Книга Стреляешь в брата — убиваешь себя - Максим Михайлов

Естественно и знакомая продавщица и брюлики в сейфе были чистой воды выдумкой, но попробуй, проверь. Массивный крашенный шаровой краской металлический шкаф действительно стоял у дальней стены в одном из отделов ювелирного. Для чего уж его использовали, Влад не знал, может хоз. инвентарь в нем хранили, или еще что. Но не подкопаешься, в любой момент можно азербайджанцам показать тот самый содержащий вожделенные сокровища сейф. Еще Рашид мог потребовать личного свидания с продавщицей, но тут уже можно было обоснованно отказаться, объяснив, что, во-первых, не хочешь лишний раз светить перед свидетелями своего человека, а во-вторых, должна же остаться хоть какая-то страховка, гарантирующая, что азербайджанцы действительно не решат сработать магазин самостоятельно, без раскрывшего все карты наводчика.

Рашид, однако, спросил о другом:

— Что-то ты темнишь, по-моему… Как же они торгуют, если товар от покупателей в железный ящик спрятали? Как же его купят, если сначала не увидят?

Влад мысленно выругал себя за дурацкий прокол, действительно, не обладая даже минимальными навыками торговли, он просто упустил из вида этот очевидный для азербайджанца момент. Пришлось импровизировать на ходу.

— Я же тебе не говорю, что весь дорогой товар в сейфе хранится. Просто на витрине лежит всего один образец, а еще десять в сейфе. Где же, по-твоему, их хранить, не на складе же в ящиках?!

Азербайджанец лишь недоверчиво покачал головой.

— Что-то ты не договариваешь, я чувствую. Но дело и вправду может быть очень прибыльным. Завтра мы с тобой съездим в магазин и посмотрим на месте. Если все окажется, как ты говоришь, мы будем с тобой работать, но с общей прибыли ты получишь такую же долю, как и все остальные.

— Согласен, — равнодушно пожал плечами Влад.

Ни с кем делить добычу, взятую в ювелирном, он не собирался, все азербайджанцы по его замыслу должны были остаться там, проложив своими трупами дорогу к деньгам и прикрыв суматохой задержания отход. А если кто и явится потом за долей, что ж, Волга река глубокая, по ней много всякого плавает. Трупом больше, трупом меньше… Кто их, неопознанных утопленников, считал…

Мент выглядел очень браво: мощные покатые плечи борца, уверенный взгляд, гордо поднятая голова. Плюс еще легкий не стесняющий движений, но все же способный гарантированно защитить, к примеру, от ножевого удара бронежилет, табельный «Макар» в открытой кобуре на боку и подмигивающая зеленым огоньком импортная малогабаритная рация в нагрудном кармане. Все это вкупе давало не плохие шансы на реализацию задуманного, такой не должен спасовать и, скрупулезно соблюдая инструкцию, укрыться в отгороженной бронированным стеклом будке, когда в центре зала начнется пьяная драка. Да и то, какую угрозу какие-то жалкие алкаши могут представлять для такого молодца, пусть даже их будет трое? Нейтрализовать второго мента, мирно читающего газету в другом конце магазина, было проще, рядом с ним ни будки, ни сигнальной кнопки не имелось, да и подойти к нему на дистанцию уверенного удара дубинкой, имитируя внезапно проснувшийся интерес к выставленным рядом малахитовым вазам, не составляло труда. Первый же представлял собой серьезную проблему, упусти момент, позволь ему заскочить в укрытие и вызвать подмогу, и все, можно сразу сдаваться, уповая, как пацаны с Баррикад на хулиганку, все равно уже не уйдешь.

Влад крутнул головой, разминая шею, жест, вошедший в привычку после многих десятков тренировочных рукопашных схваток, и нашел взглядом Джалала с Салимом. По причудливой прихоти главаря ему сейчас предстояло работать именно с ними, мелкая месть и небольшая компенсация за уязвленное кавказское самолюбие. Салим едва приметно кивнул, показывая, что они готовы. Глянув поверх голов посетителей, Влад нашел взглядом, увлеченно рассматривающего вазы Рашида, тот, увидев, что на него смотрят, достал из кармана джинсовки носовой платок и промокнул лоб. Здесь тоже все в порядке. Можно работать. У Рашида в кармане кроме носового платка, лежит заполненный песком для веса и перехваченный металлической проволокой у концов обрезок резинового шланга. Как только в центре зала пойдет заваруха, эта импровизированная дубинка опуститься на голову читающего газету милиционера. Убить не убьет, но оглушить должна качественно и надолго, какой бы крепости череп не оказался у служителя закона и порядка.

Влад тихонько стравил сквозь зубы воздух из легких, глубоко вдохнул полной грудью и расслабленной походкой скучающего зеваки двинулся к центру зала, как раз туда, где рядом со входом в дежурную будку скучал бравый мент. На встречу ему синхронно шагнули двое азербайджанцев. Салим слегка покачивался и неуверенно спотыкался, как и было заранее договорено, изображая, что он изрядно навеселе. Для пущей достоверности, Гайворонский лично спрыснул ворот его рубашки, взятой в подшефном ларьке паленой водкой, так что запах вполне соответствовал виду. А вот здоровяк Джалал, похоже, от волнения напрочь позабыл все наставления Влада и шел прямой как палка, распугивая покупателей неестественно бледным лицом и блуждающей по губам нервной усмешкой. Не здорово, конечно, но теперь уже не поправишь, лишь бы купился мент… Лишь бы купился…

Встретились они там, где и планировали, точно напротив будки, хоть тут обошлось без накладок, последний раз кинув взгляд в сторону Рашида, Влад увидел, как хищно тот подобрался, правая рука уже нырнула под полу куртки, готовясь нанести оглушающий удар. В этот момент его чувствительно задел плечом играющий пьяного Салим.

— Э-э, куда прешь, не видишь, здесь люди ходят! — с пьяной развязностью одернул он напоказ замявшегося Влада. — Глаза-то разуй!

Следующую реплику, содержащую уже явную угрозу, должен был по расписанному заранее сценарию подать Джалал, но здоровяк стоял, будто трахнутый по голове пыльным мешком и, несмотря на убийственные взгляды Гайворонского, а может как раз благодаря им, говорить ничего похоже не собирался.

— А чё, такое? Чё ты мне тут указываешь? — явно выпадая из роли невинной жертвы, попробовал помочь ему Влад.

Но безрезультатно, Джалал прочно впал в ступор и упорно не желал включаться в происходящее. Зато маленький Салим отыгрывал свою роль на все сто процентов, по кошачьи зашипев на обидчика он, набычившись, попер в атаку, азартно размахивая руками и сопровождая свои действия стандартными выкриками из серии "Я твой рот ибал!" Влад, отпихивая ладонями наступавшего на него коротышку, краем глаза фиксировал реакцию мента у будки. Тот заинтересованно наблюдал за развитием конфликта, не выказывая пока никаких признаков тревоги или беспокойства. Это было хорошо, главное не переиграть, не спугнуть удачу.

— Да отцепись ты, недомерок! — уже повысив голос так, чтобы неминуемо ввязать в конфликт окружающих, рявкнул Влад, стряхивая с ворота цепкие пальцы Салима. — Щупальца свои подбери!

— Я твой мама ибал! — взвизгнул возмущенный таким поворотом азербайджанец.

На губах его пузырилась самая натуральная пена, а глаза стали вовсе шальными, как у готового кинуться в драку уличного кота. Влад искренне засомневался, продолжает ли Салим еще играть роль, или уже так увлекся происходящей разборкой, что совсем позабыл о ее конечной цели. Джалал все так же не подавал признаков жизни, замерев соляным истуканом посреди зала. И в этот момент мент наконец-то не выдержал, привычная модель поведения сержанта патрульно-постовой службы взяла-таки верх над буквой ведомственной инструкции, прихватив лежавшую в будке короткую резиновую дубинку, он начал проталкиваться к месту нарушения порядка, вовсе неделикатно прокладывая себе дорогу сквозь уже обступившую скандалистов толпу. Влад попытался показать глазами вошедшему в раж Салиму, чтобы тот был готов к работе, но азербайджанец продолжал переть на него буром, а когда Гайворонский помахал перед его горящим праведным гневом лицом растопыренной пятерней, призывая очнуться, просто извернувшись, нырнул под протянутую руку и вовсе нешуточно съездил напарнику в челюсть. Смачный шлепок первой плюхи подстегнул мента, и тот активнее заработал локтями, пробиваясь в центр образовавшегося круга. "Вот послал бог напарничков! — растерянно размышлял меж тем Влад, механически уворачиваясь от свистящих у самого лица кулаков Салима. — И что теперь прикажете делать?"