Книга Фронтир. Пропавшие без вести - Константин Калбазов

Ничего удивительного в том, что сержант, проведший в этих местах двадцать лет и стоявший у истоков заселения данной территории, знает всех хуторян, как и практически все их семейства. А вот то, что к их столу направлялся тот самый мужичок, который по осени пытался развести Сергея на карабин, действительно удивило Варакина. Все же что ни говори, но мир тесен, а уж эти малозаселенные просторы и подавно.

– Вечер добрый, сержант.

– Привет, Матей. Присаживайся. Пива выпьешь?

– Угощаешь?

– Отчего бы не угостить хорошего человека. Рехор, пива пришли.

– Ты уже в курсе, какая беда у нас приключилась? – разом ополовинив кружку, поинтересовался крестьянин.

Сергей отметил это «у нас». Сразу видно, что хуторянин говорит не именно о своей семье, а подразумевая оба рода. По факту так оно и было, две семьи понесли потери. Правда, одна еще могла получить сына обратно, хотя шансы и малы.

– В курсе. На каких условиях Бойли пошли на мировую?

– Ануш отправляется служить в отряд черных шевронов, и пока не окончится его срок, он для нашей семьи все одно что умер. Ни словом, ни гнедком мы не должны его поддерживать. Коли вернется – на то воля Создателя. Коли сгинет… Все мы под Богом ходим и Его волей живем. – Хуторянин вторым заходом допил пиво и сделал знак, чтобы принесли на всех еще по кружечке, дав понять, что теперь угощает он.

– Оно конечно, поздно, но дочку-то Кафки или самого Бедрича кто спросил? Может, они обоим от ворот поворот дали бы, – поинтересовался сержант.

– В том-то и дело, что у нас с Кафкой уж к сговору шло, и девка согласна. Просто обустроиться им нужно было, неудобно ему, как голытьбе-то… А по осени и свадебку хотели справить.

– Коли так, то понять твоего Ануша я могу, правда, не одобрить. Но хорошо хоть Бойли не стали настаивать на крайней мере. И без того потеря случилась по глупости детской. Даст Господь, для дурня урок выйдет, и появится еще хуторянин Ануш Бартова. Крепись, Матей.

– А чего мне крепиться? Я, знаешь, какой крепкий. Слышь, Сергей, ты тогда побороться с моим сынком так и не смог, а ну давай со мной. Я, правда, стрелок аховый, но зато рука у меня крепкая. Сто крон в заклад.

Говоря это, Матей с деловым видом и с азартным блеском в глазах скинул полушубок, пристроив его на спинке стула, и начал закатывать рукав рубахи. Сергей понимал, что тут что-то нечисто, вот только что именно, до него никак не доходило. При всем том что он не считал себя слабаком, он понимал, что вот у этого кряжистого мужичка борьбу на руках ему не выиграть. Если бы на кулачках – побил бы, но вот так…

Да, Варакин выше его на полголовы и выглядит куда более солидно и весомо. Но ведь и хуторянин непрост. Эдакий дубовый пень, который устанешь корчевать. Руки в узлах, по которым можно определить каждую мышцу, и получен такой эффект вовсе не в спортивном зале, а в результате каждодневного тяжкого труда. Такого на соревнования по реслингу – порвет всех как тузик грелку, без всяких уверток, уловок и тактики, на одной только грубой силе.

Однако беглого взгляда на сержанта Полена было достаточно, чтобы понять – отказываться нельзя. Хм. Какого черта тут происходит? Нет, если бы там на крону, еще туда сюда, хотя и это тоже немало, учитывая отсутствие сомнений в проигрыше. Но на сотню… Да и о том ли думать крестьянину? Спортивный азарт? Тогда уж вон сержант, тот по комплекции как раз в соперники в этом виде единоборства подходит куда лучше. Захотел отыграться за то, что тогда ушел несолоно хлебавши? Опять не о том ему думать нужно.

Сергей подчинился взгляду сержанта, который словно говорил – так надо. Он быстро скинул с себя шинель, затем китель и, закатав рукав исподней рубахи, уселся напротив крестьянина. Ладони с негромким хлопком сошлись. Они пошевелили пальцами, делая более удобным хват. К столу подтянулись немногочисленные посетители харчевни, чтобы понаблюдать за развлечением. Сержант положил свою ладонь на сцепившиеся руки поединщиков.

– Готовы?

Два кивка соперников, подтверждающих готовность.

– Боретесь один раз, без повторов. Ставка сто крон. Заклад можно отдать как деньгами, так и имуществом. Я все верно излагаю?

Опять два согласных кивка.

– Начнете на счет три. Раз. Два. Три!

Сергей сразу же надавил, чтобы не дать сопернику преимущества. И у него получилось. Мало того, крестьянин слегка прозевал и начал сопротивляться с опозданием, когда Варакин уже почти прижал его руку к столешнице. Казалось бы, еще немного, еще малость… Жилы на шее Матея вздулись, рука напряглась так, что пошла буграми и не сдвинулась больше ни на миллиметр. Сергей вдруг поймал себя на мысли, что пытается перебороть каменного истукана.

Наконец рука хуторянина начала медленно подниматься, вот она достигла пика и все так же медленно двинулась дальше, давя руку Варакина. На этот раз никаких сравнений с каменным изваянием. Это больше походило сначала на гидравлический домкрат, потом – полная ассоциация с прессом.

Крестьянин кривился так, словно борется из последних сил, Варакин наверное, тоже выглядел не лучше. Но правда заключалась в том, что, несмотря на то что Сергей сопротивлялся, как мог, он чувствовал, что Бартове незачем так напрягаться. Это показное. Другим, может, и не понять, но он-то чувствовал.

Сергей отчетливо понял, что сопротивляться бесполезно и его только что развели на сотню крон. Он уже было решил сдаться… Все это время они смотрели друг другу в глаза. Как видно, хуторянин почувствовал настроение соперника, и Сергей вдруг у видел в глазах крестьянина разочарование, смешанное с отчаянием и просьбой.

Да объяснит ему хоть кто-нибудь, что тут происходит?! Из того, что понял он, следовало только одно – бороться нужно до конца. Да кой хрен до конца! Вон как давит. Вот руку Сергея от столешницы отделяет сантиметров пять, и хуторянин останавливает свой неумолимый прессинг. На лице проявляется невероятное напряжение, а в глазах мелькает едва заметный блеск.

Сергей правильно истолковал взгляд крестьянина и, плюнув на все, давит из последних сил. Если атака не удастся, то все, он больше ничего не сможет поделать, в это последнее усилие было вложено все его отчаяние. Но рука Бартова подалась. Этого не должно было случиться, Варакин чувствовал это. Нет, он знал, что его сил просто недостаточно, чтобы надавить на хуторянина. Но рука двинулась вверх, перебарывая Матея, под все нарастающий гомон зрителей.

Бред! Бартова явно поддавался. Что с того, что понять это мог только Сергей, факт остается фактом. Да, крестьянин все еще продолжал сопротивляться, и не думая дарить простую победу. Но как только Сергей понимал, что ослабевает и дальше давить не сможет, хуторянин отступал, и Сергей снова давил.

– Йохо-о-о!!!

– Молодец, парень!

– Матея завалил!

– Сдаешь, Бартова!

– Так… А как… Да быть того не может, – растерянно бубнил крестьянин, ошарашенно озираясь по сторонам. – Рехор, ты чего в пиво намешал?! – возмущенно закричал он харчевнику.