Книга Убийственное совершенство - Питер Джеймс

— Мне приходилось встречать детей с самыми разными, иногда довольно отталкивающими отклонениями в поведении. — Шейла Микаэлидис понизила голос. — Жестокие дети, неуправляемые дети, дети, полностью погруженные в свой мир, но… я никогда, никогда не видела такого, как сейчас.

— Я сама первый раз в жизни с таким сталкиваюсь, — призналась Пэт Барли. — А я многое повидала, можете мне поверить.

— Они применяют физическое насилие? Может быть, бьют других детей?

— Нет. По крайней мере, никто из нас такого не замечал. Это чисто психологическое. Они заставляют всех плясать под свою дудку. Если я пытаюсь поговорить с ними, они или просто молчат, или несут какую-то тарабарщину.

— Большое вам спасибо за то, что разрешили мне прийти сюда и понаблюдать за ними, — сказала Шейла.

— Возможно, теперь вы понимаете, почему я была вынуждена отказать Люку и Фиби в посещении?

— Да.

Некоторое время они молча смотрели на Люка и Фиби. Картинка была абсолютно мирной. Обычные, счастливые дети вместе играют на компьютере.

— Бог знает, что из них вырастет, — тихо произнесла Пэт Барли.

75

Дневник Наоми

Снег! Целых четыре дюйма. Все вокруг белым-бело. Отличное начало нового года! Джон купил детям санки. Они с Л. и Ф. ходили кататься на холмы. Л. очень понравилось, Ф. недовольна. Как она может не любить снег? Все дети его любят!

На следующей неделе мы пойдем в новые ясли — для детей с особенностями поведения. Их нам посоветовала Шейла Микаэлидис.

По крайней мере, в самые темные моменты, когда я начинаю терзаться насчет того, что мы натворили (или, скорее, что натворил Детторе), мне удается убедить себя, что в людях, по большому счету, нет ничего особенного. Все это полная ерунда — что человеческая жизнь драгоценна и священна. Может быть, для некоторой части человечества, для тех, кто живет в развитых странах, в этом еще и есть какой-то смысл. Но как там говорил Детторе? Только меньше двадцати процентов населения Земли умеют читать и писать. Не уверена, что я считала бы свою жизнь уникальной и неповторимой, если бы мне пришлось целыми днями стоять по щиколотку в воде на рисовом поле. Или ютиться с девятью ребятишками в крохотной хижине. Вряд ли я вообще называла бы это жизнью — скорее существованием.

Скоро им исполнится три года. Что им подарить? Раздумываю, стоит ли устраивать вечеринку и приглашать местных детишек? Не уверена, что мамочки их привезут. Может получиться неудобно. Особенно если Люк и Фиби будут их игнорировать.

76

Люк сидел на полу в гостиной, сжимая в руках джойстик от игровой приставки. Он не отрывал взгляда от экрана. Фиби сидела рядом, тоже абсолютно поглощенная игрой. Каждые несколько секунд она подавала брату команды.

Человечек в длинном плаще карабкался по бесконечной готической лестнице; время от времени открывались дубовые двери и из них появлялись странные существа, некоторые страшные, некоторые красивые, некоторые просто ни на что не похожие. Иногда Люк по команде Фиби нажимал на кнопку, и человечек наклонялся или резко поворачивался на сто восемьдесят градусов.

Может быть, Наоми просто показалось, но все же отношение Шейлы Микаэлидис к ним как будто изменилось. За последние дни она определенно смягчилась. Психолог тихо стояла в дальнем конце комнаты и молча наблюдала за Люком и Фиби, время от времени делая пометки в своем блокноте. Два дня подряд она провела вместе с ними в яслях для детей с особенностями поведения, а сегодня пришла к ним домой.

В первый раз за все время кто-то подробно исследовал поведение Люка и Фиби, и Наоми надеялась, что они наконец-то смогут получить четкий профессиональный совет насчет того, как себя с ними вести.

Шейла стояла в дверях ванной, пока Джон и Наоми купали, вытирали и одевали детей. Люк и Фиби относились к присутствию психолога так же, как и к большинству явлений в жизни, — они ее не замечали. С таким же успехом она могла бы быть невидимой.

Чуть позже они уселись за столом в кухне. Шейла Микаэлидис положила свой блокнот на колени. Вид у нее был сконфуженный. Она помешала ложечкой кофе, помедлила, потом взяла имбирное печенье, предложенное Наоми. Потом наконец заговорила:

— Доктор и миссис Клаэссон, должна сказать вам, что я очень и очень обеспокоена. Полагаю, вы могли бы внести кое-какие изменения в процесс воспитания ваших детей, но, по моим наблюдениям, корень проблемы кроется не в этом.

— Какие изменения? — с некоторым вызовом спросила Наоми.

— Что вы имеете в виду, корень проблемы? — одновременно спросил Джон.

— Ну… — Шейла положила печенье на край тарелки и неуверенно посмотрела на пар, поднимающийся от чашки с кофе. — Мне еще нужно время, чтобы обдумать все, что я увидела, и я бы хотела проконсультироваться кое с кем из моих коллег. Но уже сейчас я могу сказать, что ваши дети явно не испытывают к вам любви и привязанности в той степени, которая естественна для детей их возраста. Близнецы склонны замыкаться друг на друге и могут пребывать в таком состоянии дольше, чем дети, не имеющие братьев и сестер, но Люку и Фиби уже почти три года. — Она сделала паузу и взглянула на Джона и Наоми. — Они ведут себя крайне холодно и отстраненно. Обычно это свидетельствует о том, что в семье существуют определенные проблемы…

— Проблемы? Какого рода проблемы? — перебила Наоми.

— Насилие в семье.

Наоми открыла рот, готовая взорваться, но Джон сжал ее руку:

— Милая, успокойся.

— Я ни в коем случае не хочу сказать, что это ваш случай. Я не заметила ничего, что говорило бы о плохом обращении с детьми. Я думаю, что вы очень заботливые и любящие родители.

Повисло неловкое молчание. Психолог перелистала свои заметки.

— Что вы имели в виду, когда говорили об изменениях в процессе воспитания детей? — спросила Наоми.

— Ну, например, возьмем первое утро, когда я приехала к вам, до того, как мы отправились в ясли. Вы вышли из кухни и оставили меня наедине с Люком и Фиби. Они не выказали ни малейших признаков испуга, а я была для них абсолютно незнакомым человеком. Дети, которые имеют тесную связь со своими родителями, склонны гораздо больше бояться незнакомцев, чем те, кто этой связи не имеет.

— Да я пытаюсь наладить связь с ними с момента их рождения! — воскликнула Наоми.

Шейла Микаэлидис кивнула. Ее лицо приняло еще более озабоченное выражение.

— Думаю, здесь я могла бы дать вам пару советов. Но существует куда более важная проблема, и происходит она совсем не от недостаточно тесной связи между вами и вашими детьми.

Наоми внимательно посмотрела на нее. Когда они в первый раз встретились с психологом, она выглядела важной и уверенной в себе, почти заносчивой. Сейчас она явно нервничала, вертела в руках печенье, потирала ладони, хмурилась. Ее лицо то и дело напрягалось, как будто она боролась с какими-то внутренними сомнениями.