Книга Я - убийца - Фридрих Незнанский

– Странная идея. А как же люди? Они согласны сниматься?

– Этими проблемами вы и займетесь. А с творческой стороны… И для производства, для открытия финансирования теперь для составления проекта необходим так называемый пилот. Как на телевидении. То есть такой якобы эскиз. Нечто предварительное. Но определяющее и стиль, и персонажей. Чтобы будущим нашим финансистам было легче представить себе готовящуюся кинокартину.

Тут на экране появилась светлая комната, где посреди на широком диване оба нефтяника-спонсора, уже совершенно голые и пьяные, корчились от нахлынувшего удовольствия под грудами мелких азиатских девочек.

– Не опасно снимать такой компромат? – с угрозой спросил Гордеев, предчувствуя самое неприятное. – Могут возникнуть осложнения.

– Исключено! – беззаботно уверил его Локтев. – Их остановит возможность встречного иска. Да и… Даже заикнуться об этом материале невозможно. Ни для них, ни для меня. Тут же не видно лиц. Не ясно, кто эти взрослые дяди, что они делают с невинными крошками?

Мрачные предчувствия не обманули Гордеева.

Следом пошли такие кадры…

Адвокат увидел себя и в ночном клубе, и в кабине собственной машины. На заднем сиденье.

– Объект – «Исступленная любовь»! – торжественно объявил Локтев, не оборачиваясь.

В подробностях…

Первым чувством была, конечно, досада!

«Как я мог? – сокрушался разом вспотевший Гордеев, до боли стискивая зубы. – Попался, как последний лох. Теперь они начнут… Хотя… Что мне можно предъявить? Эти педофильные спонсоры, ясно, влипли. Теперь он из них не то что деньги на проект… Он у них из задниц, если захочет, будет хоть газ, хоть нефть качать. И они не пикнут. Пока его не грохнут. Только так и можно».

Лицо Лики в блестках пота. Прекрасные глаза полуприкрыты. Такая красивая нога…

Вот развернулась и легла сверху, продемонстрировав перед камерой и собственные, и гордеевские прелести. Вот вставила рукой… Действительно – исступленная любовь.

«Как он снимал? – Гордеев нервно пожевал пересохшими губами. – А мне-то что? Влюбился… И она. Все мы взрослые люди. Морду ему набить? Он же все понимает. Тут что-то иное. Наверное, рассчитывает, что я, защищаясь, выдвину встречный иск. Недаром напомнил. Что он хочет от меня? Да… За все удовольствия приходится платить. И в лучшем случае – деньгами. А уж в худшем… Еще посмотрим».

– Вас не пугает, – спокойным голосом сказал Гордеев, – что в некоторых кадрах сняты посторонние для кинематографа люди в, так сказать, не очень-то выгодном для себя свете? Они могут и обидеться, что-то предпринять. Это называется диффамация. Закон предусматривает…

– Все, что вы видите, это частное дело. Тут все – совершенно взрослые и, как видите, дееспособные люди. Во всех отношениях. С каждым участником я договорился. Или еще договорюсь.

– Вы уверены?

– Абсолютно. Со своей стороны я гарантирую каждому абсолютную конфиденциальность. Этот яркий, незабываемый материал не увидит больше никто!

– А ваши сотрудницы? – И все-таки Гордееву было интересно наблюдать себя со стороны в таком интимном деле.

– Нюшка? – Вадим Викторович засмеялся и, сняв очки, иронично посмотрел на Гордеева. – Вам показать материал, где участвует Нюшка? Весьма любопытный материальчик, я вам доложу. Очень неожиданные ракурсы. И аспекты. Детство, проведенное в кинематографической среде, естественно, отложило мощный отпечаток на характере сексуальности этой бесспорно достойной и прекрасной девушки.

– Шантаж-бюро? – зловеще проговорил Гордеев, приготовившись дать сокрушительный бой этому старому негодяю.

– Боже упаси! – Локтев всплеснул руками. – Как вы могли такое подумать? Неужели я?.. Неужели вы подумали?..

Возмущение его было настолько натуральным, что Гордеев немного растерялся.

– Тогда я вам объясню. Я-то думал, что вы, адвокат, взрослый и опытный человек, что вы все правильно понимаете. А вы… Ну ладно. Я оскорблен до глубины души. – Дрожащей от возбуждения рукой Локтев выключил видеомагнитофон и в расстроенных чувствах перешел в кресло за чайный столик.

Гордеев развернулся, следуя за ним.

– Знаете ли, – сквозь зубы процедил режиссер, – во все времена люди творческих профессий, где необходимы громадные эмоциональные и интеллектуальные напряжения… Когда нужно заставить работать свой мозг на грани божественных откровений!.. Так вот – практически все гении всех времен и народов… О многих, правда, нет достоверных исследований, но почти все использовали стимуляторы мозговой деятельности. Подстегивали воображение. Напитками, священными окуриваниями. Вы про ладан слышали? В конце девятнадцатого века модным психостимулятором был даже сифилис. Специально заражались, чтобы добиться гениальности. Жизнью жертвовали. Чтобы написать для человечества несколько картин, книг, симфоний. Вам назвать фамилии? Или не расстраивать? Очень многие французы. И наших полно. Серебряный век – сифилис и кокаин! Многие политики на границе веков… А в настоящее время массово используют наркотики. Для вас это новость?

– Не думал как-то.

– Очень жаль. Но мне повезло. Я вдохновляюсь не от наркотиков. Это было бы слишком губительно. Я научился вдохновляться самым здоровым и мощным образом – сексом. Чистым и свободным. Мне стоило великих усилий вырваться из обыденных стереотипов. Чтобы взмахнуть крыльями! Крыльями творчества! В порыве шквала любви! Именно любовь становится моим огнем, который освещает и согревает новорожденные замыслы…

Вадим Викторович так вдохновился, что вскочил и, размахивая руками, зашагал по комнате из угла в угол.

– Вуайеризм, – определил Гордеев.

– Норма – это бездарность! – крикнул ему в лицо великий режиссер Локтев. – Без всплесков, без аномалий! Это же болото! Движение и жизнь начинаются только там, где есть минус и плюс, низ и верх, добро и зло. Где все это бушует и сражается! А нравственность… Вы же готовы оправдать собственный безнравственный поступок? С моей женой, к примеру.

– Можно к вам? – в дверь заглянул спонсор Алик.

Следом за ним вошел и хмурый на вид Анатолий. Оба они были немного расстроены и смущены.

– Мы искали вас в кабинете, – пожимая руку, сказал солидный Анатолий. – Но Нюша нам подсказала, где вас искать.

– Мне пора, – раскланялся Гордеев. – Вадим Викторович, я обещаю подумать над вашим предложением о сотрудничестве.

– Разве ты уходишь? – спросил Алик. – А мы специально к тебе ехали. Нам же надо договор подписывать!

– Вы по коммерческой части? Или у вас есть сборник с комментариями по авторскому праву? – Гордеев остановился в дверях.

– Нет, – махнул на него рукой Анатолий. – Мы сами утрамбуем все проблемы.

– До свидания.

Гордеев наконец освободился. Но желание повидаться с Ликой куда-то пропало.