Книга Танцуя с Девственницами - Стивен Бут

– А по ночам?

– Приезжают люди. Фургоны, четырехколесный привод. Подъезжают к самому сараю. Но только когда темно.

– Марк, вы же обычно не делаете обходов по ночам?

– Конечно нет. Но пару раз я был там ночью в свое свободное время. Я хочу знать, что происходит. Понимаете, это мой участок. Оуэн говорит, что теперь это мой участок. – Смущенный, Марк искоса посмотрел на Купера. – Оуэн не знает, что я хожу на пустошь по ночам.

– Ладно, спасибо, Марк.

– У Лича сейчас очень тяжелое время. Вы были у него, да?

– На днях мы забрали у него капсульный пистолет: на него не было лицензии.

Марк нахмурился.

– Как вы думаете, зачем Личу понадобился капсульный пистолет?

– Скорее всего, чтобы забивать своих заболевших животных.

– Вообще-то полагается, чтобы заболевшую скотину у фермера забирал настоящий забойщик. Таковы правила.

– Даже если так…

– Стал бы он рисковать попасть в неприятности только из-за этого?

Купер ждал, что Марк скажет что-то еще, но тот оглянулся на дверь, откуда в любую минуту мог появиться Оуэн. Он отошел поближе к смотрительскому «лендроверу» и подальше от машины Купера.

– Марк, а вы знаете кого-нибудь из тех людей, кто приезжает на ферму?

– Ну, одна или две машины, может, и местные. А другие не знаю.

– А белый фургон там был?

Молодой смотритель кивнул.

– «Форд-транзит»? Который уже пора на свалку отправлять? Передний бампер держится на веревке?

– Да, был такой.

– Ладно, я знаю его. Это крысятник.

– Вы видели его по дороге на ферму?

– Несколько раз. Он много где бывает.

Оуэн Фокс вышел из участка. Он беседовал с полицейским в форме, и они остановились на ступеньках. Когда Оуэн заметил Марка, его лицо слегка омрачилось.

– Спасибо, Марк, что рассказали мне, – поблагодарил Купер.

Марк протянул руку, чтобы еще на секунду задержать его.

– Мне не хотелось бы, чтобы люди знали, кто вам все это рассказал, – произнес он.

– Почему?

– Понимаете, мне тут жить и работать. Если люди подумают, что я шпионю для полиции, им не важно, хорошо они поступают или плохо. Совершенно не важно.

Диана Фрай говорила по телефону. Ей было необходимо сделать этот звонок, прежде чем она займется чем-либо другим. Она звонила сестре Мегги Крю. Ее звали Кэтрин Дайсон, и ее телефонный номер был в деле – номер в районе Корка, на юге Ирландии.

– Да, я знаю, у Мегги огромные проблемы с восстановлением памяти, – сказала Кэтрин, когда Фрай дозвонилась до нее. – Если вам интересно мое мнение, чем больше вы на нее давите, тем больше она будет держать воспоминания под спудом. По-моему, она сама сейчас не осознает, как это у нее получается. Все происходит инстинктивно – выталкивая прошлое из сознания, она не дает ему влиять на ее жизнь.

– В результате нападения у нее развилась частичная амнезия, – сказала Фрай. – Доктора говорят, что она вообще может не вспомнить период в несколько часов до и после инцидента.

– Ну, раз они так говорят… Но Мег всегда боялась воспоминаний, приходящих из прошлого. Поэтому-то они и заперты в ней более надежно, чем Форт-Нокс. Иногда мне кажется, что она и меня-то почти не помнит.

Голос Кэтрин очень напоминал голос ее сестры, но звучал мягче и спокойнее, с легкой ирландской ноткой, чуть более сильной, чем можно было ожидать от уроженки Честерфилда. Фрай представила залитый солнцем белый домик на склоне холма над атлантическим рыбным портом и Кэтрин Дайсон в кресле, с котом на коленях, глядящую в окно куда-то вдаль. Она рисовала себе образ крупной женщины, у которой тело раздалось после рождения четырех детей, а время проходит между стиркой и глажкой, готовкой и возделыванием сада. Женщины, ничем не похожей на Мегги Крю. Счастливой женщины.

– Вы имеете в виду какие-то конкретные воспоминания из прошлого вашей сестры? – спросила Фрай. – Я хочу сказать, кроме нападения?

– Да, конечно, – ответила Кэтрин. – Я говорю о ее дочери.

Глава 24

В то утро лозоходец занимался своим делом, шагая вперед и назад по опушке березняка и ступая так осторожно, словно он шел по воображаемой линии. Он не отрывал взгляда от раздвоенного прутика, который как-то странно, повернув ладони кверху, держал перед собой. Прутик то и дело дергался, и лозоходец останавливался и пробовал землю носом ботинка. Затем шел дальше. Он выглядел замерзшим и очень несчастным.

Диана Фрай держала последний номер «Эден уэлли таймс». Нападение на Карен Тавискер случилось слишком поздно, чтобы появиться в заголовках газет, хотя оно уже промелькнуло в последних радионовостях. Газета посвятила три страницы общественным собраниям и уличным протестам, и все старые материалы о Дженни Уэстон и Мегги Крю по чьей-то вине перемешались в одну большую кучу. Виноватые лица Джепсона и Тэлби выглядывали из толпы, размахивавшей флагами с надписью «Мы требуем действий!».

Была также напечатана на редкость спекулятивная статейка, озаглавленная «Воскресный убийца?». Журналист попытался связать легенду о Девяти Девственницах, превращенных в камни за танец на шабаше, с тем фактом, что нападения и на Крю, и на Уэстон произошли в воскресенье, когда женщины гуляли или ехали на велосипеде по пустоши. Из всего этого с бульварным драматизмом, но без каких бы то ни было оснований делался вывод, что некий религиозный маньяк наказывает женщин за то, что они развлекаются в воскресный день. И даже полицейские из следственной группы в минуты полного отчаяния порой шептались об этом.

На третьей странице Диана обнаружила интересную статью, также имевшую косвенное отношение ко всей этой истории. Выяснив, что в старом фургоне в заброшенном карьере на Рингхэмской пустоши живут двое молодых людей, корреспондент и фотограф развивали эту тему на все лады.

– Видел эту фотографию? Келвин Лоренс выглядит на ней типичным убийцей, – заметила Фрай.

– А из Страйда они сделали просто слабоумного.

– Знаешь, ему, пожалуй, действительно не помешала бы психиатрическая помощь. Ты читал отчет о его биографии? Во время обострения депрессии он бросил университет.

– Это не означает, что он слабоумный, – возразил Купер.

– Саймон Бевингтон дважды пытался покончить жизнь самоубийством. И вот это означает, что он не должен находиться сам по себе и без присмотра. Этот малый – псих.

– Он ни для кого не опасен, кроме самого себя. К тому же, по-моему, он-то как раз под присмотром. Кел заботится о нем. Присмотр за Страйдом лучше, чем в иной лечебнице. О нем заботятся, как и положено в общине. Ему повезло – он нашел того, кто действительно принимает в нем участие, а не управляет им.