Книга Злаки Зодиака, или Ижица-файлы - Игорь Чубаха

Когда местная принцесса не могла следить за мимикой, МакМак попытался разгладить лицо. Но радушная улыбка приклеилась к физиономии намертво, и теперь, чтобы отодрать ее, по меньшей мере, требовался какой-нибудь растворитель клея для улыбок.

По расчетам Максима секретарша сейчас должна была помчаться в бухгалтерию, провести там зачистку черного нала в соответствии с ранее неоднократно проводимыми учебными тревогами, и только после этого как ни в чем не бывало, доложить о несанкционированном визите начальнику станции. То есть у Храпунова оказывалось под экшен на все про все минуты три. Он успеет.

В столь ранний час у начальника станции не было посетителей. Начальник станции, этот старый прожженный волчара и зубр, не отрываясь, с завороженностью домохозяйки, пялился в экран телевизора. И если бы телек показывал что путное, так нет. По телеку выступал кандидат в губернаторы, и в связи с тем, что выборы должны состояться через день,[57]логика из реплик кандидата улетучилась, как незапертый эфир. Кандидат оголтело обещал бороться, сражаться, побеждать и снова бороться. Божился улучшить, усилить напрочь и проконтролировать. Клялся вникать, разбираться и отсекать неконструктивное.

На столе начальника в рамочке стояла фотография. Там был запечатлен кто-то толстый и важный, с генеральскими погонами, усами и ответственностью в глазах. Еще на фотографии красовалась дарственная надпись «Дорогому Сергею Викторовичу от… (далее неразборчиво)».

— Сергей Викторович, что мы с бензином будем делать?! — бодро начал Максим.

Сергей Викторович наверняка поморщился, а кожа на затылке уж точно пошла складками:

— А без меня такую ерунду не решить? — не оборачиваясь, очень грозно спросил Сергей Викторович.

— Может, в тупик загоним до особого распоряжения? — подобострастно подсказал Храпунов.

— Я тебе загоню! — не отрываясь от кандидата, фыркнул начальник станции, — Уже трижды из Питера дергали. Я же приказал отправлять! Пятьдесят вагонов с мазутом задержать, рязанский шлак перегнать на Сортировочную, но чтобы бензин отправили в срок!

— Меня в курс не ввели, во сколько отправляем-то?

— Уволю всех, — недобро вздохнул Сергей Викторович, — и рубанул кулаком по столу, — Я приказал отправить в девять сорок! — и начал медленно поворачиваться к посетителю.

— Мы показывали беседу с кандидатом от «Союза обиженных» Владимиром Костроминым. По оценке независимого аналитического агентства «Контакт» за господина Костромина собираются послезавтра проголосовать сорок девять процентов избирателей…

Далее пошла реклама каких-то премудрых фотоаппаратов, позволяющих что-то необычное делать с глазами, Максим не вникал.

Максим покосился на настенные электронные часы. Зелеными точками там было вытатуровано: «09. 38». И тут же по фокус-покусному точки подмигнули Храпунову, и на часах стало: «09. 39». А когда Сергей Викторович, наконец, соизволил завершить поворот головы к визитеру, того и след простыл.

Секретарша всезубо улыбнулась опрометью бросившемуся из кабинета налоговому незнакомцу. Меж тем слух о проверке пронесся по коридорам со скоростью пожара в хорошо проветриваемом помещении. И пусть на самом деле в управлении никакой налоговой облавы не велось, паника наблюдалась. Кто-то судачил подчеркнуто громко, дескать, не имею ни от кого тайн. А кто-то интимно шептался.

В курилке на лестничной площадке второго этажа у мусорного ведра молодой человек в свитере понуро одну за другой ломал компьютерные дискеты, будто крошил воробьям печенье. Плечо парня вминалось под весом роликовых коньков. Максим притормозил рядом, предъявил папин именной амулет и заявил не терпящим возражений голосом:

— Мне срочно нужно ваше транспортное средство.

Молодой человек опешил. И, поскольку руки его были заняты дискетами, уши слухами о налоговом наезде, а предъявленный жетон выглядел как значок «Почетный чекист», ролики достались МакМаку без препирательств.

За дверьми учреждения Максим произвел сильное впечатление на торгующую семечками старуху тем, что ролики напялил, а ботинки, связав за шнурки, накинул на шею.

И понесся. Понесся. Через улицу, через привокзальный рынок. Шарахающиеся покупатели бананов и продавцы укропа успевали выпорхнуть из-под его носа в самый последний момент. Сзади сыпались апельсины, картофель и проклятия.

Резко развернувшись вокруг телеграфного столба, экстремал взлетел на перрон и увидел последнюю цистерну набирающего скорость состава. И хотя до этого Максим летел птицей, теперь он помчался еще быстрее.

Казалось, еще чуть-чуть, и он бы догнал, но кончился перрон.

И тогда исаявец прыгнул. Правой ногой он оказался на рельсе, а левой стал энергично отталкиваться, как лыжник палкой перед самым финишем. Еще! Еще! Еще! Ура!

Ухватившись пальцами, отважный исаявец из последних сил перебросил собственное тело с рельс на какую-то железную штуковину, горизонтально приваренную к цистерне.

Впереди был еще непочатый край работы. Именно работы. И притом, работы по специальности. Может быть, предстояло подставить грудь под ритуальный шаманский нож. Может, погоня уведет исаявца в карельские леса. Может быть, Мальцев погибнет, и его настоящее имя не произнесут даже на панихиде.

Впереди был непочатый край работы. А Максимыч выдохся, как откупоренное и забытое на столе шампанское.

* * *

Встречный ветер пытался отжать скрюченные пальцы Максима, но нечеловеческим усилием исаявец продолжал держаться за перекладины лесенки. Плащ полоскался где-то за спиной, исполняющие роль шарфика ботинки дубасили по спине, шнурки ботинок резали горло. А ветер пах осенью и бензином.

Ветер был пропитан просачивающимися из цистерн флюидами любви, и только сверхзадача удерживала Храпунова от того, чтобы не запеть во все пережатое шнурками горло «Ес ту дэй».

Пока Максим переобувался обратно в любимые ботинки, мимо табуном испуганных зебр прогромыхал перрон пустынной станции, состав мчался в родной Питер без остановок. Теперь на горб исаявец повесил ролики — как честный человек, он надеялся их когда-нибудь вернуть.

Кое-как, задыхаясь и луща ногти, Храпунов вскарабкался на покатую цистерну. Это была четырехостная шестидесятитонная цистерна, изготовленная на Ждановском заводе тяжелого машиностроения. На борту цистерны, там, где в древности клеймили домашний скот, значился восьмизначный номер. Котел цистерны был выкрашен в белый и безнадежно загажен до чумазости подгоревшей яичницы. Прочие емкости с бензином ничем не отличались от сестры и покорно галопировали на поводу у тепловоза. Каждую цистерну опоясывала ажурная лесенка и венчал танк с люком, окруженный перильцами, за которые страшно браться.

Чтобы окончательно убедиться в своей правоте, разжалованный игумен распутал ржавую проволоку и заглянул внутрь цистерны. В желто-зеленом плещущемся о стенки бензине клубилась водорослями бурая муть — еще не отцеженные Злаки Зодиака. Однако, не время прохлаждаться на бойком встречном ветерке, Храпунов упрямо, наперекор ветру, ринулся к голове состава.