. – Встав, молодой человек подошел к висевшей в углу иконе и, упав на колени, истово перекрестился. – Христом-Богом клянусь!
Филимон хмыкнул:
– Ты меня пугаешь, парень. Признаюсь, никогда не видел тебя таким!
– Турки возьмут город! И устроят резню.
– Знаю! – не выдержав, вскричал протопроедр. – Рано или поздно – возьмут. И никто ничего не сможет сделать. Слишком поздно! Поздно… Однако это вовсе не значит, что сейчас нужно сидеть сложа руки!
– Вот и я, и я о том же! – горячо поддержал Алексей. – Господин! Я знаю, вы вхожи к базилевсу… повлияйте же на него! Посоветуйте!
– Сперва нужно знать, что советовать, – Филимон Гротас неожиданно ухмыльнулся, морщинистое лицо его с умными, чуть прищуренными глазами вдруг озарила улыбка. – Скажу тебе по секрету, друг мой, я давно начал задумываться кое над чем. И не только я! Поверь, есть еще в империи умные люди, которым не безразлична судьба собственной страны. Кстати, помнишь Марику?
