Книга Уловка Прометея - Роберт Ладлэм

– Господин президент, – подал голос директор ФБР Чак Фабер. – Я хочу заверить вас, что сейчас, пока мы разговариваем, семьдесят пять агентов для особых поручений прочесывают город и расследуют это преступление, координируя свои действия с местной полицией и прочими службами. Наш отдел аналитиков, отдел баллистической экспертизы...

– Я не сомневаюсь, – резко оборвал его президент, – что ваши люди расщелкают это дело, как орешек. Я не намерен умалять возможности вашего Бюро, вы, похоже, наловчились замечательно управляться с террористами – после совершения террористического акта. Но мне интересно другое – почему вам никогда не удается его предотвратить?

Эти слова вогнали директора ФБР в краску. Чак Фабер некогда работал прокурором в Филадельфии, заслужив там репутацию человека беспощадного, затем был генеральным прокурором Пенсильвании. Он нимало не скрывал своего стремления войти в высшие круги судебной власти и занять должность Генерального прокурора страны. Он был совершенно уверен, что справился бы с ней гораздо лучше, чем нынешний прокурор. Вероятно, изо всех присутствующих Фабер больше всех поднаторел в бюрократических играх. Он был известен своей склонностью к конфронтации, однако ему хватало политически здравого смысла не конфликтовать с президентом.

– Сэр, при всем моем уважении должен заметить, что вы несправедливы к сотрудникам ФБР.

Этот тихий, спокойный голос принадлежал Ричарду Ланчестеру, высокому, хорошо сложенному мужчине с седыми волосами и аристократическими чертами лица. Обычно он одевался в скромные, но элегантные костюмы, сшитые на заказ в Лондоне. Большинство приписанных к Белому дому журналистов, чьи представления о высокой моде ограничивались знакомством с продукцией склонных к экстравагантности европейских модельеров вроде Джорджио Армани ошибочно именовали Ланчестера «старомодным».

Впрочем, Ланчестер редко обращал внимание на то, как газеты и телепередачи о нем отзываются. Точнее говоря, он предпочитал вообще не иметь дела с журналистами, потому что терпеть не мог утечек информации, которые, похоже, превратились в Вашингтоне в своеобразный спорт. Но, несмотря на все это, вашингтонская пресса неизменно восхищалась им – возможно, именно потому что Ланчестер отказывался им потакать: большинству журналистов нигде более не приходилось сталкиваться с таким отношением. Журнал «Тайм» навесил Ланчестеру ярлык «последнего честного человека в Вашингтоне», и этот ярлык теперь так часто встречался в газетных статьях и разговорах ведущих ток-шоу, что превратился в своеобразный гомеровский эпитет.

– Такое впечатление складывается исключительно потому, что они не имеют привычки кричать о предотвращенных ими преступлениях, – продолжал Ланчестер. – И, как правило, просто невозможно в точности установить, что именно произошло бы, если бы не их своевременное вмешательство.

Директор ФБР неохотно кивнул.

– Средства массовой информации утверждают, что мы – имеется в виду правительство Соединенных Штатов – могли предотвратить эту трагедию, – подчеркнул президент. – Насколько это утверждение соответствует действительности?

На миг в помещении воцарилось неловкое молчание. В конце концов отозвался директор Агентства национальной безопасности, генерал-лейтенант авиации Джон Корелли:

– Сэр, проблема в том, что это дело не входит в сферу нашей компетенции. Устав запрещает нам вмешиваться во внутренние дела, как это делает ЦРУ, а корни этой операции явно следует искать в США.

– И мы тоже связаны по рукам и ногам требованиями закона, сэр, – внес свою лепту директор ФБР Фабер. – Вот, например, нам часто требуется получить разрешение суда на прослушивание телефонных разговоров – но до тех пор, пока мы не знаем конкретных причин для получения такого разрешения, нам его никто не выдаст!

– А как же насчет мифа о том, что АНБ постоянно прослушивает телефонные разговоры, перехватывает факсы...

– Ключевое слово здесь – «миф», сэр, – пояснил директор АНБ Корелли. – Даже при той невероятной мощности, которую предоставил нам Форт-Мид, мы просто не имеем физической возможности прослушивать все до единого телефонные разговоры. Кроме того, нам запрещено вести прослушивание на территории Соединенных Штатов.

– И слава богу! – негромко произнес Дик Ланчестер.

Директор ФБР повернулся к Ланчестеру. На лице у него было написано нескрываемое презрение.

– В самом деле? Тогда вас, должно быть, радует и то, что мы не в состоянии перехватывать зашифрованные сообщения, идущие по факсу или Интернету.

– Вы, кажется, подзабыли о такой мелочи, Чак, как четвертая поправка к конституции, – сухо отозвался Ланчестер. – Человек имеет право на защиту от необоснованного обыска и ареста...

– А как насчет права человека ездить в метро, не рискуя быть убитым? – вмешался директор ЦРУ Джеймс Эксам. – Я почему-то сомневаюсь, что создатели этой поправки предвидели появление цифровых телефонов.

– Тем не менее факт остается фактом, – возразил Ланчестер. – Американцы не желают, чтобы кто бы то ни было вторгался в их личную жизнь.

– Дик, – тихо, но твердо произнес президент. – Время споров прошло. Этот вопрос обсужден, и решение принято. Не сегодня-завтра через сенат пройдет законопроект о создании международного наблюдательного агентства, которое избавит нас от повторения подобных несчастий. И черт бы это все побрал, я не назову его создание преждевременным.

Ланчестер печально покачал головой.

– Подобное международное агентство – всего лишь способ тысячекратно усилить власть правительства, – сказал он.

– Нет, – возразил директор АНБ. – Это способ уравнять шансы, только и всего. Господи боже мой! АНБ не имеет права прослушивать разговоры американцев без постановления суда, а наши британские коллеги точно так же страдают из-за запрета прослушивать телефонные разговоры в Британии. Вы, кажется, забыли, Ричард, что, если бы союзники во время Второй мировой войны не имели возможности читать вражеские послания, немцы могли бы и выиграть.

– Мы сейчас не находимся в состоянии войны.

– Нет, находимся! – возразил директор ЦРУ. – Мы находимся в самом разгаре всемирной войны против террористов, причем плохие парни выигрывают. И если вы предлагаете нам просто сложить руки...

Раздался негромкий звонок – это ожил телефон, стоящий на столике рядом с президентом. Все присутствующие знали, что это личный интерком президента, которым пользуются лишь в чрезвычайных случаях, когда невозможно обойтись без личного вмешательства Дэвиса. Президент Дэвис снял трубку:

– Я слушаю.

По мере того, как он выслушивал сообщение, лицо президента заливала мертвенная бледность. Он положил трубку и обвел взглядом присутствующих.

– Звонили из службы докладов, – похоронным тоном произнес он. – В трех милях от аэропорта Кеннеди упал самолет.

– Как?! – одновременно выдохнули сразу несколько человек.

– Взорвался в воздухе, – пробормотал президент, прикрыв глаза. – Где-то через минуту после взлета. Рейс на Рим. Сто семьдесят пассажиров и члены экипажа – все погибли.