Книга Алая графиня - Джинн Калогридис

— Он умирает, — сказала я в итоге. — Звал тебя.

— Умирает? — Катерина отпрянула от меня. — Отчего? Лихорадка? Только не говори, что это чума!

Я покачала головой.

— Его отравили, мадонна.

Катерина ахнула и прикрыла рукой рот, но не от горя, а от страха. Она не приказала вознице разворачиваться и ехать обратно к дому француза, наоборот, придвинулась к окну и, скрытая от любопытных взглядов черной занавеской, прокричала, чтобы он быстрее гнал домой.

Затем графиня обернулась ко мне и тем же пронзительным, бессердечным голосом потребовала:

— Откуда ты знаешь? С чего ты взяла?

— Потому что Маттео умер от яда, — резко ответила я, и гнев высушил нежеланные слезы. — Я знаю, на что это похоже.

Это откровение потрясло ее. Остаток пути мы проделали в молчании. Катерина хмуро рассматривала свои руки, сложенные на коленях, а ее разум лихорадочно работал. Я же смотрела на Рим сквозь темную вуаль.

Больше мы не слышали о Жераре де Монтане. Через два дня граф Джироламо пожелал отобедать наедине с женой, что случалось с ним крайне редко. Когда Катерина приняла его приглашение, всякая уверенность тут же покинула ее, и она умоляла меня занять место виночерпия. Тогда я буду лишь в паре шагов от нее на протяжении всего обеда. У меня не хватит сил, чтобы защитить ее от кулаков Джироламо, но она считала, что мое присутствие принесет ей удачу.

Обед проходил в напряженной атмосфере в столовой для избранных гостей, расположенной рядом с кабинетом Джироламо. Мы с Катериной пришли первыми, графиня села на свое место, а я встала в двух шагах позади нее. Она отказалась пить вино, смешанное с водой, которое поднес ей виночерпий Джироламо. Госпожа потребовала, чтобы я лично принесла ей из кухни чистой воды. Точно так же она не съела ни кусочка из предложенных закусок, пока не пришел ее супруг.

Все это время она сидела, прислушиваясь к доносящемуся из кабинета спору Джироламо с одним из его несчастных помощников. Беременность пока еще не сказалась на фигуре Катерины, хотя она была бледна и желудок не всегда принимал пищу. Графиня пока что не говорила мужу о своем состоянии, собиралась объявить о беременности, когда позабудется тот злосчастный поцелуй Жерара.

Примерно через полчаса явился Джироламо, пребывающий в мрачном расположении духа. За месяцы, прошедшие с женитьбы, граф прибавил в весе, его вытянутая, лошадиная физиономия тоже округлилась, и теперь он особенно походил на отца, Папу Сикста.

Катерина встала, сделала реверанс и с явной радостью спросила:

— Как твое здоровье, мой господин?

— Вроде ничего, — кисло ответил Джироламо и нетерпеливо махнул рукой, чтобы она села обратно за стол. — А твое?

— Прекрасно. — Катерина подняла бокал, пока виночерпий наливал Джироламо вина, и провозгласила: — За твое здоровье, мой господин.

— За твое здоровье, — эхом откликнулся Джироламо без особенного энтузиазма и выпил.

Он отставил кубок, жестом велел наполнить его снова, откинулся на спинку кресла, сощурил маленькие глазки и поглядел на Катерину.

— По какой причине мне оказана честь отобедать в твоем обществе? — живо поинтересовалась графиня.

Джироламо замер в своем кресле и вызывающе вздернул длинный подбородок.

— Разве нужны особые причины, чтобы пообедать с женой?

— Нет, мой господин. Я просто радуюсь возможности побыть сегодня с тобой.

Вот так и шел этот неловкий разговор, пока не принесли первое блюдо — минестру, жидкую телячью похлебку с овощами и макаронами. Перед обедом я сходила на кухню вместе со слугой, который пробовал блюда Катерины. Он съел всего понемногу и остался в кухне сторожить порции, отложенные для графини. Бледность Катерины и бисеринки пота на лбу означали, что ее снова мутит, однако она проглотила несколько ложек супа, не сводя с графа внимательного взгляда.

Джироламо не смог долго сдерживаться. Не успели унести пустую посуду, как он перегнулся через стол, пристально уставился на жену и произнес с наигранной беспечностью:

— Тут недавно убили одного нашего знакомого.

Катерина удивленно подняла брови и перекрестилась.

— Какой ужас! Кто же это?

Она сосредоточенно поднесла ко рту очередную ложку минестры и принялась жевать, медленно, размеренно, дожидаясь ответа мужа.

— Старший помощник французского посла, Жан или Жак де Монтань, кажется, так его звали. — Джироламо всматривался в ее лицо, словно ястреб.

Катерина благоразумно не стала исправлять неверно названное имя и отозвалась совершенно равнодушно, словно новость была из числа самых обыденных:

— Боже, это, случайно, не тот грубиян, который… — Она замолкла, опустив глаза. — Ты помнишь.

— Да, — спокойно ответил Джироламо. — Тот самый грубиян.

Катерина подняла на мужа бесстрашный взгляд и поинтересовалась:

— Как же его убили?

— Отравили, — пояснил Джироламо таким тоном, который подразумевал: «И пусть это будет тебе уроком».

Катерина не выказала никаких чувств, лишь спросила:

— Уже известно, кто это сделал?

Теперь настала ее очередь наблюдать за реакцией супруга, который пожал плечами, отвел взгляд и ответил:

— Пока нет.

Его неуверенность разрядила напряжение, Катерина приободрилась и заметила:

— Наверное, очень опасно быть дипломатом в Риме. Тебе не кажется, что пытались отравить самого посла?

— Сомневаюсь, — огрызнулся граф. — По мне, так туда французу и дорога! Он вполне заслужил смерть за приставания к моей жене.

Катерина обольстительно улыбнулась ему, потянулась через стол, похлопала мужа по огромной руке и сказала:

— Как же мне повезло! Муж всегда готов защитить мою честь.

Мы с Джироламо смотрели на нее в немом изумлении. Граф явно не ожидал такого поворота. Скорее всего, он думал, что Катерина разразится слезами и покается во всем, но ее поведение и искреннее равнодушие к судьбе Жерара де Монтаня поставили его в тупик. При всей своей жестокости граф не подозревал, что женщина сможет держать свои чувства в узде и не заплачет, услышав о смерти любовника.

Обед продолжался меньше часа, после чего Джироламо сослался на срочные дела, извинился и ушел.

Вернувшись в свою спальню, Катерина злорадствовала и торжествовала победу. Графиню, по-видимому, ни капли не беспокоило, что ее муж способен отравить человека на основании одного лишь подозрения.

Смерть француза сильно взволновала меня, но не в том смысле, в каком можно было бы ожидать. Я недолго беспокоилась о том, что Джироламо нанесет новый неожиданный удар и отравит Катерину. Ведь теперь он больше не подозревал ее в неверности.