Книга Кровавая луна - Джеймс Эллрой

Усиленный электроникой голос прорезал ночной воздух:

– Хопкинс, у меня Кэти. Ей придется выбирать.

Ллойд перекатился через себя и сел, направив «ремингтон» в сторону голоса. Он прекрасно знал, что Верпланк – оборотень, умеющий принимать любые обличья, говорить любыми голосами. Кэтлин в безопасности. Блуждает где-то в своем мире фантазий. Он стиснул зубы, напрягся всем телом, готовясь к страшной боли в раненом плече от отдачи, и выпустил весь рожок. Когда многократное эхо заглохло, прозвучал насмешливый голос:

– Ты мне не веришь? Хорошо. Я заставлю тебя поверить.

Вслед за этим послышались душераздирающие крики. Никакой оборотень не сумел бы их сымитировать.

– Нет, нет, нет, – прошептал Ллойд.

– Брось оружие и выходи на встречу со мной, или она умрет.

Ллойд швырнул винтовку на дорогу. Когда она скатилась вниз и стукнулась об асфальт, он выпрямился и заткнул «магнум» сорок четвертого калибра за пояс брюк. Спотыкаясь, он спустился по холму, сознавая, что и ему самому, и его кровожадному противнику придется пасть в этом бою, и только экзальтированной поэтессе суждено будет написать им эпитафию. Он бормотал: «Прыг в кроличью нору, прыг в кроличью нору», – когда вспыхнул ослепивший его белый свет и раскаленный добела молоток ударил чуть выше сердца. Он упал на землю и отчаянным усилием откатился в сторону, в тот же миг рядом с его боком ударил в землю белый луч. Вытирая с глаз грязь и слезы, Ллойд пополз к асфальтовому покрытию. Тем временем разгорающаяся иллюминация постепенно осветила Тедди, держащего перед собой Кэтлин Маккарти на фоне подсобного строения. Ллойд разорвал пропитанную кровью рубашку и ощупал грудь, потом, согнув правую руку, дотянулся до спины. Маленькое входное отверстие и четко очерченное выходное. Он понял, что истечет кровью, но ему еще хватит сил пристрелить Тедди.

Ллойд вытащил из-за пояса «магнум» и распростерся ничком, вглядываясь в два оснащенных прожекторами столба, стерегущие подсобку с инвентарем наподобие часовых. Горел только верхний прожектор. Тедди и Кэтлин стояли прямо под столбом. Сорок футов асфальта и грунтовки отделяли их от дула его ручной пушки. Один выстрел в прожектор, второй снесет голову Тедди.

Ллойд нажал на спусковой крючок. Прожектор взорвался мириадами осколков и погас в тот самый миг, когда Ллойд увидел, как Кэтлин вырывается из захвата Тедди и падает на землю. Он вскочил на ноги и, спотыкаясь, бросился по асфальту. Правую руку с тяжелым пистолетом он вытянул перед собой, а левой поддерживал дрожащее запястье.

– Кэтлин, включи свет! – закричал Ллойд.

Последний бросок он сделал во тьме, висевшей перед глазами подобно черно-красному занавесу, облепившей его, как сшитый на заказ саван. Когда прожектор вспыхнул, Тедди Верпланк оказался всего в десяти футах от Ллойда, и с каждой секундой расстояние неумолимо сокращалось. Тедди сам бежал навстречу своей смерти, сжимая водной руке автоматический пистолет тридцать второго калибра, а в другой – ощетинившуюся гвоздями бейсбольную биту.

Оба выстрелили одновременно. Тедди схватился за грудь и опрокинулся назад, а Ллойд почувствовал, как пуля попала ему в пах. Его палец дернулся на курке. Отдача была такова, что пистолет вырвался из его рук. Он упал и увидел, как Тедди ползет к нему. Гвозди на бейсбольной бите поблескивали в ослепительно белом свете прожектора.

Ллойд вытащил свой короткоствольный револьвер тридцать восьмого калибра и выставил его дулом вверх, ожидая увидеть перед собой глаза Тедди. Когда тот склонился над ним, когда бейсбольная бита устремилась к его лицу, опускаясь все ниже и ниже, когда он различил, что у его брата по крови голубые глаза, Ллойд шесть раз спустил курок. И ничего не случилось. Только негромкие щелчки металла о металл. Ллойд закричал, и тут изо рта у Тедди хлынула кровь. Ллойд не понимал, как это могло случиться. Может, он умер и все это ему чудится в загробной жизни? Но тут, за миг до того, как Ллойд потерял сознание, перед глазами у него возник Датч Пелтц. Он вытирал окровавленный стилет, выскочивший из каблука его тяжелого кованого ботинка.

Глава 20

Долгое путешествие в кошмар закончилось, и трое выживших медленно тронулись в обратный путь к выздоровлению.

Датч перенес Ллойда и Тедди в свою машину. Плачущая Кэтлин села рядом с ним. Он поехал прямо домой к знакомому врачу, которому запрещено было практиковать за торговлю морфином. Под дулом пистолета Датча врач осмотрел Ллойда и объявил, что тот нуждается в немедленном переливании трех пинт крови. Датч проверил водительские права Ллойда и удостоверение личности Тедди Верпланка. У них была одна и та же группа: нулевая, резус положительный. Сердце Тедди стимулировали при помощи импровизированной центрифуги, и доктор произвел переливание крови. Все это время Датч непрерывно шептал на ухо бесчувственному Ллойду, что снимет с него все обвинения, чего бы ему это ни стоило. Ллойд пришел в себя, пока врач вводил обезболивающее Кэтлин и разрезал стежки кетгута, скреплявшего ее верхние веки с бровями. Датч не сказал Ллойду, откуда взялась кровь, не хотел, чтобы тот это знал.

Оставив Ллойда и Кэтлин в доме доктора, Датч повез останки Тедди Верпланка к месту его последнего успокоения: на «приговоренный» участок морского берега, куда свозили и сваливали токсичные промышленные отходы. Протащив тело поверх нескольких заграждений из колючей проволоки, он проследил, как ядовитый отлив уносит его в море, словно страшный сон.

Всю следующую неделю Датч провел с Кэтлин и Ллойдом. Ему удалось уговорить врача оставить их у себя и понаблюдать за выздоровлением. Дом превратился в больницу с двумя пациентами. Очнувшись от наркоза, Кэтлин рассказала Датчу, как Тедди Верпланк заклеил ей рот, взвалил на плечо и пронес по холмам Сильверлейка к месту засады на Ллойда.

Датч, в свою очередь, поведал ей, как стихотворные пометки на календаре Тедди Верпланка привели его к электростанции, и предупредил, что она должна быть очень добра к Ллойду и никогда не упоминать при нем о Тедди Верпланке, если хочет, чтобы Ллойд выжил и остался полисменом. Кэтлин, рыдая, согласилась.

Кроме того, Датч сказал, что уничтожит все официальные следы пребывания Тедди Верпланка на Земле, а вот ее задача – любовью смягчить истерзанную страхами память Ллойда.

– Всю душу на это положу, – ответила она.

Больше недели Ллойд метался в бреду. Телесные раны стали заживать, но на место физической боли пришли кошмары. Постепенно, расточая нежнейшие ласки, Кэтлин сумела убедить его, что чудовищу пришел конец, а добро хоть и чудом, но восторжествовало. Держа зеркало у него перед глазами, она рассказывала ему добрые сказки и заставила Ллойда поверить, что Тедди Верпланк не его брат, а совершенно отдельное существо, посланное, чтобы перевернуть последнюю страницу в книге страданий, выпавших на его долю в первые сорок лет жизни. Кэтлин была хорошей рассказчицей, и Ллойд, хоть и не сразу, начал ей верить.

Но по мере того как Кэтлин сочиняла для Ллойда историю его борьбы и победы над Тедди, ее саму стали преследовать кошмары. Ее звонок в ателье «Сильверлейк-камера» спровоцировал убийство Джоани Пратт. Ее нежелание поверить Ллойду и отказаться от своих жалких, смехотворных иллюзий привело к смерти ни в чем не повинной женщины. Эту вину Кэтлин ощущала и переживала с каждым вздохом. Всякий раз, прикасаясь к израненному телу Ллойда, она представляла, будто над ней самой вот-вот свершится смертный приговор. Она попыталась описать свои чувства, но от этого ей стало только хуже. Речь шла уже не о смертном приговоре, а о пожизненном тюремном заключении без права на апелляцию и возможность искупить вину.