Книга Тайна ее поцелуя - Анна Рэндол

— Мы очень сожалеем о вашей потере, — продолжал гость.

А его брат добавил:

— Да-да, очень.

София сдержанно улыбнулась:

— Благодарю вас за внимание. А как ваше путешествие?

— О, великолепно! Но я завидую вам, Прествуд. Ведь вы столько времени провели в Европе…

Беннет взял со стола газету.

— Да, в самом деле… армейская жизнь идеально подходит для посещения интересных достопримечательностей.

Один из братьев закивал:

— Да-да, конечно. Я всегда сожалел, что мать не позволяла нам вступить в армию офицерами. Мы бы потрясающе выглядели с полковыми регалиями.

Беннет не удостоил это замечание ответом.

София же спросила:

— А где вы побывали?

— О, везде. Хотя в Париже, к сожалению, было неспокойно.

— Как непредусмотрительно со стороны французов, — заметил Беннет. — А у них там не было скачек?

— Расскажите, где вы еще побывали, — попросила София с притворным сияющим видом.

— Надо признаться, мы решили: раз уж у вас умер муж, то мы развлечем вас, показав рисунки, которые мы привезли из нашего путешествия.

Беннет уткнулся в свою газету. Эти молодые люди начали его раздражать.

Несколько минут София делала соответствующие случаю замечания. А затем ее тон изменился:

— О… это просто невероятно! Кто из вас нарисовал это?

Теперь сестра явно говорила искренне.

Любопытство оказалось сильнее Беннета, и он, опустив газету, увидел изображение дворца Топкапы.

— Ни один из нас. Надо признаться, мы нашли рисунок на базаре в Константинополе. Такие сейчас в большой моде. Любой, кто уезжает без рисунка, совершенный «de trope». А лорд Перси купил их семнадцать штук.

Рисунок был выполнен довольно искусно, и Беннет встал со своего места, чтобы получше рассмотреть его. Действительно, рисунок был чертовски хорош. Художник передал всю величественность здания, но добавил чуть-чуть таинственности и… соблазна.

Он присмотрелся и…

Нет, этого просто быть не могло.

Беннет долго вглядывался в рисунок и наконец понял: его могла сделать только Мари.

Беннет выхватил листок из рук кузена и выбежал из комнаты. Кровь стучала у него в ушах, когда он вбежал в библиотеку и поспешил к окну, чтобы снова рассмотреть рисунок. Он никогда не видел, чтобы Мари рисовала что-то еще, кроме растений и насекомых, — но это точно был ее рисунок.

Но кто же продавал ее работы? Какое алчное чудовище продавало работы погибшей при пожаре женщины?

Слова, написанные внизу картинки, наконец-то приковали его внимание.

«Стены из дерева с венами из шелка». Он написал эти строки сразу же, как только приехал в Константинополь. Листок дрожал в его руке, и он положил его на подоконник, чтобы не уронить. Но когда она нарисовала этот дворец? Прошло лишь несколько дней между тем моментом, когда она спасла книгу его стихов, и ее смертью. И большую часть времени он провел с ней.

Страшный гул стоял в его ушах. Неужели он сошел с ума?

Да, возможно. Но сейчас он чувствовал себя в тысячу раз лучше, чем если бы был в здравом уме.

Беннет раскрыл все ящики письменного стола и нашел увеличительную лупу. Затем выдвинул тяжелый дубовый стол в полосу солнечного света, падавшего из окна. Он изучал рисунок до тех пор, пока его сестра не постучала в дверь, а дневной свет не сменила дюжина свечей, горевших вокруг него.

И вот он наконец-то обнаружил то, что искал. Обнаружил в узоре на арке дворца. Мари давала ему понять, что она жива.

Глава 33

— А ты уверен? — спросил Даллер кузена, нервно расхаживавшего перед ним.

Беннет достал из кармана своей рабочей одежды помятую бумагу; он не хотел рисковать — Исад не должен был знать о его возвращении.

Показав Даллеру то место, где было скрыто послание Мари, он пояснил:

— Талат держит ее в заключении, и она жива.

Или была жива месяц назад. Но он отказывался думать о худшем.

Беннет сначала хотел взять штурмом дом Талата, но потом передумал — опасался, что Мари могла бы стать жертвой плохо подготовленного нападения.

Даллер кивнул и пробормотал:

— Ах, ты… может, тебе нужна зарисовка внутреннего расположения в доме Талата? — Кузен расправил усы. — Знаешь, я сделаю еще лучше. Я сам пойду вместе с тобой. Я бы очень хотел послать с тобой еще и посольский отряд, но это равносильно объявлению войны.

Беннет молча пожал плечами. Он не мог обратиться в местную полицию, так как Талат, возможно, знал, что Мари шпионка. И он мог бы передать ее местным властям как предательницу. Жаль, что Абингтон покинул город в прошлом месяце. Этот человек стоил целой армии.

Посол встал и проговорил:

— Я не смогу дать тебе войско, но я неплохо знаю Талата. Он человек разумный. Если он еще не убил ее, то есть шанс…

— Быстрее! — перебил Беннет. — Я должен освободить ее.

Даллер кивнул:

— Да, конечно. Сейчас едем. — Посол вынул пистолет из ящика стола и положил его в карман. — Если мы поедем в моей карете, мы меньше рискуем, что тебя узнают.

— Да, разумеется, — буркнул Беннет.

Они сели в карету и медленно покатили по улицам. Беннет то и дело поглядывал в окно. Теперь, когда он знал, что Мари жива, каждая секунда ее плена казалась невыносимой. Он не мог избавиться от страха, что именно сейчас с ней могло что-то случиться и что он не успеет ее спасти, что опоздает на несколько минут.

Когда они проезжали мимо резиденции Синклеров, он увидел рабочих, ремонтировавших дом, под крышей которого уже почти не осталось следов разрушений.

А может, он мог бы получить здесь подкрепление? Беннет попросил кузена остановить карету и постучал в дверь.

Селим поразился, увидев его.

— Майор?..

— Где сэр Реджинальд?

Селим опустил голову.

Это означало, что старик находится под действием дурмана. Будь он проклят…

Словно прочитав его мысли, Селим сказал:

— Нет-нет, после смерти Мари сэр Реджинальд отказался от опиума. В некоторые дни боль от его отсутствия хуже всего остального. Не желаете ли, чтобы я что-нибудь ему передал?

— Мари жива. Пойдем со мной, и мы отыщем ее.

— Я не могу, сначала я должен…

Но Беннет не слышал Селима — он спешил обратно к карете.

Дом Талата нависал над улицей, словно огромное чудовище. И на всех окнах были массивные решетки.