Книга Тихий омут - Найджел Маккрери

Полицейский двинулся в сторону хозяйской спальни, где Дэйзи оставила умирать Юнис. Он тащил Дэйзи за собой. Толкнув дверь, осмотрел комнату. Но она уже знала, что он не найдет там ничего.

Он протащил ее до соседней комнаты, гостевой спальни, но и та оказалась пустой. Ванная комната находилась в конце коридора, и он открыл дверь одной рукой, в то время как другой цепко сжимал запястье Дэйзи. В тот момент, когда дверь открылась, Дэйзи почувствовала кислый запах свежих рвотных масс.

Юнис лежала в ванной скрючившись. Ее лицо блестело от пота. Кровь текла с искусанных губ. Дэйзи почти видела миазмы разложения и смерти, исходящие из каждой поры, каждой клетки ее тела.

— Будьте здесь, — бросил полицейский и толкнул Дэйзи на унитаз.

Он подошел к Юнис, чтобы проверить пульс, затем быстро перевернул ее на бок, чтобы, если начнется рвота, она не захлебнулась. Не очень-то это поможет. Дэйзи достаточно насмотрелась на то, как умирают старухи, чтобы понимать — Юнис уже не помочь. Это как набитая матросами шлюпка, скользящая в холодный черный океан, — ее уже не вернуть назад. Путешествие в смерть, начавшись, не может остановиться.

Полицейский вытащил из пиджака мобильник и стал вызывать «скорую помощь» и подмогу. Пока он отвлекался, Дэйзи тихо выскользнула из ванной в коридор.

Бежать некуда.

Нет, она ошибается. Один вариант есть, если ей хватит духа воспользоваться им.

Двигаясь тихо, но быстро, Дэйзи спустилась по лестнице в гостиную. Она с тоской взглянула на входную дверь. Но куда идти? Машины у нее нет, и полицейским не составит труда обнаружить ее на автобусной остановке в начале дороги. Нет, она не унизится попыткой бегства.

Дэйзи повернулась и прошла на кухню.

Кофейник был по-прежнему там, где она его оставила. Она потянулась и взяла его за ручку. Кувшин лишил ее равновесия, и ей пришлось, чтобы не упасть, опереться другой рукой на рабочую поверхность.

В какой-то момент она думала, что нальет кофе в чашку, плеснет туда молока и ложку сахара, по своему вкусу, а потом медленно выпьет, как полагается. Но ей показалось, что на лестнице послышались шаги, поэтому она поднесла стеклянный кувшин к губам и стала большими глотками пить кофе. Пар скользил по коже лица, оставляя на лбу капельки пота. Стекло обжигало губы, жидкость жгла горло, но она продолжала пить. Она ощущала нарастающий жар в желудке, который постепенно распространялся по внутренностям. Рот горел, покрываясь волдырями, кофе, вливаясь в нее, как кислота, разъедал горло.

Кто-то выбил кувшин у нее из рук, и Дэйзи услышала, как где-то далеко сосуд разбился о стену, но она была всецело поглощена разливающимся у нее внутри огнем. Она упала вперед, пытаясь сдержать рвоту, но жар кофе запечатал горло и ей едва удавалось дышать.

Чьи-то руки подхватили ее сзади и уложили на пол. Слезы застилали ей глаза. Кто-то говорил взволнованно, но слова скользили мимо нее.

Казалось, она лежит давно, хотя она почти утратила ощущение времени. Боль царапала ей желудок и посылала судороги по рукам и ногам. Тело изгибалось в конвульсиях. Над ней пролетали бессмысленные обрывки разговора — «Женщина наверху мертва, босс», «Где, черт побери, эта „скорая помощь“?», «Главный детектив-суперинтендант Роуз сейчас в управлении рожает ежа!» — но все это было далеко и абстрактно.

Реальными были только ворота, видневшиеся перед ней. По бокам живая изгородь, и между кустами цветы самой разнообразной раскраски. Она в восторге пошла к воротам, и ее нисколько не удивило, что они перед ней открылись.

Через сад была проложена дорожка, и она с радостью пошла по ней. Слева от нее была грядка голубых кубинских лилий, практически сочившихся ядовитыми гликоцидами; справа — птицемлечника зонтичного, тянущего к небесам свои маленькие белые лапки, наполненные смертоносными конваллатоксином и конваллосидом. За ними, по обеим сторонам дорожки, Дэйзи различала щедрые россыпи белокрыльника болотного, красные ягоды и корни которого состоят из ядовитых рафид оксолата кальция. А вокруг всего этого овальные листья рвотного корня — из него получают препарат эметин, который может убить в течение недели, если дать его в достаточной дозе; а если дать слишком мало, для выздоровления потребуются годы.

— Я убегу от нее, — твердо сказала она. — Убегу.

Ноги подкосились, и она упала на землю среди растений. Прекрасных, прекрасных растений. Они потянулись к ней, чтобы обнять нежными стеблями и прикрыть ее смертное тело своими вечными листьями и лепестками. Уткнувшись в свои любимые цветы, она обрела наконец покой, которого искала все эти долгие годы.