Книга Вкус страсти - Дженнифер Блейк

Однако прежде всего надо было выяснить тайну его рождения.

Придется начать с женского монастыря, где воспитывался Дэвид. Ведь монашки ордена, которому принадлежит этот монастырь, наверняка вели учет детей, оставленных на их попечение. Если нет, то, возможно, матушка настоятельница вспомнит обстоятельства дела. В любом случае от расспросов вреда не будет.

Она слала письма во все концы Европы, пытаясь вызвать Дэвида в Англию. Наверняка сделать нечто подобное в пределах страны будет проще. Ей даже не придется покидать крепость, и она никому не скажет о своих планах. Все, что ей нужно сделать, — это писать письма и, набравшись терпения, ждать ответов.

Она приступит к этому уже завтра. И вполне может оказаться, что Дэвид — наименее ложный из всех претендентов на английский престол, более настоящий король, чем человек, правящий страной сейчас.

* * *

Дэвид понял: Маргарита что-то замышляет. Ее взгляд был задумчивым, а в линии подбородка читалась решимость. Одной из причин, по которой его всегда влекло к ней, было то, что все мысли и чувства немедленно отражались на ее выразительном лице.

Он только жалел, что не знает наверняка, что она задумала, и не сумеет помешать ей осуществить свои планы. Он просто не переживет еще одного инцидента, как тот, в результате которого пострадала Маргарита.

Загвоздка заключалась в том, что он не мог остаться и все выяснить. Сейчас, когда она поправлялась, он должен был вернуться к выполнению задачи, поставленной перед ним Генрихом. Он отложил встречи чрезвычайной важности, встречи с теми, кто притворится его последователем и предоставит денежные средства, людей и оружие, чтобы его армия производила впечатление сильной и жизнеспособной. Встретиться с этими людьми необходимо как можно скорее, если он хочет поддерживать заданный темп.

Он уже приобрел нескольких сторонников — молодых людей, готовых к переменам, уставших от бесконечных махинаций прежних правителей, постоянной смены власти, в результате чего мирное будущее дворян и торговцев, богатых и бедных оказывалось под угрозой. Не может идти речь о процветании, когда приходится постоянно ожидать очередного вторжения, очередного ниспровержения Ланкастера Йорком или Йорка Ланкастером. Простые люди были сыты войной по горло, а потому были готовы поддержать любого, кто пообещал бы им покончить с военными конфликтами, когда вояки проходят по полям и выгонам, забирая у крестьян все припасы и насилуя их жен и дочерей.

Дэвид и сам хотел покончить с этим, он был еще ребенком, когда все началось. Насколько готов к миру Генрих?

Если Генрих переживет восстание Йорков, если он победит и сдержит свое слово, позволит Маргарите оставаться незамужней, то Дэвид сопроводит ее в одно из имений, доставшихся ей от отца. Там, если она позволит ему, он станет ее супругом — но только формально. Если же она не согласится, он станет ее сенешалем и начальником ее стражи. Он будет охранять ее до конца своих дней. А если она по собственной воле решит взять в супруги другого мужчину, то он оставит ее и вернется во Францию. Он оставит ее, потому что не сможет видеть, как она счастлива с другим, не сможет видеть, как она носит чужого ребенка.

Он вернется к турнирам и войнам, где он и добыл себе славу. Что произойдет дальше, для него не имело вообще никакого значения.

— Когда вы едете?

Вопрос Маргариты оказался столь созвучен его мыслям, что прошло какое-то время, прежде чем он понял: она хочет знать, когда он снова покинет крепость. Он посмотрел на нее, спрашивая себя, зачем ей это знать, и у него сжалось сердце, когда он заметил тени у нее под глазами, вызванные страданиями.

— Утром, — ответил он.

— Так скоро? Разве вы не можете подождать еще несколько дней?

— Я уже должен был уехать. Говорят, Уорбек готовит поход, отчасти и из опасений лишиться части последователей.

От нежного прикосновения ее пальцев кровь закипела у него в жилах, вызывая опять более сильное возбуждение, чем полная комната голых танцовщиц, что ему довелось видеть в Италии. Удовольствие от этого было таким сильным, что в его греховности Дэвид ни на секунду не усомнился.

— Вы хотите сказать, что они переходят под ваши знамена?

— Так мне говорят.

Маргарита попыталась улыбнуться, но у нее лишь дрогнул уголок губ.

— Наверное, приятно осознавать, что они готовы рискнуть.

— Было бы приятно, если бы это не было столь бесполезно. — Он перехватил ее руку — она гладила его по голове, отчего по затылку, шее и всему позвоночнику у него побежали мурашки. Сжав ее руку, он продолжил: — Я бы остался, если бы не знал наверняка, что лихорадка у вас спала, а рана начинает заживать.

— Я знаю, что остались бы, — прошептала она. — А когда вы вернетесь?

Он пожал плечами.

— Кто знает? Это зависит от того, сколько людей соберется под моими знаменами и какие известия я получу касательно того, сколько еще готовы присоединиться ко мне.

— Они будут разочарованы, все эти мужчины, когда вы откажетесь от своих притязаний на престол. Я надеюсь, что Генрих не будет слишком строг с ними из-за того, что они отреклись от него и последовали за вами.

Он слабо улыбнулся: как же это похоже на нее — думать о судьбах других, когда все закончится!

— У него будет достаточно забот: ему придется что-то делать с теми, кто останется с Уорбеком.

— Будем на это надеяться, — сказала она, скорчив недовольную гримаску: она понимала, что без кровопролития победа невозможна.

Женская мягкость — прекрасное противоядие мыслям о смерти. В него когтями вцепилось желание заключить ее в объятия, прижать к себе, ощутить жар ее тела. Ему не терпелось погрузиться в нее, он испытывал беспричинную уверенность в том, что ее прикосновения смягчат ужас стоящих перед ним задач, точно так же, как его прикосновения могут сделать ее здоровой и неуязвимой перед любыми испытаниями. Лежать подле нее на узкой кровати, обнаженная кожа к обнаженной коже, казалось земным раем, за который он мог отдать душу.

Какое сладкое проклятие! Все, что ему нужно сделать, чтобы мечты стали явью, — отречься от клятвы.

Только и всего.

— Кстати, о поездке, — произнес Дэвид, и слова застряли у него в горле, когда он отпустил Маргариту и встал, — мне лучше пойти посмотреть, все ли готово к ней.

— Да, разумеется. — Она внимательно посмотрела на него снизу вверх, и он в который раз отметил, как глубоки ее темно-карие глаза. — Вы ведь не забудете зайти ко мне попрощаться?

— Нет. Нет, я не забуду зайти к вам.

Вообще-то это было последнее, о чем он мог забыть. Прощания были идеальным оправданием очередных объятий и поцелуев. Ради этого он никогда не устанет искать ее. Нет, никогда, даже если это убьет его.

Спустившись по лестнице и войдя в большой зал, Дэвид окинул взглядом собравшихся мужчин, пытаясь обнаружить Оливера. Наконец он увидел своего оруженосца — тот играл в кости. Дэвид резко мотнул головой, и Оливер направился к нему.