Книга Цену жизни спроси у смерти - Сергей Донской

Налившись румянцем, девушка опустила голову и неуверенно пошарила рукой под собой.

Но Минин смотрел не на нее, а на телохранителя, который, выслушав сообщение, мчался к нему, держа трубку на вытянутой руке, как олимпийский факел или эстафетную палочку.

У него хватило ума обогнуть бассейн не с той стороны, где проводился конкурс «А ну-ка, девушки», и очень скоро он оказался рядом с хозяином. И тогда стало заметно, что трубка для него не просто безобидный предмет, который нужно передать дальше по эстафете, а нечто вроде адской машинки, от которой парень желал избавиться как можно скорее. С такими напряженными лицами держат гранату, у которой выдернута чека.

– В чем дело? – спросил Минин, чувствуя, что ему тоже вовсе не хочется брать проклятую трубку. – Разве ты не видишь, что я занят?

– Тут это… – Телохранитель настойчиво протягивал ее хозяину. – ГКЧП у нас, шеф.

– Какое еще ГКЧП, к хренам собачьим?

– ЧП, то есть… Ну, наехали на нас.

– Что-о? – проревел Минин. – А ну, давай сюда телефон! – Кто? – крикнул он уже в трубку.

Голос, негромко отозвавшийся в его ухе, весело осведомился:

– Ты как там, Миня? Готов?

– К чему готов? Назовись, падла!

– Готов делить шкуру? – невозмутимо продолжал невидимый собеседник.

– Шкуру? Какую еще шкуру?

– Ну, не твою, конечно. Она и на х… никому не нужна. – В трубке обидно засмеялись. – Я толкую о шкуре убитого медведя. Въехал, наконец?

Миня растерянно посмотрел сначала на телохранителя, потом на тревожно застывшую шатенку, как бы ища у них поддержки. Спохватился, свел брови на переносице и, постепенно окрашиваясь лицом в лиловый цвет, прошипел:

– Ты, паскуда!.. Я же тебе за такие шутки задницу на свастику порву! Я…

– За что? Я-то здесь при чем? Охрана разбежалась, а эти беспредельщики в ресторане такой погром устроили, что…

Отняв трубку от уха, Минин посмотрел на нее с тупым недоумением. Теперь в ней звучала сбивчивая речь насмерть перепуганного хозяина «Медвежьей шкуры», и рассказывал он историю совершенно невероятную.

Через некоторое время, выслушав напоследок нахальный молодой голос, назначивший ему время и место встречи, Минин швырнул телефонную трубку в бассейн, столкнул туда же взвизгнувшую шатенку, а потом вскочил и в ярости затопал ногами:

– Порешу их всех, гадов!.. За яйца на деревьях вдоль дороги развешу!.. Я этих отморозков собственные пальцы жрать заставлю, чтобы веером их не распускали!..

Еще никогда Минину не было так страшно ехать на «стрелку», а отсидеться он не имел права, потому что боялся потерять авторитет куда больше, чем жизнь. Вот и заводил он себя перед поездкой, накручивал, распалял до полной истерики. Искусству буйствовать научился Миня еще в зоне, где без этого ни на чужую пику с табуретом в руках не попрешь, ни достойное место в бараке не отвоюешь.

Выглядел он в такие моменты совершенно бесноватым, а не перетрусившим, и потому внушал окружающим почти такой же ужас, какой испытывал сам.

Ведь каждая медаль за отвагу имеет свою оборотную сторону. И выбито на ней одно-единственное короткое словечко. Страх.

Глава 18Ваше слово, мистер Смит!

Громов наблюдал за своим маленьким отрядом с таким чувством, будто видел перед собой не взрослых бойцов, а пацанов, увлеченно возящихся с деталями «конструктора». Все пятеро смыли с лиц маскировочный грим, но лица у них все равно остались чумазыми и от этого казались по-мальчишески проказливыми.

Двое, поочередно светя друг другу фонариком, готовили к бою оружие. Тот, которому предстояло залечь на склоне по другую сторону дороги, вставил в «АКМ» набитый под завязку рожок, вдумчиво передернул затвор. Теперь ему осталось лишь поднять флажковый предохранитель и нажать на спусковой крючок, чтобы открыть огонь на поражение. Вот тебе и конструктор. Всемирно знаменитый Калашников Михаил Тимофеевич.

– «Пэбээшник» навинчивать? – деловито осведомился автоматчик.

Имелся в виду прибор беззвучной и беспламенной стрельбы, именуемый в просторечии глушителем. Опередив Громова, пространный ответ выдал приятель автоматчика, саркастически хмыкнув в качестве вступления:

– На головку навинти свой «ПББС»! Кому он в этой глухомани на хрен упал?! Только целиться мешает. И потом, тут одних взрывов на хороший блокбастер хватит. Чего уж после этого скромничать? Пали, и весь буй до копейки. Правильно я задачу понимаю, товарищ майор?

– В ночном бою, – сказал Громов, – бесшумную стрельбу вообще ведут только в крайнем случае. Противник должен прежде всего что?

– Сдохнуть? – предположил автоматчик.

– Сдохнуть – это уже потом. – Громов усмехнулся. – Сначала он перепугаться должен до потери пульса. Вспышки в темноте, выстрелы – все это убивает противника раньше пуль. Вам оно надо, чтобы бандюки под машинами своими залегли и отстреливаться начали? – спросил Громов и сам же себе ответил: – Нет. Так что лишний шум только на пользу пойдет.

– Тогда надо было трассеры захватить, – расстроился парень с автоматом. – Я б им изобразил салют с фейерверком!

– В следующий раз захватишь, – успокоил его приятель. – Бандюг на наш век хватит. Главное, чтобы с патронами в народнохозяйственном комплексе перебоев не было. – Насвистев в паузе начальные такты недавно реанимированного гимна, он прикрепил оптический прицел к ствольной коробке винтовки Драгунова и пояснил: – Работает в инфракрасном режиме. Человечки зелененькие, а пламя от выстрелов – оранжевое. Красиво.

– Знаю, – усмехнулся Громов. – Насмотрелся и на человечков зеленых, и на выстрелы. Ты, воин, главное, не забудь по запарке колпачок снять с оптики.

– Обижаете, товарищ майор, – откликнулся снайпер.

– Не обижаю, а дело говорю. Был у меня когда-то бесподобный стрелок, Толиком его звали. – Громов перевел взгляд в темноту. – Так он с километровой дистанции в глаз попадал… Не белке, само собой разумеется. Но однажды мой стрелок-радист впопыхах про колпачок забыл и чуть регулятор настройки не скрутил напрочь, пока сообразил, почему не видит цели.

– Но в цель-то потом попал? – заинтересованно спросил снайпер.

– Попал, – подтвердил Громов. – Но уже из пистолета, в ближнем бою.

– Это самое главное. – Снайпер любовно погладил полированное ложе винтовки, зачем-то подул в прорезь пламегасителя на стволе и доложил, не обращаясь конкретно ни к Громову, ни к своему старшему лейтенанту Серегину: – Порядок. К бою готов. Пойду позицию выбирать.

– Топай, – буркнул Серегин, который на пару с другим бойцом возился с тротиловой шашкой. – И не увлекайся там, Никольников. Майору Миня живым нужен, понял?

– Да понял, понял!..

В удаляющемся голосе снайпера сквозило неудовольствие. Может быть, тем, что ему в десятый раз талдычат одно и то же. А может, потому, что местного авторитета он предпочел бы пристрелить на месте, а не тары-бары с ним разводить. Самое главное – выбрать мишень и поразить ее с первого выстрела. Остальное приложится: как траектория пули – к точному прицелу.