Книга Последнее пророчество - Жан-Мишель Тибо

Наступил критический момент. Трясущимися руками Инесс открыла саквояж и положила два предмета и записку от руководства «Легиона» на столик.

Бенедикт взял записку, написанную по-испански, и прочел ее. Потом озадаченно посмотрел на заключенный в стеклянный тубус манускрипт.

– Я поручу проверить подлинность свидетельства специалистам Ватиканской библиотеки и брату Михаэлю, когда ваш отец отпустит его – мой чрезвычайный посланник отправится за ним. Мы знаем, что вы очень хотите спасти человека, с которым связаны узами дружбы. Он нам тоже очень дорог.

Инесс покраснела.

Папе все было известно. Но, судя по выражению его лица, он не собирался ни в чем ее упрекать. Напротив, он смотрел на нее с нежностью и доброжелательностью, поскольку свободно читал в ее сердце истинной христианки и любящей женщины. Но, переместившись на шкатулку, его взгляд стал иным.

– Вы открывали ее, дитя мое? – спросил он.

Инесс кивнула.

– Давайте помолимся вместе, – сказал он, преклоняя колени.

Она тоже стала на колени. Папа стал читать молитву на латыни. Она присоединилась к нему, вкладывая в слова всю силу своей веры. Когда прозвучало amen и опустилась рука, совершившая крестное знамение, Бенедикт открыл крышку шкатулки. И тотчас же понял, что перед ним – кусочек одеяния, принадлежавшего Христу.

Глава 55

При звуке выстрела они застыли.

Гринго, у которого был бинокль, широко раскрыл рот. Ему в грудь угодила пуля, и он закачался. Все еще не веря в случившееся, он опустил голову и посмотрел на красное пятно, расплывающееся на желтой футболке. И, словно мешок, свалился на землю.

Его напарник выхватил из-за пояса автоматический пистолет и стал стрелять по людям, которые бежали к нему. И не задел ни одного. Пулеметная очередь срубила его. Ручные короткоствольные пулеметы плевали крохотными языками пламени в осквернителей могил, пустившихся наутек. Их всех перебили, как кроликов.

Хавьера рвало. Он находился в двухстах шагах от ямы, когда появились коммандос. Местность была неровной, и он воспользовался этим, чтобы скрыться. Он бежал, не жалея ног. Через десять минут он уже был у пригорка с крестом. Он оглянулся. Убийцы не стали его преследовать. Расхитители могил часто сводили между собой счеты такими методами.

Зубы его стучали от страха. Смерть была так близко, и все же ему удалось уйти. «Призраки мочика отомстили обидчикам», – думал он, поднимая глаза к кресту.

Господь защищает его.

Хавьер поднялся к кресту и прижался к нему. Сердце его переполняла благодарность. Он вспомнил своих родителей, своих братьев и сестер, свою первую жену и детей. Все они уже были в раю.

– Защити тех, кто остался со мной, – сказал он.

Лучи стоявшего в зените солнца падали на его покрытый волосами череп. Он стоял неподвижно, и кондоры, искавшие падаль, опустились на землю в нескольких метрах от креста. Чем дольше он стоял вот так, прижавшись к кресту, вонзив ногти в дерево, тем более сильным становилось желание стоять так до конца своих дней. Его тело расширилось в объеме. Какая-то новая энергия активизировала клеточки его тела, и Хавьеру показалось, что он растет ввысь, достигает заснеженных вершин Анд, поднимается к небесам. Чтобы коснуться трона Господа, Отца своего, ему достаточно было протянуть руку…

Он не видел, как рядом появились легионеры, не заметил ни ножа, ни блеска острого лезвия.

Легионер перерезал ему горло.

– Это он, – сказал убийца. – Очередь за его семьей. Никого не оставлять в живых!

Тень ежедневно получал рапорты с описанием заданий, выполненных «отрядами очищения». Так он решил назвать легионеров, которым было поручено стереть с лица земли узурпаторов Божественного начала, этих предполагаемых потомков Иисуса и Марии Магдалины. Рапорты поступали из всех уголков земли, иногда самых удаленных. Они стали венцом огромной исследовательской работы, в которой были задействованы тысячи мужчин и женщин, тысячи сетей Интернет и множество шпионов на всех уровнях Церкви и правительств суверенных держав.

«И все же кому-нибудь удастся уйти», – подумал он.

Глава 56

Георг Генсвайн все еще сердился, но не подавал виду. Как всегда, он был приветлив и спокоен. И все-таки… Подумать только! Ему, наиболее любимому средствами массовой информации человеку в Ватикане (после папы, конечно), которого из уважения, и искренне восхищаясь им, зовут «доном Георгио», угождать какой-то сестре-служительнице Святого Духа?

Понтифик ошибся в оценке этой монахини. Георг был уверен, что та ведет двойную игру.

«Она сильная», – подумал он.

За сутки, в течение которых она была гостьей папы в Кастель Гандольфо, Инесс ничем не выдала себя. Оставаясь смиренной в обществе святейшего отца, она тем не менее сумела произвести впечатление своей утонченностью, образованностью и осведомленностью в вопросах политики и религии. Бенедикт устроил ей настоящий допрос с пристрастием.

Равно как и мадам Стампа. Немка, чьи позиции были сильны благодаря дружбе с папой и привилегированному положению в папской канцелярии, установила за «авантюристкой» слежку, воспользовавшись услугами монахинь из «Шенштатта» и женщин, занятых домашним хозяйством, – Лореданы, Кармелы, Кристины и Эммануэлы.

«В высшей степени умна и опасна», – думал он, исподтишка разглядывая молодую женщину.

Инесс сидела рядом с Георгом на заднем сиденье автомобиля, за рулем которого находился водитель кардинала Толедо. Инесс смотрела на дорогу. За окнами проплывали пейзажи Эстремадуры – резкие, безводные, изрезанные шрамами. Наконец над линией горизонта показались коричневые башни.

Замок Ангелов был построен с целью предотвратить нашествие мусульман во времена независимых испанских королевств. Его унаследовала святая инквизиция. На протяжении многих лет здесь проходили судебные процессы, перемежаясь сеансами пыток. На окружающих замок землях не сохранилось черных следов от костров, но аура несчастья никуда не делась.

Два больших флага вились над квадратным донжоном. На одном был изображен красный крест на белом фоне. На втором – черный селезень на желтом фоне. Вторая эмблема была придумана отцом-основателем «Дела» и символизировала «Opus Dei».

– Приехали, – сказал Георг. – Ваш отец ждет нас.

Хуан Кальдерон вышел из часовни, по прямой пересек двор и стал лицом к подъемной решетке, со скрипом уползавшей вверх. Он доверил Господу свою печаль. Навстречу ему шел отец Михаэль в сопровождении эскорта из двадцати монахов и нумерариев, окруживших его враждебной живой изгородью. Решетка скрылась в толще стены. Тяжелые створчатые ворота пришли на смену подъемному мосту три века назад. Переданная посредством электричества команда заставила их открыться. В этот самый момент кардинальский автомобиль притормозил перед мостом, переброшенным через ров.